Зеркало для никого (СИ) - Ингвар Лара. Страница 45

Оказывается Тео был тем еще мечтателем. Леон Бернар нам рассказывал про здоровых людей, которые хотели построить новый мир, где все равны. Кажется коммунисты они назывались. Ничем хорошим эта история ни в первый, ни во второй раз не кончилась. Впрочем ни один из больших проектов человечества не заканчивается обычно ничем хорошим. Вместо того, чтобы обсуждать личные побуждения Тео, я поинтересовалась:

– А под куполом тебе жить будет не страшно? Вдруг упадет какая-нибудь комета, астероид там и все! Все погибнут…

Тео рассмеялся.

– А мы разве с тобой живем не под куполом? Не за стенами, которые не можем преодолеть. И если в эти стены попадет достаточно большой камень, разве они не разлетятся на осколки, Гель?

Он был по-своему прав. Этот честный, немного мрачный Тео нравился и не нравился мне одновременно. Он разбил мою фантазию о себе, как о несбыточной мечте: атлет, отличник, сын Законника. За этой красивой маской настоящий Тео был разочарованным в жизни и в своей мечте, загнанный, уставший от притворства. Как и я.

Мы оделись и еще немного полежали на кровати, обнявшись. Каждый из нас думал о своем, но оба знали – это не последний наш разговор.

– Я дома, – раздался снизу пронзительный мамин голос, заставивший нас обоих вздрогнуть. Мы переглянулись с Тео и тихонько рассмеялись.

– Ну что, герой-любовник, полезешь через окно или спустишься по лестнице как честный и порядочный человек и познакомишься с моей мамой?

Тео был верен образу хорошего парня, он мужественно взял себя в руки, готовый идти в пасть к дракону. Ну то есть к моей маме.

Этой ночью я долго не могла уснуть. Крутилась в кровати, хихикала, прокручивая в голове разговор мамы с Тео. Я не сомневалась, что он покорит ее с первых минут общения. Наверное, лучшего парня для своей дочери и представить было нельзя. Мама млела, улыбалась, и когда Тео, наконец, покинул наш дом, выразила мне свою полную поддержку и одобрение и намекнула, что было бы не плохо пригласить Тео на ужин. Пусть с папой тоже познакомится.

Когда я в конце концов успокоилась, время на часах перевалило за полночь. Сердце замедлилось, каждая мышца расслабилась и погрузилась в блаженное состояние между сном и бодрствованием, которое напоминает полет в пропасть собственного разума.

Мне редко снятся сны. Еще реже они бывают четкими и осмысленными. В этом была Мист, она бродила по огромному замку и держала в руке старинный подсвечник, вроде тех, что показывают в фильмах про средневековье. Пламя одинокой свечи дрожало, в бессильной попытке хоть как-то разбавить окружающую темноту. Я пыталась поймать сестру, но каждый раз она ускользала. Она будто и не замечала вовсе, что я за ней гонюсь, но в то же время все время оказывалась на шаг впереди меня, растворяясь в темноте коридоров из серого камня.

– Мист, Мист! – кричала я, срывая голос, но она не слышала. Вместо нее услышал кто-то другой.

– Бесполезно звать ее, – голос Локи раздался прямо у меня в голове. Я знала, что если обернусь, то увижу темную фигуру в плаще. Но оборачиваться я не желала. Я замерла, испуганная. Всем своим существом понимая, что что-то, происходящее со мной неверно. Неправильно. А Локи шептал: – Ты должна отправиться за ней. Ты должна разорвать все свои связи с Зеленым городом и отправиться в Красный. Брось мальчишку, оставь родителей. Они не любят тебя, ты не нужна им. Беги отсюда, беги.

Слова его сладким ядом проникали в мой разум, но что-то мешало мне в них поверить. Почему мне снится Локи? Мист – понятное дело. Но почему Локи? Я посмотрела на свои руки, их размывало в темноте замка. Разум не успел создать пальцы и вместо них я увидела расплывчатые пятна. Усилием воли я приказала себе открыть глаза и когда открыла их, картинка из моего сна наложилась на изображение моей комнаты в темноте.

Я не спала, Локи поймал меня в то мгновение, когда разум вот вот отключится. Он каким-то образом транслировал изображение на линзы, установленные в моих глазах. Гаденыш. Это было незаконно и попросту аморально.

