Я тебя забуду (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна. Страница 13

И от вида белесых капель, волнами выплескивающихся на стекло, внизу моего живота начинает пульсировать.

Сладко и мучительно.

Остро и горячо.

Невозможно и настолько реально, что, захлебываясь от эмоций, я скольжу по стеклу на пол. И, как утопающая, жадно хватаю ртом воздух.

Глава 12. Оголенные нервы

Мы не чужаки, а провода под током.

Не представляю, как бы я добралась до кровати. Впрочем, хотя бы в этом Шаталов решает помочь. Выйдя из стеклянного укрытия, он накидывает на свое мокрое тело халат. Осторожно подхватывает меня на руки и несет на первый этаж, в гостевую комнату.

К моему облегчению, молча. Без вопросов или новых приказов.

В комнате тоже не задерживается. Устроив на кровати, как маленького, беспомощного ребенка, укрывает одеялом. И уходит. Будто не было между нами несколько минут назад никакого безумия. Словно все это ничего для него не значило.

От хлопка двери в груди екает, но я хотя бы сейчас держу рот на замке. Наговорилась уже! Показала, какая смелая и отчаянная.

Между ног от этой смелости до сих пор тянет, а в венах гудит такой коктейль гормонов, что впору просить у Марка снотворное. Желательно такое же сильное, как его бронебойные обезболивающие таблетки.

Будь я чуть безумнее, возможно, и попросила бы. Однако выжившие после нереального бесконтактного оргазма извилины единогласно голосуют против Шаталова и требуют включить, наконец, «умную, рассудительную Лизу».

На этом, наверное, нужно закончить с подвигами и смириться. Очнуться от дурацкого наваждения. Уяснить, что журавль с неба — не самая удобная для домашнего разведения птица. К тому же мне не хватает фантазии, чтобы представить, какая бы из нас получилась пара. А уж каково это, делить своего мужчину с другими — больно и думать.

Но отрубаюсь я только в три ночи. Вымотанная и с такой тяжелой головой, что заранее хочется посочувствовать себе утренней.

***

Будто мало мне недосыпа, понедельник начинается не с кофе. Вместо курьера с горячими круассанами к Шаталову приезжает какая-то женщина. Лет двадцати восьми, в дорогом костюме без блузки и с макияжем, как после элитного салона красоты.

Это точно не недавняя брюнетка. Кто-то новый. Более яркий. Но не успеваю я поздороваться, Шаталов уводит ее в рабочий кабинет и наглухо закрывает за собой дверь. Как перед надоедливой собачонкой.

Если бы до занятий был час или меньше, плюнула бы и начала искать себе транспорт. Однако до первой пары аж два часа.

От безделья снова перебираю листы конспекта, наизусть заучиваю некоторые формулировки. Когда учеба становится поперек горла, начинаю экспериментировать с хозяйской кофеваркой и пытаюсь услышать хоть что-то из-за двери кабинета.

Второе получается с трудом: со звукоизоляцией в кабинете полный порядок. Сквозь толстые стены доносится лишь едва слышное «Марк» и «не надо». А вот с кофеваркой я нахожу общий язык почти с первого раза.

К сожалению, когда распахивается дверь кабинета, все старания остаются незамеченными. Шаталов игнорирует дымящуюся чашку его любимой черной отравы. Мои кивки и прямое «Ваш кофе» пролетают мимо. Слезы на глазах незнакомки и ее злой взгляд на меня вынуждают закрыть рот и больше не пытаться изображать из себя уютную домашнюю фею.

К поездке в университет окончательно прихожу в себя. Аура Шаталова больше не давит. Эротическая сцена в тренажерном зале вычеркнута из памяти.

— Я связалась еще с одной подругой. У нее близкие родственники на месяц улетели в Турцию, и квартира временно свободна. Сегодня же смогу перевезти туда вещи и больше не буду обременять вас своим присутствием, — произношу, когда Марк паркует бэху на месте с табличкой «Ректор». Даже не вру.

— Не помню, чтобы разрешал тебе переезжать.

Не позволяя мне прикоснуться к ремню безопасности, Шаталов отстегивает его сам. Чуть медленнее, чем обычно. И подает рюкзак.

