Фея Лени (СИ) - Винтер Ксения. Страница 22

После завтрака Тарий повёл Бастельфис, как и обещал, на Выставку цветов, организованную в огромном парке на окраине города. Их взору предстала восхитительная картина: аллеи были разбиты на небольшие участки, на которых красовались маленькие и большие фигуры, полностью сделанные из цветов. Вот милый сине-зелёный хамелеон сидит на ветке, по соседству с ним расправила крылья огромная бабочка. А по центральной клумбе, точно огромная река, тянулась тропинка из лаванды, по которой важно плавали лебеди из белых роз. В конце же павильона располагалась трёхметровая влюблённая парочка, застывшая за секунду до поцелуя. Именно к этой композиции Тарий и подвёл Бастельфис.

– Баст, – мужчина набрал в грудь побольше воздуха – настало время истины. – Я не самый простой человек в общении – тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было другому. Я уже немолод, у меня нет огромного богатства и знатной фамилии. Однако всё то немногое, что у меня есть, я хотел бы разделить с тобой. – Тарий опустил руку в карман брюк и вытащил небольшой фетровый тёмно-синий мешочек, перевязанный золотистой лентой. – Целительница де Лакурж, вы окажете мне честь и станете моей женой?

Бастельфис несколько секунд сверлила Тария недоверчивым взглядом, а затем заливисто рассмеялась, поставив мужчину в тупик.

– Ой, Тар, я не могу! – Баст наградила менталиста нежным взглядом. – А я всё гадаю, на кой тебе понадобилось устраивать весь этот цирк с выходным. А в тебе просто романтик проснулся!

Тарий нахмурился, не понимая, как ему воспринимать подобную реакцию.

– Я тебе вообще-то серьёзный вопрос задал, – немного обиженным тоном заметил он.

Баст светло улыбнулась, расстегнула верхнюю пуговицу блузки и вытащила цепочку, на которой висело тонкое золотое кольцо с небольшим бриллиантом – то самое, которое Тарий столь долго и тщетно выбирал.

Растеряно моргнув, мужчина развязал мешочек – тот оказался пусть.

– Ты вручил мне его ещё в позапрошлую ночь, – продолжая широко улыбаться, объяснила Бастельфис. – Когда я проиграла тебе в карты, ты вытащил его и заплетающимся языком сказал, что твоё желание – чтобы я сказала «да» и стала твоей женой.

Тарий мысленно застонал и пообещал, что больше и пальцем не прикоснётся к алкоголю.

– Я хотел всё сделать правильно, – посетовал он. – Чтобы было красиво и романтично.

– Пф, – фыркнула Бастельфис, вновь пряча кольцо под воротником. – Какой в этом смысл? Мне не двадцать лет, чтобы заморачиваться из-за такой ерунды. Я бы сказала «да», даже если бы ты вручил кольцо просто между делом, забежав на пару минут в медицинское крыло.

Тарий почувствовал, как в груди распространяется тепло – за это он и любил Баст. За простоту, саркастичность, цинизм и пренебрежение общепринятыми нормами. Для неё не важны слова и «обёртка» – только суть.

– Я люблю тебя, – с чувством проговорил Тарий, обнимая целительницу за талию и притягивая к себе.

– Конечно, любишь, – усмехнувшись, ответила Баст. – Иначе бы не устроил все эти пляски с бубном.

– Ты меня тоже любишь, – заметил Тарий, полностью уверенный в своих словах.

– Люблю. И только поэтому раз за разом соглашаюсь на все твои сумасбродные выходки.

– Тарий? – внезапно раздался позади знакомый голос.

Выпустив Бастельфис из объятий и позволив ей установить между ними социально приемлемую дистанцию, Тарий обернулся и увидел Маршу, торопливо спешившую к ним по узкой тропинке между экспонатами.

– Тарий, как хорошо, что ты здесь! – Марша выглядела крайне обеспокоенной, однако наградила спутницу менталиста доброжелательной улыбкой, и даже бросила – Привет, Баст, – прежде чем вновь посмотреть на Тария и спросить с тревогой: – Ты давно видел Кею?

– В день твоего отъезда, – не задумываясь, ответил тот. – А что?

– Я не могу с ним связаться! Когда я уезжала, он обещал, что будет звонить мне трижды в день. Однако за всё это время не было ни единого звонка, и ни на мои звонки, ни на сообщения он не отвечает.

Тарий нахмурился – подобное поведение для Кеи было совершенно несвойственно.

