Айк Дикий (СИ) - Толчин Таня. Страница 40

Рядом с королём находились сопровождающие его воины-охранники, а также сын Этельвульф и епископ Эхстан, на шее служителя церкви сиял в свете утреннего солнца золотой массивный крест.

Хотя Эгберт и был облачён в доспехи, но участие в битве не принимал, так как возраст уже не располагал к подобным подвигам, сейчас он предпочитал наблюдать за битвой и руководить сражением, как умелый тактик и стратег с колоссальным опытом. Этельвульф также не стремился сражаться, да воином тот являлся не особо умелым, он лишь молча следовал тенью за своим властным отцом-монархом, покорно исполняя его волю.

Фирд короля пребывал в полной боевой готовности, Эгберт с гордостью взирал на выстроенную длинную фалангу из нескольких шеренг своих воинов, в первых рядах в основном были знатные элдормены и тэны, обладающие хорошим защитным снаряжением. В задних рядах находились менее защищённые керлы, которые в своём большинстве являлись копейщиками и лучниками.

Отдельно от общего строя прибывали в боевой готовности хускарлы, так званная королевская дружина, основная часть которой являлась хорошо вооружённой конницей. Эти воины обладали отменными боевыми навыками. Они являлись резервом армии и зачастую могли переломить ход битвы. Одним из них и являлся Айк Дикий со своим тренированным отрядом, готовый к бою граф напряжённо взирал на вершину Кит-Хилл, где возвышалась фигура монарха верхом на коне. Король в любой момент мог подать знак, призывающий к битве.

И вот уже со стороны берегов пролива показалось вдали приближающееся войско бриттов и викингов, они надвигались словно грозовая туча вдоль реки Тамар, наводя страх одним лишь своим видом…

- Господи Иисусе… - Ихстан судорожно выдохнув, осенил себя крестным знамением. – Языческая погань… сколько же их много-то…

- Да уж, достаточно, - монарх стиснул челюсти, его суровое лицо казалось напряжённым и сосредоточенным. – Но нас также немало…

В авангарде приближающегося войска тесно замкнутым линейным строем шагали бритты, в первых рядах находились самые отчаянные и бесстрашные воины, готовые отдать жизни за свои земли и независимость, ведь многие не желали мириться со властью саксов в Думнонии. Да, эти люди устрашали одним своим видом… голые торсы были измазаны синей краской, а всклоченные волосы красной глиной, они ударяли оружием по свои щитам, издавая рычащие ужасные звуки и скорее походили на диких животных, нежели на людей. Таким образом эти воины устрашали врагов. Примкнувшее к ним полчище викингов выглядело не менее воинственно и судя по общему настрою приближающегося войска мирных переговоров явно не будет. Они готовы рьяно сражаться до последнего вздоха. А на одном из высоких холмов верхом на коне восседал Думгарт в окружении своих подданных воинов-охранников, он напряжённо взирал на войско Эгберта, пытаясь оценить силы противника.

Под трубящий бараний рог и яростные вопли, вооружённые копьями, мечами и боевыми топорами бритты и викинги ринулись в атаку первыми, казалось, они готовы рвать врага на куски. Передние ряды воинов Эгберта лишь сильнее сомкнули щиты, готовясь отражать атаку и когда бритты приблизились почти вплотную, те по команде одного из предводителей ощетинились длинными копьями. Пролилась первая кровь… Лучники и копейщики из задних рядов щедро забрасывали врагов дротиками и стрелами. Разъярённые бритты всячески пытались пробить первые ряды фаланги фирда, отдавая жизнь за жизнью… В конечном итоге их попытка всё же увенчалась успехом и в схватку вступили также викинги, среди которых в основном были даны. Начался кровопролитный рукопашный бой, кромешный ад и самая настоящая мясорубка. Тамарская долина погрузилась в кровавый хаос, повсюду слышны были дикие вопли раненных и сражающихся воинов, кто-то из бриттов трубил в бараний рог.

***

Эрне всё же удалось незаметно выскользнуть из лагеря после отбытия фирда короля. Она плотно закуталась в плащ и вместе с несколькими мужчинами-плотниками покинула территорию стоянки. Девушка решила идти пешком, так будет более незаметно. Нет, она не собиралась брать участие в сражении, а лишь наблюдать за ходом битвы с вершины одного из холмов. Эрна всё же вооружилась небольшим копьём, да и клинок у пояса лишним не будет.

