Падение Рыжего Орка (СИ) - Волкова Дарья. Страница 12

Варвара обернулась к столику. Тихон хмуро и задумчиво переставлял на столе тарелку — вправо, влево. Потом принялся перекладывать местами вилку с ножом.

— Это твоя бывшая?

— У меня бывших не бывает. Настоящих — тоже.

Вот так, значит? Ни бывших, ни настоящих. Ни будущих. Только сегодняшняя.

Варя подперла ладонью подбородок со щекой и в упор уставилась на Тихона. Что ты за человек, Тихий? Каждый раз — новый. Словно крутящийся волчок. Оборот — и новое лицо. Пьяный хам с раскроенным лицом, нагловатый балагур с букетами цветов, радушный хозяин ресторана, жесткий администратор успешного заведения, серьезный бизнесмен в процессе решения каких-то своих серьезных проблем, презрительно скидывающий со своего плеча роскошных блондинок циник. И обладатель больших горячих ладоней, широких плеч и насмешливых серых глаз. А волчок все вертится. И что будет на следующем обороте? Кого она увидит?

— Проблемы?

— Решаемо, — коротко отозвался он. — Десерт оформим? Кофе хочешь?

— Не хочу, — качнула головой Варя. — Голова разболелась.

Он помолчал. Еще раз поменял местами вилку и нож. Усмехнулся.

— Ну да. Голова болит. Это обязательно. И критические дни, наверное, да? Для полноты картины и точной гарантии.

Варя не сразу сообразила, к чему это было сказано. Опешила поначалу. А потом дотумкала. И натурально рассвирепела. Теперь циник повернулся лицом к ней. И на этом лице читалась явная насмешка. Дескать, сколько уже можно ломаться? Не надоело еще? Устраиваешь тут детский сад с шитыми белыми нитками отговорками.

Варя выдохнула. Он ее провоцирует. Совершенно точно провоцирует. А даже если и так… Разгладила на коленях салфетку. Ну, понеслась.

— Если тебя так интересует фаза моего менструального цикла… — начала Варвара медленно. — Ну, а что, в самом деле, дело-то житейское, а мы люди взрослые. Мне это вообще как врачу понятно и привычно. Рада, что и ты лишен предрассудков. Так вот, возвращаясь к теме цикла. Сейчас у меня как раз овуляция. А во время овуляции у женщин возрастает либидо. Сечешь, к чему разговор идет, Тихий?

Тихий просек. Блеснули веселой сталью глаза. И тут же прищурились.

— Либидо? Это танец такой, да?

— Танец — это ламбада, Тихон Аристархович.

— Точно. А что тогда… А, ну да, — снова сверкнули на щеках обаятельные ямочки. — Я вспомнил. Что такое ли-би-до.

— Молодец. Не зря учебник по анатомии прочел. Ну, а раз ты такой сообразительный — угости девушку коньяком. Потому что голова, правда, ноет.

Из-за тебя, между прочим. Голову можно сто раз сломать, а тебя все равно не поймешь и не разгадаешь.

— Коньяком? Может, вина? — еще раз взлетели вверх брови.

— Тихий, не жадничай. Есть в твоем заведении хороший коньяк? Лет от десяти и выше.

— Ого… Чувствуются слова знатока, — дернул углом рта Тихон. Обернулся и сделал какой-то жест рукой в сторону бара. Черт его знает, как это у него это получилось, ведь не сказал ни слова — но через минуту на столе уже красовался пузатый бокал. Варя поднесла бокал к лицу и покачала его — как учил дядя Дима Тихомиров. Пахнет. Правильно пахнет. И первый глоток — теплым шоколадом вниз.

— Ну как? — Тин внимательно наблюдал за ней. — Годится таблетка от головы?

— Годится, — кивнула Варя. — Сейчас допью. И поедем лечить остальное.

Неизвестно, кого эти слова удивили больше — ее или Тихона.

Огромный джип катил через темноту и неоны реклам. Катил явно не в сторону Вариного дома. Вот и хорошо. Вот и умница, Тихон Аристархович. Давай у тебя. От тебя потом сбежать проще — проще, чем выставить тебя из своей квартиры. Правда, может так случиться, что и сбегать не захочется. Но, на всякий случай…

Варя посмотрела на Тихона. Он вел машину быстро — благо, истончившийся поток транспорта уже позволял это делать: ехать, а не тащиться по пробкам. Смотрел на дорогу, молчал, думал… наверное, о чем-то своем. Или о том же, о чем она. Кто его знает? Да и о чем им сейчас говорить — все и так понятно. Время разговоров прошло.

