Монстры под лестницей - Воджик Хельга. Страница 1

Хельга Воджик

Монстры под лестницей

© Helga Wojik., 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

На одной очень старой лестнице живут монстры. Самые обычные, хвостатые и зубатые. С густой жесткой шерстью или чешуйками. На каждой ступеньке – свой. А всего ступенек тринадцать.

Чертова дюжина монстров – слишком много для одной лестницы, что охает и вздыхает под их толстыми и худыми, но неизменно жуткими телами. Но куда им деться? Приходится держаться каждому своей деревянной полоски. Ведь внизу жуткий подвал, полный старого забытого хлама: коробок, стеллажей, ящиков… Ненужные вещи и воспоминания расползлись и заняли каждый дюйм пола и стен. И все это нагромождение, муравейник отжитого, облюбовали мыши, пауки, ночные бабочки и многоножки. Армия насекомых и грызунов не пускает в свои владения чужаков.

Вот монстры и жмутся между мирами. Пол сверху, пол снизу, а если лечь на бок, то и по сторонам тоже. Полужизнь. Полумирье. Вместо зеленой травы и пряной от прелой травы земли тоже пол: бетонный, заливной и жутко грязный. Сделаешь шаг, и все увидят, опознают по следам, настигнут, поймают, вернут. Да и куда идти? Кругом камень и стены. Единственный выход – вверху. В дверь. Но она ведь всегда закрыта. Три поворота маленького синего ключика – и все монстры под замком.

Этот ключик хранится у двух бледных атласных пауков, что цепко держат все тайны дома. Они пахнут лавандой и злом. Густой запах страха и ненависти пропитал все вокруг, усыпив все светлое и доброе, что когда-то обитало в этих стенах. Давно. Очень давно.

Но сегодня я планирую устроить побег всей дюжины. А поможет мне в этом тринадцатый – самый милый монстр из-под кровати и мой друг.

Глава 1

Макс и два чрезмерно крупных знакомца

– Макс, не убегай далеко от дома.

Это моя мама, Кэролин или Кэр, и, как и положено мамам, она всегда беспокоится обо мне. Хотя я уже совсем взрослый. Я окончил начальную школу и готов вступить в новую жизнь, полную неуемного веселья, кружка робототехники и, к сожалению, троллей вроде Бочки. Да, Бочка явно все портит. Может, он снова измажет мой ранец, или спрячет сменку, или чего похуже. А может, повезет, и его отца пригласят работать в другой город, а Бочка перейдет в другую школу. Но об этом лучше не мечтать. Я уже слишком взрослый, чтобы верить в сказки.

Вообще все мои школьные беды начнутся лишь через два месяца. А пока судьба дала мне отсрочку. Следующие восемь недель я проведу в богом забытой деревне, именуемой городом, где есть все необходимое для счастья, кроме стабильного вайфая и исправного кондиционера.

Хотя пузатый телевизор тоже выглядит не очень. Пожалуй, даже хуже костей динозавров, что однажды мне удалось тайком потрогать. Пока Мисс Математика (которая была вовсе не мисс, а та еще гадюка) старалась одновременно не выйти из себя и превзойти себя. (Хотя, как по мне, это совершенно невозможно провернуть одновременно). Ей не было равных в искусстве поимки и обезвреживания группы малолетних будущих гениев, преступников и наркоманов. Да-да, она так и говорила: «Мне все равно: вырастет из вашего детеныша подлец или гений – мой долг научить его математике и хорошим манерам». Первое было менее болезненно, а второе всегда шло в комплекте с длинной деревянной линейкой. Иногда мне казалось, что это средство внушения и обращения в лоно науки и уважения старших – с меня ростом и выпилено из какой-то жутко больнючей деревяшки. Возможно, даже магического толка. Не могу утверждать. Но в чем я был уверен: эта семейная реликвия передавалась по наследству только самым математически выверенным и геометрически верным ведьмам, к коим Мисс Математика не только относилась, но и являла собой великолепный образчик строгости и несгибаемости. Как прямая, проложенная через две точки, она обладала прескверно прямолинейным характером без возможности принятия любых мнений, лежащих вне ее вектора.

