Нюрнбергский процесс - Нечаев Сергей Юрьевич. Страница 29
Герман Геринг, Вильгельм Кейтель и Альфред Йодль настаивали на замене позорного повешения расстрелом в том случае, если в помиловании им будет отказано.
В тот период распространились слухи, что Ганс Франк обратился непосредственно в Ватикан, но британский посланник при Святом Престоле назвал данные слухи беспочвенными.
Союзнический контрольный совет собрался 9 и 10 октября для принятия решения по делу. Большинство прошений о помиловании было сразу отклонено: в том числе и прошение Эриха Редера о смертной казни, а не о пожизненном заключении — согласно уставу Международного военного трибунала, Совет не имел полномочий увеличивать тяжесть наказания. Французский и американский представители в Совете были готовы расстрелять Альфреда Йодля, но не Германа Геринга или Вильгельма Кейтеля; советские и британский представители выступили против.
Учитывая раздельное голосование, приговор Нюрнбергского трибунала остался в силе: в своем итоговом решении Совет подчеркнул, что основные доказательства обвинения исходили от самого национал-социалистического режима.
13 октября 1946 года полковник Бертон Эндрюс сообщил заключенным, что все их апелляции были отклонены.
Самоубийство Германа Геринга
15 октября 1946 года мир облетело сенсационное известие: приговоренный к повешению Герман Геринг покончил с собой накануне казни. Как говорится, избежал «позора веревки» и ушел на своих условиях.
Условия содержания в тюрьме в Нюрнберге были строгими. Охранники менялись каждые два часа, они должны были заглядывать в дверное окошко каждые 30 секунд. Ночью на кровать направлялась специальная лампа, поворачиваться лицом к стене было запрещено. А после того, как свел счеты с жизнью Роберт Лей, охрану усилили в четыре раза.
Т. С. Ступникова, переводчик на процессе, позднее вспоминала:
«Известно, что еще до начала суда в своей камере повесился имперский руководитель трудового фронта, один из матерых нацистов Роберт Лей. Этот случай послужил поводом к усилению тюремной охраны и к установлению круглосуточного наблюдения за каждым подсудимым. И что же? Это не помешало Герингу в ночь перед казнью раскусить в камере ампулу с цианистым калием».
Все нацистские лидеры в последние дни войны имели при себе стандартные ампулы с цианистым калием. Геринг тоже припас себе яд. Как только он был доставлен в центр дознания, его тщательно обыскали и обнаружили латунную гильзу с ампулой яда. Когда ее забрали, Геринг был очень обеспокоен, и американцы решили, что яда у него больше не осталось. В Нюрнбергской тюрьме подсудимых ежедневно обыскивали, но яда не обнаружили.
Согласно воспоминаниям М. Ю. Рагинского, «вечером 15 октября полковник Эндрюс, ведавший охраной тюрьмы, посетил каждого из осужденных и сообщил им об отклонении Контрольным советом просьб о помиловании. А ровно в полночь он вбежал в комнату журналистов и растерянно сообщил: Геринг умер! Несколько успокоившись, Эндрюс рассказал, что солдат охраны, дежуривший у двери камеры Геринга, услышал странный хрип. Он сейчас же вызвал дежурного офицера и врача. Когда они вошли в камеру, Геринг был в предсмертной агонии. Врач обнаружил у него во рту мелкие кусочки стекла и констатировал смерть от отравления цианистым калием».
Геринг был известен в Третьем Рейхе как «наци № 2», и на процессе он стремился стать «номером первым». Единственный из всех обвиняемых, он вел открытый бой с Международным военным трибуналом, ни на секунду не раскаявшись в содеянном. Этим Геринг резко отличался от других фигурантов дела, которых он презирал за «мягкотелость», «трусость» и «измену родине».
Демонстрация схемы агрессии нацистской Германии. 4 декабря 1945 года
Это был действительно настоящий Враг, персонифицированное Зло, и обвинению пришлось сражаться с ним в долгой изматывающей битве. И при этом, несмотря на ненависть к нему, все, кто окружал Геринга в Нюрнберге, признавали за ним храбрость, стойкость и крутой бескомпромиссный характер боевого офицера.
В предсмертном письме Уинстону Черчиллю он написал:
Вы будете иметь удовольствие пережить меня и моих товарищей по несчастью. Не премину поздравить вас с этим личным триумфом и тем изяществом, с которым вы его добились. Вам и Великобритании действительно пришлось пойти на большие затраты, чтобы добиться этого успеха. Если бы я считал вас достаточно наивным для того, чтобы считать этот успех не более чем спектаклем, которым вы и ваши приятели обязаны народам, которые вы хитроумно ввергли в войну против Великой Германской Империи, а также вашим еврейским и большевистским союзникам, то тогда мое послание к вам в последний час моей жизни также считалось бы в глазах последующих поколений чем-то, не стоящим внимания.