Коньяк приятно согрел и немножко, как раз в нужной степени, затуманил голову. Сделав все вокруг приятным и достойным если не любви, то хотя бы умиления. В общем, сейчас Варя была довольна всем. Обволакивающим ее запахом кожаного салона, мурлыканьем джаза, мужчиной за рулем. Ну а чем плох-то, в конце концов? Для здоровья — то, что нужно. Успешен, вполне презентабелен на вид. Щедрый, опять же. В том смысле, что материальных выгод из знакомства с Тихим Варя не планировала извлекать, но скупость в мужчинах не уважала. А, еще плечи. Почему-то плечи. И рост. Тяжелый, наверное. Тяжеленький Тихий… И, наверное, совсем не тихий. Интересно, он стонет во время секса? Разговаривает? В животе стало разгораться тепло. Вот и посмотрим. Вот и проверим. Какой Тихон тяжелый и тихий — в постели.

Машина затормозила на желтый перед большим перекрестком. Тихон вдруг повернул голову на ее взгляд. Пару секунд смотрел молча. А потом потянул в сторону галстук. Манерно помахал своей здоровенной ладонью перед лицом.

— Жарко что-то… «Кондер» включить, что ли?..

А Варя усмехнулась. Клоуничать вздумал? Уверен, что она уже никуда не денется?

— Тебе только от взгляда моего жарко, Тихий? А что же дальше будет?

Он слегка нахмурился, словно всерьез раздумывая над ее вопросом. А Варвара бросила взгляд на красные цифры на светофоре. Тридцать пять. Успеет.

Наклонилась и поцеловала. А чего время терять?

Шелковый у него язык. Шелковый. Гладкий, умелый. Охрененный. Нет, это коньяк в Варе застонал — не она сама. Именно из-за коньяка она совсем потеряла голову — от одного не очень-то долгого поцелуя. Опоил ее Тихий. Опоил. А потом оплел своим шелковым языком. И — все.

Пронзительно загудели — видимо, сзади. Варя вздрогнула, но Тихон не отпустил ее. Держал одной ладонью за шею, затылок. И продолжал целовать. Варя не видно было, как вторая его рука опустила стекло и показала в окно «фак». Сзади засигналили сильнее.

Тихон оторвался от нее. И Варя поспешно откинулась в спасительные объятья своего сиденья, ошарашенная и даже слегка отрезвленная — и своим поступком, и его последствиями. А еще — своей реакцией.

— Не, кондиционер тут не поможет, — Тихон облизнул губы. Сзади загудели совсем оглушительно. — Завидуй молча, придурок!

А потом машина резко тронулась с места. На светофоре уже давно горел зеленый.

Осмотреться Варе особенно не дали. Успела заметить, что дом — новостройка, но без претензий на элитность. В лифте Тихон любезно сообщил с легкой усмешкой, что запасся какао — пять сортов в наличии. Но до кухни с пятью сортами какао они так и не дошли. И квартиру Варя успела оглядеть лишь мельком — после того, как включился свет в прихожей. Кажется, двушка. Очень скромно. Не в смысле «бедно» — аскетично. А так, вроде бы, недешевые обои, светильник, встроенный шкаф… И — все. В смысле, ее поцеловали и на этом осмотр квартиры завершился.

Шелковый у него язык. Шелковый. И огромные твердые ладони уже привычно облапили. Как в первую встречу. Только теперь можно приподняться на носочки и прижаться. И, черт с ним — спишем на коньяк — тихонько застонать. Потому шелковый же. Шел-ко-вый. Этим языком он слизал ее и так весьма условную девичью скромность.

Повела плечами, спуская на пол пальто. Дернула вверх его рубашку, вытаскивая из-под ремня. И ладонями под нее. Провести вверх под его довольный и шумный выдох.

— Где второй галстук, Тихон?

— Тут! — он потянул ее руку обратно вниз. Однако. Щедро одарила природа Тихона Тихого. Всесторонне щедро.

— Ты же говорил, что под рубашкой? — Варя еще не решила, что делать с врученным в ее руки сокровищем. Пока просто наслаждалась ощутимой увесистостью и твердостью под тонкой, слегка колючей шерстяной тканью.

— Ну, я же не мог тебе сразу с порога про штаны сказать, — хохотнул Тин, плотнее вжимаясь в ее ладонь.

— Какой воспитанный мальчик, — мурлыкнула Варя.

— Совсем не воспитанный, — ответно мурлыкнул он.