– Что ты делаешь в моей голове? – спросила я как можно строже. Удивление за черной маской было не наигранным. Он ничего не ответил, а только рассмеялся. Звонко и радостно, словно его маленькая Гель приятно его удивила. Локи толкнул меня в грудь и я полетела прочь из замка. Картинка, навеянная им, растаяла. Я открыла глаза тяжело дыша. В груди болело, голова раскалывалась на части. Если бы я была привычна ко снам, я бы возможно не поняла, что этот был и не сном вовсе. Что кто-то попытался бессовестно залезть в мою голову, транслировал изображение и звуковое сопровождение прямо мне в уши. Какого черта, Локи? Зачем тебе нужно, чтобы я разорвала связи с семьей? И с Тео?

Этой ночью я больше не смогла заснуть, мучаясь от бессонницы я делала домашнее задание, смотрела фотографии со своим парнем, вывела упирающегося Маффина на прогулку в четыре часа утра. Уже в пять на ноги поднялась мама. Она ставила булочки в духовку, выглаживала и чистила отцовский костюм от несуществующих пятен. Во время всех этих действий, она раза два или три глотала таблетки из своей секретной шкатулки-пудреницы, о существовании которой, по ее мнению, я не знала. Я наблюдала за ней с улицы и невольно задумалась над своей возможной судьбой.

Мы останемся с Тео вдвоем, быть может даже будем счастливы. Мы отучимся, поженимся. Свадьба будет красивой, среди гостей сплошь элита нашего города. У нас родится двое детей, которые также станут девятками, когда подрастут. И их ждет такая же безоблачная жизнь. А я … Скорее всего я начну заедать стресс как тетя Фрея или начну прикладываться к бутылке как бабушка, или буду есть пачками разноцветные таблетки и улыбаться, улыбаться, улыбаться.

Маффин издал невнятный звук, то ли рыкнул, то ли пукнул, но внимание к себе привлек. Я погладила косматую голову в наростах. Этот Маффин был клоном бабушкиного, с которым росли мама и тетя Фрея. Что-то в процессе прошло не идеально, поэтому на голове у пса время от времени образовывались шишки, которые удалял собачий хирург. Не все в мире было совершенно и шло по плану, но и такого Маффина мы любили. Я привела собаку в дом, обняла маму. Она почувствовала, что я на взводе, но не стала задавать вопросов. Когда проснулся папа, мы уже выпили по одной чашке кофе. Две – было утренним максимумом, за лишние Зрители могли спустить Рейтинг. Вроде потому, что кофейные плантации вредят экологии. Или из-за экономии воды… точно не помню. Да это и не важно.

Папа уже переоделся в безупречно белый костюм. Сегодня ему предстояла игра в гольф. С начала предвыборной кампании папа взял перерыв от юриспруденции. Он только говорил с «правильными» людьми, находился в «правильных» местах и надевал «правильную» одежду. Интересно, а он знает о том, что Законники ничего не делают? Или его ждет огромное разочарование?

– У Гель сегодня контрольная по математике, Чин-Лу писала, что она делает большие успехи. А еще я пригласила парня нашей девочки на ужин, – она потрепала меня по щеке. Папа только одобрительно кивал. А что ему еще оставалось делать, когда мама не давала ему вставить ни слова? Кстати о своих успехах в математики, я сейчас слышала впервые. Что заставляло задумать о мотивации Чин-Лу. Папино лицо сейчас смотрит на нас с каждого столба, плаката, рекламного баннера. Слоган «За будущее детей» стал знаковым.

– Я встречаюсь с Тео Рейснером, – призналась я ему. Посмотрела в глаза, наблюдая реакцию. Папина улыбка стала ярче на несколько Ватт, он узнал фамилию.

– Было бы здорово пригласить и его родителей. Будем дружить семьями, … раз уж вы вместе с этим, несомненно, серьезным молодым человеком, – сказал он мягко, наблюдая за моей, маминой реакцией. И конечно же реакцией Зрителей. Почти все его поддержали. Кроме меня. Мой тест он провалил. Близкое знакомство с четой Рейснер было для папы слишком лакомым кусочком, чтобы упустить его. Пусть он даже поставит тем самым свою дочь в неловкое положение.