Я адресую эти слова вам потому, что, несмотря на то, что, будучи одним из наиболее осведомленных в том, что касается подлинных причин этой войны и путей ее избежания или же прекращения ее на стадии, приемлемой для будущего Европы, вы, тем не менее, отказались предоставить своему же собственному Трибуналу свои свидетельства и свою клятву.
Таким образом, я не премину заранее призвать вас к Трибуналу Истории и отправить мое письмо именно вам, поскольку я знаю, что наступит день, когда этот Трибунал назовет вас человеком, который, обладая честолюбием, интеллектом и энергией, вверг европейские государства в рабство иностранных мировых держав.
Вашим желанием было возвыситься над Германией посредством Версаля. И то, что вам это удалось, станет для вас губительным. Вы олицетворяете собой стальное упорство вашего старого дворянства, но вместе с тем вы воплощаете в себе и его старческое упрямство, направленное против последней могучей попытки возрожденной германской державы решить участь Европы в степях Азии и обеспечить ей защиту на будущее.
Я от всей души желаю, чтобы вы дожили хотя бы до того дня, когда миру и, в особенности, западным странам, придется на собственном горьком опыте убедиться, что именно вы и ваш приятель Рузвельт ради дешевого триумфа над Германией продали их будущее большевизму. Этот день наступит намного быстрее, чем вам хотелось бы, и, несмотря на ваш преклонный возраст, вы будете в состоянии увидеть, как кроваво-красная заря взойдет и над Британскими островами.
Я убежден, что этот день принесет вам все те невообразимые ужасы, которых в этот раз (благодаря военной удаче или из-за презрения немецкого командования к полной дегенерации методов ведения войны между нашим родственными народами) вам удалось избежать. Моя осведомленность в том, что касается видов и количества нового оружия и новых проектов, которые (во многом благодаря вашей военной помощи) стали добычей Красной Армии, дает мне право делать это пророчество.
Я слишком хорошо осведомлен о вашей силе и о изворотливости вашего ума, чтобы считать вас способным верить вульгарным лозунгам, с помощью которых вы поддерживаете войну против нас и пытаетесь возвеличить свою победу над нами, устроив этот дешевый спектакль
Эта война стала неизбежной только из-за того, что политика Великобритании (под вашим личным руководством и руководством ваших приверженцев) была упрямо направлена во всех областях на удушение жизненно важных интересов и естественного развития немецкого народа, и что вы, одержимые старческим честолюбием по поддержанию британской гегемонии, предпочли Вторую мировую войну согласию (о котором искренне мечтали и которое неоднократно пытались достичь обе стороны) <…>
Вся вина немецкого народа за мировую войну, которую навязали именно вы, состоит в том, что он пытался положить конец тому нескончаемому бедствию, которое вы столь гениально поддерживали и столь хитроумно раздували.
Германия, которую вы покорили, отомстит вам за себя, несмотря на свой крах <…>
Вы и ваша страна вскоре пожнете плоды вашего политического умения. То, что вы, циник со стажем, не хотите признавать в отношении нас (а именно тот факт, что наша борьба на Востоке была актом необходимой самообороны не только для Германии, но и для всей Европы, и поэтому немецкие методы ведения войны, которые вы столь гневно осуждаете, были полностью обоснованы), вскоре продемонстрирует вам и всей Британской Империи ваш сегодняшний друг и союзник Сталин.
И тогда вы на личном опыте увидите, что значит сражаться с этим противником, и поймете, что цель оправдывает средства и что этому противнику нельзя успешно противостоять посредством юридических трактатов или авторитета Великобритании и ее европейских карликов. Моя вера в жизненную силу моего народа непоколебима. Народ этот будет сильнее вашего и проживет гораздо дольше <…>
Начиная с 1914 года вы настойчиво и упрямо преследовали цель по — ни много ни мало — уничтожению Германской Империи.
Что я на сегодняшний день считаю самой большой ошибкой с моей стороны и со стороны национал-социалистического правительства, так это то, что мы ошибочно считали вас проницательным государственным деятелем. К моему великому сожалению, я полагал, что вы достаточно проницательны для того, чтобы осознавать, что в контексте мировой политики для существования Британской империи необходима удовлетворенная и процветающая Германия. К сожалению, наших сил не хватило на то, чтобы заставить вас понять (пусть даже в самую последнюю минуту!), что уничтожение Германии станет началом уничтожения Британии как мировой державы. Каждый из нас с самого начала действовал согласно разным законам. Я действовал согласно новому закону — что эта Европа уже слишком стара; вы же — согласно старому, а именно что эта Европа уже недостаточно влиятельна в мире.
Я завершаю свой жизненный путь с твердым убеждением, что, будучи немецким национал-социалистом, я, вопреки всему, был лучшим европейцем, нежели вы. Пусть же приговор этому хладнокровно вынесут последующие поколения.