Но, как вы поняли, мне бояться было нечего: что-что, а математику я знал получше многих моих сверстников. Мое детство прошло под гиперболы и параболы, что рьяно вычерчивал отец, прежде чем однажды исчезнуть. Истории с исчезновением – мои любимые. Многие, но не эта. И рассказывать о ней я не особо люблю. Совсем напротив.

Но прошлое и будущее сейчас отошли на второй план. Ведь сейчас я мчался по лугу, сбивая запоздалые одуванчики, пестрые головки цветов и нарушая покой всякой мелкой живности, явно не ожидавшей меня в гости. Мисс Математика не могла бы дотянуться до меня даже своей супер-линейкой – так надежно я был укрыт в глуши.

Выбившись из сил, я повалился на траву и утонул в небесной синеве. Зеленые стебли трепетали, полностью укрыв от меня горизонт. Я чувствовал себя исследователем неизведанных земель, первооткрывателем прерий, первопроходцем джунглей и даже немного Кусто, если допустить, что вокруг колышутся водоросли, а лазурь тропосферы – это прозрачные воды океана, в которых неспешно плывут огромные белые киты-облака.

А вы знаете, что синих китов осталась всего тысяча? Десять сотен добродушных гигантов против шести миллиардов людей. Вот кто-кто, а киты точно попадают на небо. Я верю, что там – высоко, в безбрежном просторе, они совершают свое большое путешествие. А вся эта вата туч – всего лишь прикрытие, как фальшивые бороды и парики. Хотя, может, на небе хватит места всем. И людям тоже. Оно ведь безгранично. Не то чтобы я верил в бога, но признайтесь: приятно считать, что твоя жизнь кому-то интересна. Кому-то могущественному и, желательно, доброму.

Вы, наверное, заметили, что я, похоже, состою не из восьмидесяти процентов воды, как каждый нормальный почти-взрослый ребенок, а из вязанок любопытных фактов, заковыристых слов и теорий, которые другим не только не приходят в голову, но и в целом не омрачают бытие. Я честно пытаюсь держать все это под замком, но временами безуспешно. И тогда Бочка и такие, как он, получают новый повод для издевок. В мире средней школы быть умным не очень разумно. Это только для мамы моя сила в моей любознательности, а для меня… Хотя, к черту Бочку! Когда надо мной такое небо, к чему выковыривать из памяти комья грязи?

Я достал миниатюрный пленочный фотоаппарат, направил объектив вверх и «щелкнул» небо. Внутри коробочки зашуршало, и пленка сделала шаг. Еще один монстр в мою коллекцию: белое пушистое облако, что так похоже на хвостатого буйвола. Коллекционировать монстров – это у нас семейное.

Мне было шесть, когда я нашел снимок отца. Вот сейчас вы подумали, что мой отец – вылитый монстр. Не могу судить о его привлекательности.

Да и рассказ не об этом. Он (отец, а не рассказ) стоял на крыльце дома, где родился. Ему тогда было лет двенадцать. В два раза больше, чем мне на тот момент – колоссальная разница! Дом за его спиной уместился в кадр лишь малой частью. Верандой и дверью. Светлые доски – наверное, свежеокрашенные, – ведь, если присмотреться, можно различить оставленный валик и ведро. Пара горшков с цветами и темная полоска неизвестности – приоткрытая дверь. И глаза! Я точно увидел кого-то, но сморгнул и… этот кто-то исчез! Но мне не могло показаться – на этом фото мой отец был не один!

Ох, помню, как я нашел эту фотокарточку! Я не выпускал ее из рук целый день. Все пытался заглянуть в этот таинственный дом. Даже переворачивал пару раз. Иногда мне казалось, что из той зернистой тьмы на меня вновь кто-то смотрит. И тогда мурашки, бегающие по спине, становились на несколько градусов холоднее, волоски на затылке вставали дыбом… Притягательность неизвестности и того волнительного страха была столь сильна, что я боялся моргнуть. Ведь за этот короткий миг монстр из тьмы и мог показаться! У меня онемели пальцы, глаза жгло, словно в них песка засыпали, а ноги затекли. Но я сидел и смотрел, буравил взглядом тонкую полоску неизвестности, тщетно пытаясь войти в тот дом. И я увидел его! А когда увидел, то он словно застыл, прилип к фотографии и остался на ней. Я был поражен! Сердце колотилось, как дятел в лесу.