Ветер трепал медные пряди девушки, непослушно выбившиеся из длинной косы, а сердце бешено стучало в груди. Всё же ослушалась Айка, не осталась в лагере, да она и не собиралась, ведь как можно спокойно отсиживаться в павильоне или возле костра, зная, что любимый в опасности? Девушка неустанно следовала за отдаляющимся войском Эгберта в сторону огромного холма Хенгестдун к Тамарской долине. Она опасливо кралась среди кустарников и высокой травы, озираясь по сторонам а в руке сжимала древко копья.

Эрна перевела дыхание, когда всё же забралась на один из холмов, где открывался вид на сражение. Она сразу же взглядом отыскала резервных воинов-хускарлов, среди которых даже издали виднелась фигура Айка верхом на коне, а сердце рвалось туда, к нему… Девушка также, затаив дыхание, наблюдала за отчаянно сражающимися данами, среди которых наверняка её отец и брат. Душа рвалась на куски от осознания какой-то неправильности происходящего, Эрне хотелось отчаянно кричать и взывать о том, чтоб остановить эту смертельную схватку. В тот момент, когда хочется дарить миру жизнь и радость, она вынуждена взирать на смерть…

Зелёная трава Тамарской долины обагрялась кровью, с поля битвы доносились яростные крики и вопли раненных, лязг оружия… Неужели богам так угодны эти многочисленные человеческие жертвы? Обе армии, словно две смертоносные лавины схлестнулись в рукопашном бою.

В какой-то момент король Эгберт подал знак и в сражение ринулись резервные силы и конница. Эрна застыла в ужасе, приоткрыв рот, взирая на Айка. Ещё этой ночью его руки жадно ласкали её тело, дарили любовь и тепло, а сейчас они сеяли смерть… Граф неистовым вихрем ворвался в гущу битвы верхом на коне, беспощадно и ловко орудуя своим мечом. Сейчас это был не тот Айк, которого она знала, а самый настоящий лютый и хладнокровный зверь, который нещадно рубил врагов на куски.

- Мои хускарлы… - молвил благоговейно король, напряжённо наблюдая за ходом сражения. – Айк страшен в бою…

- Не зря его Диким прозвали, во имя Господа рубит этих непокорных язычников… - Эхстан нервно теребил пальцами ткань своего плаща. – Страшен он в своём великолепии… - епископ сильно жаждал победы саксов, ведь в этом случае ему достанется обещанные королём земли в графстве Керноу, куда тот уже мысленно перебрался на постоянное место жительства.

- Наши воины действуют более слаженно и организованно, - констатировал Эгберт, поглаживая свою бороду рукой, затянутой в кожаную перчатку. – Да и численность нашего фирда превышает силы противника… А враг действует более хаотично, руководствуясь зачастую эмоциональными порывами, нежели хладным рассудком…

Айк словно погрузился в состояние боевого транса, орудуя своим мечом. Враги перед его взором мелькали, будто движущиеся мишени, которые граф поражал одну за другой… Мир сливался в единое пёстрое пятно с кровавыми брызгами в свете солнечных лучей. Каждый удар и каждое движение было максимально выверенно, всё же каждодневные тренировки давали о себе знать…

- Дикий! – среди кровавой вакханалии раздался до боли знакомый рёв Торвальда, который мчался верхом прямиком на графа, размахивая огромным молотом Тора. – Я убью тебя! На куски порублю!

Айк в последний момент успел прикрыться щитом, но удар ярла оказался настолько сильным, что граф не сумел удержаться в седле и рухнул наземь со своего коня. Не взирая на боль от падения, он всё же вскочил на ноги и выхватив из ножен небольшой клинок, ловко метнул оружие в Торвальда, угодив тому в ногу, чуть выше колена. Вспышка боли заставила ярла на мгновение потерять бдительность, Айк резко дёрнул коня врага за поводья и животное встало на дыбы. Ярл не сумел удержаться в седле и также повалился наземь, но в последний момент увернулся от яростной атаки графа. Не взирая на раненную ногу, Торвальду удалось довольно быстро встать. Боль не пугала его, ведь она являлась неотъемлемой частью жизни. Разъярённый дан с громким рёвом отшвырнул молот в сторону и выхватил свой массивный топор-лабрис с двусторонним лезвием, который висел на цепи его пояса.