Ветер перемен (СИ) - "СкальдЪ". Страница 8

Народная молва неохотно расстаётся с полюбившимися и привычными названиями. Дракон это золотая монета династии Таргариенов, так как на их гербе был трехголовый дракон, который чеканился на одной из сторон. На второй помещался профиль царствующего короля.

Правление Таргариенов закончилось семнадцать лет назад. Роберт Баратеон выпускал свою монету — идентичного веса, но на одной стороне имелся коронованный олень, а на другой его профиль. А вот само название — дракон, осталось прежним.

Думаю, что сейчас казначейство должно приступить к выпуску новой монеты — с гербом в виде оленя и льва, и профилем Джоффри на другой стороне.

Получалось так, что в настоящее время хождения имели три разных вида одного дракона — это не считая более ранних Таргариенских монет. В моем сейфе были в основном монеты с профилем Роберта. Шестнадцать штук я передал Джекобу с приказом отнести их сиру Эшли.

А потом меня принялись одевать. Для Джоффри это обычное дело, но я чувствовал себя неловко — к подобному надо привыкнуть.

Сир Таллад вышел в холл.

К счастью, меня не заставили перемерить весь гардероб. Как стало понятно, Джоффри (или его мать) уже утвердили три различных костюма на весь этот день.

Утром на меня надели тонкую шелковую сорочку, легкий, коричневого цвета кафтан с вышитыми львами и оленями, бархатные брюки с золотыми бляшками по наружному шву, богатый пояс и мягкие тканевые сапоги на низком каблуке. На пояс подвесили инкрустированные драгоценными камнями ножны с кинжалом. Я вытащил его и посмотрел — судя по всему, очень хороший металл с волнистым рисунком. Не знаю, может так и выглядит валирийская сталь. Скоро проверю. И хотя нож был очень острым — я проверил его на ногте, все же это скорее статусное украшение, а не оружие.

Посмотрел на себя в зеркало и остался очень доволен увиденным. Хоть тело чужое и к нему еще надо привыкать, все же приятно осознавать, что здесь я красивый парень.

В дверь снова постучали. Сначала зашел человек, которого Джоффри помнил весьма смутно. Он пришел от моей матери, справлялся о здоровье, самочувствии и настроении и напоминал о скором совместном завтраке.

Я выразил признательность и сообщил, что скоро буду.

Следующий слуга пришел в сопровождении нескольких воинов в золотистых плащах. Память Джоффри подсказала, что именно так выглядит городская стража.

Слуга поклонился и положил на стол два больших и увесистых кожаных кошеля.

— Подарки перед свадьбой от десницы и королевы-регента, — пояснил слуга.

— И сколько там?

— Милорд Тайвин и миледи Серсея прислали вам по пятьсот монет.

Ого, а Джоффри продолжают баловать. Тысяча драконов это гигантская сумма. Чтобы понять, что к чему, не лишним будет знать, что на три дракона простой человек может прожить целый год. Обычная, не боевая лошадь, стоит один дракон. Добротные доспехи с закрытым шлемом, около четырех-пяти, а тут целая тысяча. Скорее всего, это деньги на карманные расходы и на поощрение верных слуг и друзей — хотя я сомневаюсь, что они есть у Джоффри.

Что ж, теперь все понятно. А то я задавался себе вопросом, откуда у короля деньги? Понятно, что он их достает, например, из сейфа. Но кто этот сейф наполняет? Казначей, наверное…

И вообще, не думаю, что королям известно такое понятие, как зарплата.

Деньги пришлось самостоятельно убирать в сейф — кошельки оказались весьма увесистыми, похожие на небольшие сумки.

Наконец мы вышли в коридор. Два стюарда также приоделись и продолжали меня сопровождать.

— Ваше величество, — рыцарь перед дверьми снял шлем и поклонился. Его звали сир Осмунд Кеттлблэк. Это высокий, как и Таллад, выше шести футов, мускулистый мужчина, с крючковатым носом, кустистыми бровями и бурой бородищей лопатой. Выглядел он свирепо.

— Сир Осмунд, — я немного наклонил голову, вспоминая, что этот мужчина одно время был (или еще будет?) любовником Серсеи.

Рыцарь поздоровался со мной и застыл, ожидая приказания.

Я на миг растерялся, так как просто не знал, куда идти. Джоффри неплохо знал замок, и уж конечно был в курсе того, где пройдет завтрак, но я как-то смутно представлял, как туда пройти. Поэтому я остановился, кашлянул и нашел решение:

— Роберт, иди впереди.

