Я тебя забуду (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна. Страница 8

Сомневаюсь, что Шаталов оценит такое настроение. А напрашиваться на еще один сеанс порко-терапии что-то не хочется.

На мою удачу Витя берет трубку почти сразу.

— Мелкая, ты совсем с головой дружить разучилась? — судя по голосу, он немного злится.

— У нас сложные отношения. Сам знаешь, — остужаю его сразу, пока не начался дикий ор.

— Они у вас не просто сложные, а полный трындец! — выпаливает Витя раздраженно и тут же меняет тон. — Ты во что вляпалась?! Сегодня вечером по всему общежитию шмон был. Вначале какие-то чуваки с татухами, потом мент. И все искали тебя.

— Комендантша мои вещи пока на улицу не выставила?

Волноваться о вещах в моей ситуации, наверное, последнее дело. Там и вещей тех кот наплакал. А вот о других последствиях шмона пока и думать страшно.

Родных у меня в Питере нет. Из близких друзей — лишь Витя да Ирка, которая устроила на работу в ресторан. Перекантоваться к себе они бы пустили, даже родню смогли бы напрячь, чтобы на время приняли беглянку. Однако после бандитов и полиции...

— Лизка, ты только о шмотках и думаешь! — Витя тяжело вздыхает, и через пару секунд я слышу скрип двери.

Вероятно, друг выходит в коридор.

Само по себе это не имеет значения, но во время разговора фиговый признак. Значит, что-то темное, о чем соседям лучше не слышать.

— Тебе сейчас о вещах лучше временно забыть и не отсвечивать здесь, — продолжает Витя шепотом. — Мент был странный. Корочками всего на секунду светанул, словно боялся, что я фамилию его срисую. А первые... визитеры... Они вообще никому ничего не показывали. Прошлись по общаге, как по своему дому. До икоты запугали твоих соседок по комнате, а потом к комендантше отправились. Минут пять у нее в каморке языками чесали. Может, и больше.

— Наверное, чтобы сообщила им, когда я вернусь... — Прикусываю губу.

— А ты иногда можешь, если захочешь.

— Это мозжечок. — Что-то мне совсем не смешно. Идея отсидеться в чужой комнате накрывается медным тазом. Остается вторая, запасная и не самая надежная.

— Лиз, ты если хочешь меня просить у тетки поселиться... — с паузой тянет Витя. Угадывает мою мысль прямо как один местный монстр. — В общем, не проси.

— Она же у тебя на окраине живет. Кто к ней сунется?

— Лизка, эти мордовороты твоим соседкам чего-то такого наговорили, что они и меня сдали, и Ирку. А мент, который вторым был, запросил у комендантши наши анкеты. С паспортными данными и домашними адресами.

— Черт... ты же у тетки прописан. — Хочется стукнуться головой о стену.

— Вот! Мозжечок — сила! Сама вспомнила.

— Ладно... — Пока не началась паника, стараюсь взять себя в руки. — С тобой все ясно. Но об Иркиной двоюродной сестре ни одна живая душа не знает. У них и фамилии разные, и возраст, и живет она дальше твоей тетки.

— Не хочу тебя расстраивать, но Ирка сама в бега ударилась.

— Ее нет в общаге? — Обняв футболку, любезно оставленную монстром, я сажусь на кровать.

— Нет! И телефон не отвечает. Я вначале думал, что вы где-то отрываетесь. Только после разговора с чуваком, который вместо тебя взял трубку, понял, что ни хрена вы не в отрыве.

— Да... — При слове «отрыв» почему-то вспоминается эротическая сцена в гостиной. А в голове начинает звучать похоронный марш.

— Знаешь, Лизка... — Витя на секунду задумывается. — Не знаю, кто там тебя приютил, но, судя по голосу, мужик серьезный. Тебе бы вцепиться в него всеми способами и просить убежища.

— Ты не знаешь, о ком говоришь... — Я оглядываюсь, будто кто-то может подсматривать, и вздрагиваю. — А про способы вообще молчи!

— Я видел тех, кто приходил по твою душу. Чудом успел смотаться до разговора. Сильно сомневаюсь, что они понравятся тебе больше, чем этот твой... Его хоть как зовут?

В ответ так и хочется пошутить, что «его не надо звать, он сам приходит», но даже от плоских шуток сейчас тошно.

