Луи Армстронг Американский Гений - Коллиер Джеймс Линкольн. Страница 61

Все это задевало Армстронга и вызывало непрерывные ссоры. Джонс и Чилтон приводят слова Луи, который однажды сказал: «Каждый раз, когда мы собирались расходиться, мы забирали из банка наши сбережения и начинали их делить» . Некоторое время спустя Армстронг привез в Чикаго умственно отсталого Кларенса, который стал жить в его доме. Это, конечно, тоже не помогло укреплению семьи. В конечном счете в 1928 году он начал встречаться с женщиной, которая вскоре стала его третьей женой. Бе звали Элфа Смит. Известно, что она работала в доме какого-то белого чикагского богача.

Большинство тех, кто знал Элфу, вспоминают о ней как об очень симпатичной, располагающей к себе женщине. Сковилл Браун говорит, что она была «очаровательной леди». Хэммонд назвал ее «отличной девочкой». Жена Затти Мадж Синглтон вспоминает: «Когда Армстронги переехали в Нью-Йорк, мы очень подружились и любили проводить свободное время вместе» . Где-то около 1940 года Луи и Элфа разошлись. Вскоре Элфа умерла, и фактически мы мало что о ней знаем. Ее не особенно волновала профессиональная карьера мужа. Ей было вполне достаточно того, что она могла тратить его деньги, что весьма, как говорят, любила делать, и наслаждаться жизнью. Сам Армстронг как-то заметил: «С Элфой все было в порядке, но она заботилась о мехах, бриллиантах и других роскошных вещах, а не обо мне и моем счастье… Она шла по моим деньгам, а потом ушла… У нас часто бывали стычки» . Это подтверждает и «Попс» Фостер: «Когда дело доходило до ссоры, они просто начинали драться». Отношения между Элфой и Луи никогда не носили серьезного характера. Несмотря на это, в 1938 году они поженились. Это был непрочный союз, который очень скоро распался. Элфа была симпатичной, обаятельной женщиной, но основное ее достоинство заключалось в том, что она не оказывала на Луи постоянного давления, как то было с Лил Хардин. «Нет ничего удивительного, — вспоминает Лил, — что Луи очень скоро стал стремиться к обществу менее требовательной женщины, чем я. Моя беда заключалась а том, что я слишком любила Армстронга и хотела сделать из него великого человека, чтобы можно было им гордиться» . Луи и Лил, несмотря на роман Армстронга с Элфой, еще в течение нескольких лет продолжали жить вместе.

Албертсон, рекламная брошюра о Л. Армстронге, изданная синдикатом «Тайм-Лайф», с. 25.

Jоnes M., Сhi1tоn J. Louis, p. 92.

Ibid.

Материалы Института джаза.

«Ebony», Aug. 1954.

Албертсон, с. 25.

В конце марта — начале апреля 1926 года стало известно, что Армстронг собирается уйти из ансамбля, с которым он выступал в кафе «Дримленд». Говорили, что ему хотелось получать больше денег, но, скорее всего, Луи просто надоело быть в подчинении у своей жены. Армстронг хотел вернуться к Оливеру, работавшему в то время в кафе «Плантейшн». Лил, конечно, энергично протестовала против такого плана, поскольку в этом случае Армстронг снова должен был уйти в тень своего учителя и наставника. Наверное, Луи все-таки ушел бы к Оливеру, если бы как раз в то время не встретил Эрла Хайнса.

Не прошло и двух-трех лет, как Хайнс стал лучшим джазовым пианистом, создателем нового фортепианного стиля игры, который в 1930-е годы популяризировали такие выдающиеся исполнители, как Тедди Уилсон, Джесс Стэйси и другие. В течение почти двадцати лет в этом стиле играли большинство джазовых пианистов. Хайнс родился и вырос в Питтсбурге. В детстве он серьезно занимался музыкой. Ему приходилось, конечно, и не раз, слышать и местных исполнителей блюзов. Со временем Хайнс выработал собственный стиль игры, отличавшийся богатством, сложностью и в то же время сочностью музыкальной палитры. При этом он гораздо сдержаннее использовал опорные аккорды басов левой руки и затейливые мелодические фигуры правой, чем такие выдающиеся пианисты, как Джеймс П. Джонсон, «Фэтс» Уоллер и другие, игравшие в стиле страйд.