Стюард кивнул и направился направо по коридору. Облегченно переведя дух, я пошел следом. За мной, с левой стороны пристроился сир Осмунд, а с другой, немного отстав, сир Таллад и второй стюард.

Спустившись по лестнице, прошли какой-то длинный переход, на развилке свернули влево.

Мы шли по богато обставленным коридорам — гранитные полы, мраморные стены, цветные витражи в окнах, многочисленные статуи и колонны, гобелены.

Путь в памяти практически не отложился. Я слышал, как впереди нарастает людской шум, и в такт шагов меня начало ощутимо потрясывать от напряжения, от выброса адреналина и от того, что я вот-вот увижу. Сердце стучало: бум-бум-бум.

У меня даже ладони вспотели — я вытер их о кафтан и решительно прикусил губу. Ничего страшного, будь собой, сделай вид, что все нормально, больше уверенности и независимую улыбку…

Мы прошли высокими двустворчатыми дверьми и стражники, стоящие по краям, отсалютовали мне копьями. Мы очутились в Бальном Зале Королевы — так назывались эти покои, как я узнал впоследствии.

— Его величество, король Джоффри Баратеон, первый этого имени, — провозгласил герольд, как только я вошел в зал — похоже, он ждал именно этого момента.

Все моментально встали. Шум стих, как отрезанный ножом. Время замерло. Сотни лиц и глаз повернулись в мою сторону.

Вся эта толпа разноцветным, мятым пятном промелькнула перед глазами. Лица мужчин и женщин, лордов и леди, красивые, бородатые, лысые, веселые, лукавые, озабоченные, внимательные, заинтересованные, мелькали, как карты в колоде, пока Роберт вел меня к месту в центре стола. Я шел и у меня в голове сидела одна, но очень здравая мысль — главное не споткнуться и не грохнуться прямо здесь, под сотней заинтересованных взглядов. Вот будет потеха-то!

В центре, между людьми, имелось пустое место. Именно к нему мы и подошли.

Роберт поклонился присутствующим лордам и отодвинул мой стул. Но прежде чем сесть, мне пришлось потратить некоторое время, здороваясь с родственниками и влиятельными людьми.

Лорд Тайвин, леди Серсея, лорд Киван, лорд Мейс, Тирион и другие лица, сменяли одно другое. Память Джоффри подсказывала их имена, я здоровался, спрашивал о здоровье, улыбался и старался не ляпнуть лишнего.

Все они обращались ко мне на «вы» и я отвечал им тем же.

Наконец этот кошмар закончился и мне позволили сесть. Следом за мной начали присаживаться и другие люди.

Серсея, та женщина, что сейчас считалась матерью-королевой, оказалась от меня по правую руку. Слева сидел лорд Тайвин. За ним расположился тучный и веселый лорд Мейс, отец невесты.

Серсея величественно приподняла руку, показывая, что завтрак можно начинать.

На столах уже стояли медовые коврижки с черникой и орехами, окорок, зажаренная в сухарях рыба, различные фрукты. Еще там было одно очень необычное, как я узнал впоследствии, дорнийское блюдо — жареный лук, сыр и рубленые яйца под очень жгучим перцем.

Я осторожно попробовал кусочек, но есть много не стал. Наверняка, от него сильно захочется пить. А много пить мне нельзя. И хотя травить меня будут на праздничном ужине, а не сейчас, бдительность терять не стоит.

Первые минут тридцать я сидел как на иголках. Начался пир. Музыканты ходили вдоль столов, играли на лютнях, волынках, скрипках. Какой-то полноватый человек, возможно шут, дурачился, строил рожи, пел дурным голосом и скакал на палке по центральному проходу между столами.

Серсея наклонилась ко мне:

— С тобой всё в порядке, милый? Ты сегодня бледный, — ее густой голос звучал очень красиво, можно сказать мелодично. Прекрасные волосы были схвачены в районе затылка, образуя небольшой пучок, но основная масса живым, отливающим золотом, водопадом опускалась по спине. Её лицо с идеальной кожей, большими, внимательными глазами изумрудного оттенка, чувственными губами почему-то напоминало мраморную статую — такое же величественное и холодное. Высокую грудь очень эффектно подчеркивало тончайшее, изумительной выделки, платье. По виду этой женщины было сложно сказать, что ей уже тридцать четыре года и она мать троих детей.