Монстры под лестницей - Воджик Хельга. Страница 37

И я срываюсь, как поднятый охотником зверь, несусь что есть мочи, и теперь стены вокруг сплошь синие, мерцающие… Но их свет меркнет, когда его тень вырывается вперед. Мимо проносится черная клякса, гулким карканьем разрывая мир, и режет мне щеку пером. Алые брызги повисают в воздухе, горят рубинами, пока другая птица с разинутой пастью цвета тухлого мяса не хватает их. Их становится все больше. Уже не видно бледных стен коридора и синих дверей, я несусь в густом потоке ворон. Глаз бури, воронка тьмы. Я в самом центре черного хоровода.

Вороны разевают пасти и кричат человеческими голосами. Они кружат вокруг меня, и я вижу лишь сотни алых кровавых глаз и треугольников мясных глоток. К горлу подкатывает комок, живот скручивает в узел. Не в силах терпеть, я падаю на колени, сжимаю голову руками и закрываю глаза. Но гул темной стаи лишь громче. Я выцарапываю глаза, чтобы не увидеть Его, я хочу раздавить свой череп, чтобы выпустить все эти голоса, я жажду избавления от дара, о котором не просил.

«Просто отдай его мне», – шепчет голос. И золотыми буквами рисует слова. – «Я отпущу тебя в обмен на ключ».

Я готов уже сорвать со своей шеи проклятую реликвию, кинуть ее в пустоту, лишь бы освободиться от Него. Пусть Он уйдет! Пусть оставит меня!

Но я больше не чувствую рук, их нет, как нет больше и глаз. Черные птицы склевали их, они почти добрались до искры внутри меня. Они почти вернули себе то, что было обменено в Черную ночь…

Я просыпаюсь от собственного крика. Простыни сбиты, сорочка прилипла к телу.

Это всего лишь сон. Еще один кошмарный сон. Я облегченно вздохнул.

У кровати шуршание. Должно быть, оно и разбудило меня, может быть, оно и навеяло сны…

– Атта, хватит бродить, – недовольно пробормотал я, но тут же почувствовал, как мой монстр заворочался в ногах. – Атта?

Я сел. Сумрак окутывал палату. Но тьма не была густой и вязкой. Я вполне отчетливо видел очертания предметов. Вот одна пустая стена и столик с букетами, вот вторая и закрытая дверь в ней, еще две, пол, окно и то, что за ним. В прямоугольнике, поделенном на неравные части рамой, вырисовывался вытянутый силуэт. Это Он! Монстр, что уже приходил ко мне. Чудовище с узловатыми руками-корягами. Слазень!

Сердце глухо забилось о ребра. Обоняние обострилась. Запах больницы стал приторным, тягучим. Тошнота подступила к горлу. По ту сторону окна монстр приложил обе ладони с тонкими узловатыми и чрезмерно удлиненными пальцами к стеклу и неспешно постукивал ими. Тук. В голове зазвучала детская считалочка – страшилка:

Раз. Буги за окном.

Тук, тук. Прикосновение за прикосновением, выстукивая зловещий ритм, будто нащупывал слабое место.

Два. Просится в твой дом.

И почему в такие моменты память подсовывает воспоминания, которые не только не помогают, но наоборот, усложняют! Тук. Тук. Тук.

Три. Не удержит дверь —

Теперь попробуй отделаться от этой пугалки! Тук. Тук. Тук. Тук. Ходят по стеклу пальцы монстра.

Вмиг сорвана с петель.

Укрыться с головой и заткнуть уши? Не поможет. Тук. Тук. Тук. Я застрял в бесконечном сне. Тук. Тук.

Пять: стук копыт в ночи.

Тук. Мысли скачут как ошалелые. И все не те! Тук. Тук. Я только что вернулся из путешествия в прошлое! Я пролежал в подвале с монстрами два дня! Тук. Неужели меня может напугать трухлявый пень? Если честно, то… может! Еще как может! Тук. Тук.

Шесть. Шепот: «Не кричи».

Теперь, зная, что этот монстр желает сожрать мою душу, чтобы напиться волшебной силы и скользить пожирателем меж мирами. Я не просто боялся. Я был объят ужасом! Тук, тук, тук, тук…

Семь. Когти на руках.

Может, положиться на моего аквамаринового монстра? Он ведь уже прогнал пару раз слазеня. Я подергал ногами под одеялом – как назло, Атта пропал. А вот перестук незваного гостя не утихал, и каждый «тюк» запускал волны холода по моему хребту.

