Однажды в СССР - Гатин Игорь. Страница 27

– Заводская, – с удовлетворением заметил Вася. После чего из бутылки долил кружки, вновь доведя их до полноты.

Ромка с испугом понюхал из своей. В нос шибануло. А как же?… Оказалось, не так страшен чёрт, как его малюют. Пример показал Коля, одним сиплым глотком всосав в своё тщедушное тело с воробьиной шеей добрую треть кружки. После чего смачно рыгнул и затянулся вонючей папироской «Памир». Глаза его мечтательно полузакрылись, свидетельствуя о глубоких внутренних переживаниях, сопровождавших процесс проникновения живительной влаги в закоулки томившегося ожиданием организма. Вася завистливо покосился на товарища и торопливо, нервно дёргая кадыком, пустился вдогонку. В его соитии с прекрасным параллельным миром не было столь выраженного поэтического откровения – оно происходило утилитарно и скомканно. И результат оказался предсказуемо невыразительным и грубым – Васю прибило. Словно большая пятерня, материализовавшаяся из густого прокуренного воздуха, тяжело хлопнула по его засаленной, некогда клетчатой кепке с пимпочкой наверху. Васины глаза вмиг осоловели, нос налился синевой, а большой неопрятный рот бесформенно раскрылся, обнажая редкие пеньки, бывшие когда-то зубами.

Ромка понял, что настал его черёд, и с внутренним замиранием сделал глоток, потом ещё и ещё – ничего страшного не происходило. Когда он оторвался, то неожиданно почувствовал себя легче, словно и не было бессонной ночи, а заодно ужасный голод.

– Мы закусывать будем?

На что первым с живейшим интересом отреагировал Николай:

– А что, ещё деньги есть?

– Есть! А что тут можно взять?

– Давай, ща Валька бутеров нарубит!

Грязная худая рука требовательно протянулась чуть не к самому Ромкиному носу. И через мгновение, завладев мятым рублём, обратно втянулась в потрёпанный рукав, а её обладатель уже мчался к заветной стойке. Оставшись вдвоём с грузчиком, Ромка сквозь приятное осоловение, распространяющееся по всему телу изнутри организма, вспомнил, зачем он здесь, и брякнул первое, что пришло в голову:

– Слышь, Вась, я работу ищу. Поможешь?

Собеседник поморгал, возвращаясь в бренный мир из горних высей, и, наконец сосредоточившись, кивнул:

– Могу, – потом расправил не бог весть какие плечи и значительно добавил: – Конечно. Я же на базе работаю. Здесь рядом. Замолвлю словечко. Ты не думай, я всех знаю – и водил, и грузчиков, и даже кладовщиков. Со мной люди считаются!

– Здорово! А что за база?

– Да как же ты не знаешь? Инпортная база! Мы заграничными шмотками почитай всю Москву снабжаем. Во как!

– Ух ты! И сами небось во всё импортное одеваетесь?

Сказал и понял, что сморозил. Вася выглядел как огородное пугало. Но подтекста, к счастью, не уловил и, заметно погрустнев, отвечал:

– Не, с этим строго. Стырить чё-нить не моги и думать. Эт тебе не мясокомбинат, где раз – и через забор. Здеся всё под пломбами приходит. Мы и не видим, чё там. И хрен вынесешь, охрана лютует – менты да вояки бывшие, хто на пенсии. Они же рано выходют.

Ромка порадовался, что не решился действовать в лоб, через охрану.

– Да нет. Я имел в виду, но вы же можете приобрести эти шмотки импортные, которые разгружаете?

– За деньги? Нет. Не можем. Это ж дефицит! За ним вся Москва ломится. Даже водилы, которые по магазинам возют, и те, если токмо там договорятся. А на базе ни-ни.

– Ну кто-то же этим распоряжается. Куда везти, сколько. Кто-то же это всё решает. Кладовщики, что ли?

– Вестимо хто. Директор! А кладовщики мутят, конешно, свои делишки – почитай все на машинах ездют, но я ихнюю кухню не знаю. Зато у меня друган есть, Вовка, он самого директора возит. Большой человек, а не гнушается иногда после смены, если не за рулём, сюда заглянуть. Хто, говорит, Ваську обидит – я тому башку оторву. Мы ж с ним земляки – из Моршанска. Вот так!

– Да ладно! А я из Пензы! Это ж совсем рядом. Мы тоже земляки, выходит!

– Ух ты! Надо за это дербалызнуть! Где этот Колька запропастился?

