Собрать по кусочкам. Книга для тех, кто запутался, устал, перегорел - Бек Марта. Страница 51

Правда, продажи у этой первой книги шли неважно (если вы – один из примерно семи человек, которые ее купили, мой вам поклон). Ага, подумала я. Я могу писать книги, но их никто не желает читать. Это дало мне свободу говорить еще откровеннее. Я начала писать прозрачнее и в результате выдала еще и воспоминания о детстве сына, которые получились гораздо честнее и интимнее, чем я рассчитывала. И когда эта книга стала бестселлером, я была потрясена. Мои разъезды с презентациями книги длились бесконечно – я выступала во всех пятидесяти штатах и в нескольких зарубежных странах. Я понимаю, звучит потрясающе, и для меня все это была большая радость. Но мне оказалось сложно принять столько лучей любви от такого большого числа людей. Я начала писать для журналов и в итоге начала вести ежемесячную колонку в журнале O, The Oprah Magazine.

Тут путь цельности снова стал меня пугать. Я с самого начала думала, что, если повезет и мир ко мне прислушается, надо этим воспользоваться, чтобы написать о своей жизни среди мормонов. Я была убеждена, что очень многие – причем те, кто совсем ничего не может поделать, – живут с такой же болью и под таким же чудовищным социальным давлением и терпят такое же насилие, как я в детстве. Много раз, когда кто-то говорил мне, что остается мормоном только благодаря моему отцу, я не отвечала, что мой отец так себе духовный столп. А бросать всех этих несчастных, не выступив в их защиту, было поступком, несомненно, далеким от цельности.

Первым делом я написала на диво бездарный роман про мормонское детство. Я думала, что средства художественной прозы позволят мне рассказать свою историю, не оскорбив ничьих чувств лишний раз. Но редактор посоветовал отказаться от притязаний на художественность и переписать эту книгу как мемуары. Я понимала, что тут уж навлеку на себя не только лучи любви. Более того, я всерьез боялась, что меня за это убьют. Зато это ощущалось как цельность. Я удвоила страховку своей жизни, основательно подышала, чтобы успокоиться, и написала книгу под названием Leaving the Saints – «Покидая святых».

На сей раз мне не пришлось пробираться ощупью через преисподнюю.

О нет.

Она нагрянула ко мне сама.

Я бы могла написать еще одну книгу о потоке культурных атак, которые обрушились на меня, когда мормоны узнали, что я написала. Честное слово, я думала, что не смогу этого пережить. Меня осыпали угрозами, иногда – с образными подробными описаниями, как мои дети и другие близкие люди будут убиты вместе со мной. Мои братья и сестры сообщили, что намерены обвинить меня в уголовных преступлениях и посадить в тюрьму.

Когда я выступала на презентациях книги, мормоны преследовали меня повсюду, пытались помешать моему появлению в новостях и в телешоу. Мои родственники и другие члены церкви развернули собственную общественную кампанию и публично называли меня городской сумасшедшей, обуреваемой жаждой мести. Мормоны завалили редакцию журнала, где я работала, электронными письмами с требованиями меня уволить. Это тоже была организованная кампания: мне передали копию инструкций, как написать Опре е-мейл с обвинениями в мой адрес – требовалось указать, что отправитель живет не в Юте, а в каком-нибудь другом штате, и ни в коем случае не упоминать, что он мормон. Кто-то отредактировал мою страничку в «Википедии», и теперь там не было никаких сведений о моем образовании и говорилось, что я душевнобольная. Впоследствии я узнала, что моя дочь-подросток несколько раз приводила страничку в порядок, но не проходило и нескольких минут, как клеветнический вариант появлялся снова.

Вот в таком положении я очутилась, когда ко мне в руки попала книга Байрон Кейти «Любить то, что есть». Я заинтересовалась ей по двум причинам. Во-первых, я люблю в аэропортах прятаться по книжным магазинам, чтобы меня не узнавали, а «Любить то, что есть» по воле случая стояла на полке в самом лучшем укромном уголке. Во-вторых, я заметила, что соавтором Кейти (а как я вскоре узнала, и ее мужем) был Стивен Митчелл. Помните ту книгу по китайской философии, из-за которой мне пришлось бежать под водопад? Ее перевел тот самый Стивен Митчелл. Я купила «Любить то, что есть», села в самолет, нашла свое место и оглядела салон, нет ли поблизости злобных мормонов (их сразу видно: они постоянно улыбаются).