Еще подростком Э. Хайнс начал выступать в клубах Питсбурга. В 1923 году он переехал в Чикаго, где быстро приобрел репутацию одного из лучших молодых пианистов — исполнителей новой музыки. По словам Хайнса, его первая встреча с Армстронгом произошла в помещении негритянского профсоюза. Хайнс, сидя за фортепиано, наигрывал популярную мелодию, когда в зал вошел Армстронг. «Луи стал мне подыгрывать, и я моментально почувствовал, что передо мной — гигант», — вспоминал позднее Эрл . Что же касается Армстронга, тот сразу понял, что Хайнс превосходит всех чикагских пианистов. Очень скоро они стали друзьями. Результат этой дружбы — великолепные звукозаписи джазовой музыки.

Danсe S. The World of Earl Hines, p. 45.

Из всех музыкантов, с которыми работал в те годы Армстронг, Э. Хайнс, пожалуй, был единственным, кто почти не уступал ему в исполнительском мастерстве. Трудно сказать, что именно перенял Армстронг у своего друга. Хайнс использовал гораздо более сложные гармонические ходы, чем все другие современные ему пианисты, включая Лил. Его игру отличала изобретательность и выразительность. К тому же он прекрасно свинговал. Считается, что Хайнс подражал «стилю трубы», исполняя правой рукой отдельные звуки так, как это делают трубачи. Некоторые критики объясняют это влиянием Армстронга. На самом деле Хайнс начал использовать данный прием задолго до того, как впервые услышал своего знаменитого друга. Интересно, что игра Хайнса удивительно напоминала ту манеру игры «Джелли Ролл» Мортона, которую мы слышим в его ранних записях. Кроме того, явно чувствуется влияние пианистов, игравших в стиле страйд.

Хайнс и Армстронг редко вместе участвовали в сеансах звукозаписи (исключение составляют самые последние пластинки серии «Hot Five»). Зато в течение почти трех лет оба музыканта ежедневно работали бок о бок на эстраде, и, конечно, такое профессиональное содружество творчески обогащало их обоих.

В те же годы в Чикаго выступал старый друг Армстронга по Новому Орлеану Затти Синглтон. Эрл, Затти и Луи стали большими друзьями. Они вместе проводили вечера в клубах, разъезжали повсюду на новой автомашине Армстронга, участвовали в любительских матчах по бейсболу. Много лет спустя, рассказывая об этом Лил, Армстронг удивлялся собственной неосторожности. Игра в бейсбол всегда чревата травмами, и трое музыкантов весьма легкомысленно рисковали своими пальцами и губами. (Армстронг на всю жизнь остался ярым бейсбольным болельщиком и до последнего дня арендовал на расположенном неподалеку от его нью-йоркской квартиры стадионе специальную ложу). Три друга отлично сознавали, какую важную роль они призваны сыграть в становлении новой музыки, и это сознание придавало им энергию и бодрость духа.

Несмотря на дружбу, отношения Армстронга с Синглтоном и Хайнсом далеко не всегда были безоблачными. Так, несколько лет спустя он и Затти приняли приглашение, адресованное только им двоим, хотя у друзей была договоренность выступать везде и всюду только вместе. Конечно, Эрл почувствовал себя тогда уязвленным. Двадцать лет спустя они с Армстронгом вновь стали работать в одном ансамбле, но столкновение двух сложных характеров и взаимные обвинения в печати привели к тому, что через четыре года Хайнс ушел. Эрл, как и Луи, был звездой эстрады, имел своих поклонников, и неудивительно, что на этой почве у них случались конфликты.

Совсем другой характер носили отношения Армстронга с Синглтоном, который был для него самым близким человеком, если не считать Мэйенн и других членов его семьи. Луи и Затти еще подростками начинали играть в новоорлеанских ансамблях и с тех пор часто выступали вместе. Во время первой мировой войны Синглтон служил во флоте. После демобилизации он работал в основном в Новом Орлеане и его окрестностях, а также в Сент-Луисе. В Чикаго Затти приехал только в середине 1920-х годов. В 1927 — 1929 годах он играл вместе с Армстронгом в нескольких оркестрах, и, судя по всему, в тот период дружба музыкантов упрочилась. Но позднее, несмотря на это, Армстронг никогда не приглашал Синглтона в руководимые им оркестры.