Колька всё ещё маялся у стойки в ожидании манны небесной. А Васина душа горела, и они, не дожидаясь гонца, чокнулись и погрузились каждый в свою кружку. На Ромку уже тот, первый приём ерша произвёл магическое действие, и сейчас содержимое лилось уверенно и даже казалось по-своему вкусным.

– Слушай, а познакомь меня с Вовкой. Он же, наверное, может договориться, чтобы меня на приличное место взяли?

– Хто, Вовка? Он всё может! Я ж тебе толкую, он директора возит! Понимать нужно.

– Так познакомишь? А я проставлюсь.

– Попробую. Давай завтра, я во вторую смену – мы вместе заканчиваем. Он директора в пять домой отвозит и машину обратно пригоняет, если тот никуда не пошлёт. Я позову, а ты подходи часам к шести и жди тут. Только не наберись до нашего прихода – он этого не любит. Всем вместе надо, культурно, понял?

– Конечно! А вот и Николай. Коля, давай с нами, трубы горят!

– Я да, конешно!

Колька подлетел с тарелкой, полной бутербродов, – на толстых ломтях белого хлеба лежали жалобные тонкие кусочки варёной колбасы и сыра. У Васи кружка была уже почти пуста, и Ромка отлил ему из своей – тот благодарно сморгнул, и они дружно чокнулись.

Как добрался домой, он не помнил, по счастью, нигде не начудив, и весь оставшийся день проспал. А назавтра состоялась встреча с Вовой, который оказался недалёким, но хитрым и подозрительным парнем. Ромку он раскусил сразу. В смысле, что никакой он не соискатель вакансии грузчика. И поначалу даже отказывался от дармовой выпивки, предполагая в нём чуть ли не засланного казачка. Но в итоге неистребимая в этой социальной среде тяга к халяве победила, и в процессе совместного распития горячительных напитков все обвинения в шпионстве были сняты, Ромкина пролетарская, а не ментовская сущность установлена, и доверительный разговор состоялся.

– Да я што хошь достать могу. Чё ни попрошу, мне шеф – пожалуйста.

– И джинсы можешь? Мой размер?

– Конешно. Скажу, братану младшему надо. Он никогда не откажет. А чё ему – старшему кладовщику набрал: «Отпустить Владимиру штаны такого размеру», – и всего делов. Токмо ты не думай, что они дешёвые, эт те не магазин. Понимать должон!

– Ну а за сколько итальянский «Райфл» сделаешь? – Вован задумался. Видно было, что в нём жадность борется с разумом. Победила жадность:

– Ну, «Райфл» не «Райфл», а фирменные джинсы за двести сделаю.

– Вов, побойся бога, они на рынке двести стоят, и то торговаться можно!

В процессе переговоров выяснилось, что Вове просто нужна была прибыль в размере около ста пятидесяти рублей – именно такой суммы ему не хватало на малую мечту всей жизни – мотоцикл «Ява». Была ещё большая мечта всей жизни – собственный автомобиль «Жигули» любой модели, можно не новый – Вова был водила и механик от бога, он любую тачку до ума доведёт – будет блестеть и гонять лучше новой.

Поняв Вовин подход к ценообразованию, Ромка убедил его, что свои вожделенные сто пятьдесят рэ тот получит, если подгонит ему джинсы, кроссовки и куртку-аляску. Глаза у Вовы разгорелись то ли при виде будущей обязательно красной «Явы», то ли потому, что они уговаривали уже вторую бутылку водки. При этом Ромка почти не пил, лишь пригубливая каждый раз из гранёного стакана, а третий участник переговоров, Василий, свалился уже после первой внушительной дозы огненной воды и мирно посапывал на подоконнике. Так что Вован в одну харю скушал в моменте больше пол-литры и демонстрировал профессиональную живучесть, становясь лишь разговорчивее и хвастливее:

– Да я чё скажу, то шеф и делает! Говорю, передок стучит, он – раз, на сервис позвонит. Езжай, говорит, Владимир, тама тебя ждут. Меня встречают как короля. Без очереди. Любые запчасти – пожалуйста! Да если у меня своя тачка будет, я из неё конфетку сделаю! Я ж старые запчасти себе забираю. У меня их уже складывать негде, а они ж почти новьё! Я кажный год почитай служебную тачилу перебираю! А директор только хвалит: молодец, говорит, следишь за машиной, не то что другие водители! Очень меня ценит. Ну и это… между нами… я ж его к любовнице вожу, от меня-то не скроешь. Ну и доверился, в общем. Смотри, говорит, никому! А я что? Я – кремень!