— А я не помню, чтобы соглашалась на ограничение свободы. — Вскинув подбородок, гордо смотрю в лицо своему охраннику.

В голове черти танцуют ламбаду. За ребрами изо всех сил лупит по барабанам какой-то бешеный ударник.

— Не советую играть в эти игры.

Марк вроде бы не злится. Ни желваков на скулах, ни сжатых губ. Но меня все же вминает спиной в сиденье, как от взрывной волны.

— Что вы?! Наоборот, не хочу мешать играть в ваши игры. — Несмотря на волнение, последние два слова удается произнести громче, выделить.

— После занятий жду на этом месте. — Перегнувшись через меня, Шаталов распахивает дверцу и взглядом указывает на улицу.

— Свои вещи я могу забрать и позже. — Выпрыгиваю из машины как ужаленная. — Запас белья у меня с собой. Остальное постираю.

Возможно, не стоило признаваться, что прихватила с собой одежду. С тараканами Шаталова за такое можно загреметь в багажник или напроситься на новый сеанс порки. Только после случившегося в тренажерном зале я почему-то верю, что он не тронет. Не прикоснется, даже если пошлю его в пеший поход по интимным местам. Или отправлю к сегодняшней дамочке.

Ума не приложу, откуда такая уверенность. Однако угадываю.

— Я сказал, на этом месте! — ледяными сосульками летит в мою сторону. Но сам Шаталов даже не поворачивается.

Его руки возвращаются на руль. В профиль еще сильнее видны проступившие тени под глазами. Такие же, как у меня сегодня. А когда машина срывается с места, я не могу избавиться от навязчивой идеи, что Марк смотрит в зеркало заднего вида.

Внимательно, зло. Будто прямо сейчас готов убить или... сделать что-то гораздо хуже.

Глава 13. Проверка на прочность

Порой «хочу» — это не четыре буквы, а целая катастрофа.

До конца последней пары чувствую себя как на вулкане. Словно могла забыть, несколько раз проверяю пакет с запасным бельем и бумажку, на которой записала адрес квартиры. Внимательно изучаю карту, чтобы знать, как добраться до места.

С жильем мне, можно сказать, повезло. Стоило заикнуться в чате общежития, что ищу место, как бывшая подружка Вити, Катажина, тут же предложила квартиру родителей. В качестве платы от меня требуются сущие мелочи: кормить рыбок, поливать цветы и присматривать за стареньким корги.

В сравнении с моим нынешним соседом такая компания кажется просто даром небес. Ну куда безобидному корги до бульдога Шаталова? Куда рыбкам и фикусам до той атмосферы, которая царила в тренажерном зале или даже на кухне загородного дома?

Небо и земля!

Осталось всего ничего — дождаться окончания пар, выскользнуть через пожарный выход на улицу и добраться до остановки. Желательно быстро! Так, чтобы один хмурый тюремщик не успел догадаться, что его кинули.

На мою удачу, несмотря на утреннее предупреждение о переезде, Шаталов приезжает как раз к окончанию занятий и ждет в машине, будто не сомневается, что приду.

До этого я не сильно верила в свой побег. Не с моим везением! Но сейчас мысленно целую упрямого цербера в твердокаменный лоб и длинными коридорами несусь в обход, к свободе.

На адреналине ноги не чувствуют пола. Почти парю над плиткой. А когда удается запрыгнуть в нужный автобус, чуть не приплясываю от счастья.

В нормальное состояние прихожу, только когда нахожу над электрическим щитком припрятанные для меня ключи и открываю дверь квартиры.

В ноги тут же тычется любопытный холодный нос. Под потолком вспыхивает лампочка. И в этот же момент тяжелой лопатой на голову опускается осознание... и того, что наделала, и последствий, которые наверняка придется расхлебывать, и непривычного одиночества.

С одиночеством все странно. Мы вроде бы уже давно сроднились. Оно было в родительском доме и в общежитии. А тут... после трех дней под одной крышей с Шаталовым, снова превратилось в незнакомую эмоцию, с которой нужно как-то смиряться.