Обнаружив, что на горизонте чисто, я открыла книгу Кейти. И узнала, что Работа – это простое изящное упражнение, позволяющее отпустить мысли, вызывающие страдания, и посмотреть на жизнь по-новому. Оно состоит из четырех вопросов и действия, которое Кейти назвала «переворот». Вот как Кейти рекомендует проделывать Работу. Я со всей настойчивостью советую исследовать, как Кейти применяет Работу в своих книгах, онлайн-видео и во время выступлений. Это еще и задание к этой главе для вас, читатель, так что берите ручку и вперед, как только будет настроение.

Упражнение «Работа по Байрон Кейти»

Шаг первый

Подумайте о чем-нибудь, от чего у вас портится настроение. Запишите эту мысль.

Шаг второй

Взвесьте эту мучительную для вас мысль и задайте четыре вопроса. Не надо отвечать слишком быстро или легкомысленно: вы же хотите освободиться от страданий, так что подождите, пусть вопросы улягутся у вас в сознании, а потом посмотрите, что пробудится в глубине души.

1. Это правда?

2. Я абсолютно уверен(а), что это правда?

3. Как я реагирую и что происходит, когда я верю в эту мысль?

4. Кем и чем я был(а) бы без этой мысли?

Шаг третий

Подумайте над «переворотом» – мыслью, прямо противоположной вашей первоначальной мучительной мысли. Выворачивайте свою мучительную мысль наизнанку и так и сяк – чем больше вы придумаете способов, тем лучше. Извращайте ее как только можете, применяйте и к себе, и к другим.

Например, если мучительная для вас мысль звучит как «Я не нравлюсь Полу», ее противоположность – это «Я нравлюсь Полу». Теперь обратите ее на себя: «Я не нравлюсь себе». Теперь примените к другому (в этому случае – к самому Полу): «Пол не нравится Полу». Посмотрите, какие из этих перевертышей звучат так же правдиво или даже правдивее первоначальной мысли.

Когда я проделывала это упражнение в первый раз, в моем распоряжении было множество мучительных мыслей, с которыми стоило поработать. Я начала с той, которая прокручивалась у меня в голове без конца: «Из-за того что я написала эту книгу, на меня обрушатся ужасные несчастья».

Первый вопрос Кейти – «Это правда?» – дался мне безо всяких затруднений: я с восемнадцати лет привыкла задаваться вопросом, не обманывает ли меня восприятие. Однако именно эта адская мысль – «Из-за того что я написала эту книгу, на меня обрушатся ужасные несчастья», – похоже, имела под собой надежные основания. О том, что это правда, твердили мне злые люди со всех сторон. Но когда я попыталась ответить на второй вопрос Кейти – абсолютно ли я уверена, что это правда, – мне пришлось признать, что ответ – нет. Нет, не абсолютно. (Здравствуйте, Кант.)

Затем я перешла к третьему вопросу Кейти – как я реагирую и что происходит, когда я верю в эту мысль. Понаблюдала за своей эмоциональной и физической реакцией. При мысли «Из-за того что я написала эту книгу, на меня обрушатся ужасные несчастья» меня затошнило, я почувствовала себя в западне, мне стало страшно. Я уже давно убедилась, что истинные мысли не ощущаются настолько ядовитыми. Сделала себе заметку.

Тут я добралась до четвертого вопроса, и он с размаху окунул меня в реку Лету. Примерно как в упражнении из главы 11, когда я просила вас представить себе, что бы вы делали, если бы были абсолютно свободны. Только эта свобода относится не ко всем делам и поступкам, а лишь к одной-единственной мысли: «Кем и чем я была бы без этой мысли?»

У меня ушло много времени на то, чтобы просто представить себе, что у меня в голове нет мысли «Из-за того что я написала эту книгу, на меня обрушатся ужасные несчастья». Но в конце концов у меня все получилось. Страшное утверждение кануло в Лету, в забвение. Я сразу так успокоилась и расслабилась – сижу в самолете, лечу и больше ничего. До чего же чудесно было очутиться в ситуации, где никакие страшные люди до меня не доберутся и можно просто сидеть и шумно вздыхать с облегчением. Ничего особенного не происходило, и это «ничего особенного» было мне раем. Я некоторое время понежилась в этом ощущении, а потом перешла к следующему этапу Работы: к «перевороту».