Восемь. Тьма рождает страх.

– Клю-ю-ю-ч, – слышал я в шорохе ночи. – Верни-и-и клю-ю-ю-ч, – словно шептало все вокруг. – Открой… Впусти-и-и…

Девять. За окном рассвет.

Я лежал до последнего, тайно надеясь, что Атта вернется и разберется с угрозой. Но его не было. И тут я понял, что не слышу больше перестука…

И когда ручка окна медленно поползла вниз, пришло озарение. Остается один самый верный и надежный способ: бежать! Но куда? На свет, в коридор, к регистратуре, прилипнуть к медсестре, врачу, охраннику… К любому живому человеку, чтобы просто почувствовать, что не один, что существуешь, и что это лишь страх и игра воображения.

Десять. Но тебя в нем нет.

Рванув, что было сил, я полетел вниз. Ноги запутались в простыне, голова чуть не налетела на тумбочку. Я барахтался и бился, как рыба в сети. А высвободившись, нащупал ящик, открыл, выдернул пакет и дрожащими руками разорвал его. Монетки, звякнув, покатились по полу, но ключ был у меня. В голове шумело. Что-то вело меня, словно я знал, что делать. Не раздумывая, я сдернул с шеи шнурок и соединил две металлические кривые палочки вместе. Подвески вспыхнули синим, гул усилился. Когда свечение стало слабеть, я увидел, что держу в руке синий ключ. Маленький, изящный, с цветочным узором, переходящим в сложенные кругом крылья. Неоновый свет от него разливался на всю палату. Маяк для Слазеня!

Будь у меня больше времени, я бы полюбовался волшебным артефактом. Но его не было! Из окна вырывался холодный ночной ветер. В ужасе я выглянул из-за кровати. Он уже тут! Бежать, надо срочно бежать из палаты! К черту все! Я уже готов был верещать от ужаса, как свинья. Страх был так силен, что я был готов кинуться на шею даже к Усачу!

Я дернул дверь. Заперта. Будь что будет, подумал я и вставил синий ключ в замок. В тот же момент от замочной скважины побежали ниточки голубого света, и белая поверхность засияла небесной лазурью. Два поворота, и дверь поддалась. Не помня себя, я выбежал в спасительный свет коридора и, захлопнув дверь, вставил ключ с этой стороны, провернул и привалился к синему прямоугольнику спиной. Тут же ощутил удар с той стороны. Слазень яростно царапался и рвался наружу. Сделав два глубоких вздоха, я развернулся и выдернул ключ. Отступил на шаг, второй. Дверь начала терять цвет, и через пару мгновений стала такой, как и была – обычной, больничной, невзрачной. Никто больше не скребся за ней, не долбился, не пытался выбраться и сцапать меня. Облегченно вздохнув, я огляделся. Куда в этот раз привела меня синяя дверь? Вдруг я вновь увижу Амбер? Хорошо было бы: смог бы извиниться, что так внезапно сбежал. А заодно выяснить, что затеял Корв и зачем сбросил меня в подвал.

Я шел по пустому коридору. Судя по указателю, я двигался к регистратуре. Все тут выглядело чрезмерно скромно. В сравнении с палатой, так совсем. Тут же я напомнил себе, что между моей койкой и этими стенами почти восемьдесят лет разницы. Выщербленный кафель, облупившаяся краска, старая мебель, электронные часы, где местами западали части цифр… Часы! Диапазон сузился – их изобрели лишь в середине прошлого века. Значит, я «промахнулся», и Амбер сейчас лет тридцать. Я представил, как она, подобно всем тетушкам, называет меня «малышом» или «солнышком», и поморщился. Встретиться с ней резко расхотелось.

Наконец-то я добрел до небольшого столика. Видимо, пост охраны. Или дежурного. Или сторожа.

Стул был пуст. На столе валялась газета с раскрытым кроссвордом. Карандаш со стертой до основания резинкой. Видимо, тот, кто тут дежурил, любил загадки, но не всегда с первого раза разгадывал их. Допотопный дисковый телефон. Хотя это как раз и не удивительно – сигнал в Амбертоне был такой слабый, что Кэр и я забросили свои сотовые сразу по приезду.

Посмотрев по сторонам, прислушавшись, я уселся за стол и стал терпеливо дожидаться дежурного. Минут через пять мне стало жутко скучно, я прочел пару заданий кроссворда. Рука сама потянулась за карандашом, и вот уже все недостающие слова были вписаны.