– Уверен, этому есть разумное объяснение, – твёрдо заявил он. – Возможно, у него просто переговорный кристалл сломался. Или студенты опять что-то выкинули, и он с головой ушёл в работу.

– Думаешь? – Марша не выглядела убеждённой.

– Мы немедленно вернёмся в академию и всё выясним, – заверила её Бастельфис. – И сразу же заставим Кею тебе позвонить.

– Спасибо, – Марша благодарно посмотрела на них. – А то я второй день места себе не нахожу от беспокойства. А мама как назло отказывается возвращаться!

– И правильно делает, – заверил её Тарий. – Кея уже большой мальчик и может о себе позаботиться. Обещаю, уже сегодня вечером он позвонит тебе, и ты сможешь от души его отчихвостить за лишние треволнения.

Несмотря на показную уверенность, стоило только Марше покинуть их, Тарий моментально изменился в лице, выдавая всю степень своего беспокойства.

Бастельфис взяла жениха под руку и отвела в сторонку, одновременно вытаскивая из сумочки новенький переговорный кристалл.

– Сейчас я позвоню себе на кафедру, – ровным голосом проговорила женщина, как и все целители обладающая просто железобетонными нервами и неисчерпаемым запасом самообладания. – Если в академии случилось чэпэ с участием Кеи, они точно знают.

Ни о каком чэпэ на кафедре не слышали. Зато помощница сообщила Бастельфис, что её со вчерашнего дня разыскивает личный ученик Кеи Анастас.

– Вернее, ему нужны не вы, а мастер Тарий, – смутившись, принялась поспешно объяснять девушка. – Он даже записку оставил.

– Читай.

– «Госпожа де Лакурж, если вам известно местоположение мастера Тария, прошу передать ему, что магистру Кее требуется его помощь в третьем общежитии, комната номер шесть на третьем этаже».

– Считай, что сообщение мастер Тарий получил. Что-то ещё?

– Нет, госпожа де Лакурж.

Коротко кивнув, Бастельфис прервала звонок и подняла на Тария строгий взгляд.

– Выходной закончен, – объявила она непреклонно. – Возвращаемся.

Тарий моментально принялся просчитывать варианты.

– На поезде до ночи добираться будем, – вслух рассуждал он. – По воздуху было бы в разы быстрей. Но силы на полёт уйдёт прорва…

– Никаких полётов, – категорично заявила целительница. – Мы не знаем, что там конкретно случилось и какого рода помощь нужна, поэтому необходимо сохранить свой магический резерв.

Таким образом, в академгородок они приехали чуть за полночь и сразу же устремились в общежитие факультета боевой магии. В шестой комнате на третьем этаже их ожидал сюрприз: помимо двух студентов и Кеи, заключённых внутри магической печати, в комнате обнаружилась библиотекарь и ещё один студент.

– О, а вот и блудный мастер объявился, – ехидно прокомментировала появление новых действующих лиц Ифэй, отрываясь от своего занятия – вычерчивания кровью рунических знаков по периметру октаграммы на полу. – Всыпать бы тебе хорошенько за безответственное отношение к работе да некогда.

Тарий и сам прекрасно понимал, что кругом виноват. Его взгляд зацепился за окровавленную руку Кеи, выглядевшую так, словно её пропустили через мясорубку – на душе стало совсем мерзко.

– Чего встал как неприкаянный? – Ифэй наградила Тария строгим взглядом. – Присоединяйся! Нам нужно дезактивировать ментальную ловушку.

Тарий, успевший бегло осмотреть и опознать октаграмму на полу, коротко кивнул, проворно закатал рукава рубашки, взял из рук старухи миску с кровью – судя по консистенции и запаху, драконьей, – и принялся помогать с нанесением дополнительной разметки.

В этот момент линии октаграммы вспыхнули и словно начали пульсировать – кто-то пытался разрушить печать изнутри. Тарий внутренне подобрался и торопливо дорисовал свою часть рун, только после этого взглянув на заключённых внутри печати людей: студенты выглядели нормально, Кея же заметно побледнел, а по его боку начало расползаться кровавое пятно.

– Вытаскиваем, – не дрогнувшим голосом скомандовала Ифэй и принялась читать разрушающее ментальные оковы заклинание. Тарий с секундной заминкой присоединился к ней. Одновременно с полыхнувшими алым рунами линии октаграммы вспыхнули белым и погасли. Юноши на кроватях моментально распахнули глаза, жадно хватая ртами воздух, словно им долгое время приходилось обходиться без кислорода. Кея же остался неподвижно лежать на полу, не подавая признаков жизни.