— Неважно, как его зовут. — Забираюсь с ногами на кровать. Мягкую, в отличие от ее твердокаменного хозяина. — Я знаю этого человека всего несколько минут. И он тоже не горит желанием меня охранять.

— Ну ты как девочка! — хмыкает Витя, словно мне не девятнадцать, а минимум тридцать девять. — На север к отчиму и мамке захотела? Или в местную канаву?

— Нет. — Делаю глубокий вдох, чтобы успокоить всех своих внутренних демонов. — Ни домой, ни в канаву я не хочу. У меня здесь институт и планы на будущее!

— Тогда крутись! Не хочет мужик тебя охранять — убеди. Не поведется на уговоры, пускай в ход тяжелую артиллерию. В конце концов, переспи с ним! Вряд ли после меня он научит тебя чему-нибудь новому... — Голос Вити незаметно меняется. К тревоге добавляются самодовольные нотки. — Но ты хоть задницу спасешь. И психику свою. Нервную!

***

Мысль о том, что нужно остаться и попросить Шаталова о помощи, я гоню от себя до самого утра. Вначале в ванной, куда все же захожу перед сном. Потом — ворочаясь с боку на бок в кровати. А после во сне.

В моем сновидении Шаталов полуголый. С кубиками, широкой грудью, сильными руками и тем же взглядом, какой я видела у него во время порнографического шоу.

Разница лишь в участниках. Вместо блондина брюнетку трахает сам хозяин дома. Так же одержимо, но более жестко. А я сижу на диване и внимательно наблюдаю за парочкой. Словно так и нужно! Будто я такая же!

Это не первый эротический сон в моей жизни, только после него утром на Шаталова даже смотреть стыдно. Он с виду прежний, как вчера. Белая рубашка, темные брюки, хмурый взгляд. Не человек, а бетонная стена. Но я в каждом жесте и движении вижу его ночного.

— Спасибо вам большое, что разрешили остаться. Предает даже собственный голос. Вместо четкого «спасибо» получается что-то растянутое. Другие слова вообще звучат скороговоркой.

Не самая лучшая попытка начать наше общение с чистого листа.

— Ты знаешь слово «спасибо»? У нас прогресс.

Шаталов ни капли не пытается помочь. Пьет свой кофе. Такой же, как поставил передо мной — черную жижу без молока и сахара. И сканирующим взглядом скользит по моему лицу. От лба к подбородку. От одного слегка оттопыренного уха к другому.

— Я вчера была немного в шоке. — Ненавижу оправдываться. Фразы приходится выталкивать из себя сквозь зубы.

— Когда научишься стучать в дверь или пользоваться звонком, твоя жизнь станет легче, — на полном серьезе произносит этот мерзавец.

— Сегодня же приступлю к учебе! — Попытка быть милой заканчивается, едва начавшись.

— Надеюсь. — Шаталов делает новый глоток и косится на свой телефон.

Самое идеальное время, чтобы собрать остатки гордости и помахать рукой хозяину этого дома. Но он не позволяет и подняться.

— До суда будешь жить здесь, — внезапным приказом прибивает Шаталов мою пятую точку к сиденью стула.

— Здесь?.. Я... — Мысли разбегаются в голове, как тараканы.

— Ключ выдам. Охрану предупредил еще вчера, когда вез сюда. За вещами можем съездить через час. Раньше никак, у меня есть свои дела.

— Вы... вы сейчас серьезно? — Дабы убедиться, что не сплю, щиплю себя за руку.

Боль отрезвляет тут же. Мы в реальности. Серый волк на самом деле предлагает Красной шапочке поселиться у него, пока бабушка разбирается с бандой дровосеков.

Новая версия старой сказки. И должна признаться, гораздо более пугающая.

— Считаешь, я похож на шутника? — Шаталов вскидывает левую бровь, и дрессированный табун мурашек начинает забег от моей макушки вниз.

— Я вас даже не знаю!

— Марк. Имя наверняка слышала. Этого хватит.

— А кем вы работаете? Или чем занимаетесь? — Облизываю губы. — Мне нужно убедиться, что вы сможете меня защитить.

— Я смогу. Предлагаю на этом поставить точку.

— Я, конечно, рада, что вы все сможете... но у меня так просто не получится. Я вообще-то не игрушка и не какая-нибудь там дамочка по вызову. У меня институт и работа.

— Учишься в медицинском и подрабатываешь в сомнительных ресторанах. — Шаталов не спрашивает. Нет, он произносит это как диагноз. Например, как сифилис или гонорея.