За пределом (СИ) - Кири Кирико. Страница 88

— Алекс не знает правды, — прохрипел устало Малу, когда мы ехали по городу к его дому. — Он думает, что знает, но не знает.

— Мне всё равно, — мотнул я головой.

— Мне нет, — с нажимом произнёс он. — Я действительно знал тех парней. Мне тогда уже было пятнадцать, и я сильно облажался. За такое убивали. Они пришли наказать меня за это, отобрать самое дорогое, но ограничились тем, что ослепили. Это действительно случилось из-за меня, — тяжкий выдох. — И я мог им отомстить.

— Почему тогда не отомстил?

— Потому что у нас в мире нет пони, срущих фруктовой радугой, — пробормотал Малу. — Сделай я им что-нибудь, и они убили бы её нахуй. Они практически сделали ей одолжение, только ослепив. Наши родные — единственная наша слабость.

— Ты не отомстил, потому что боялся, что они убьют её?

— Я знал, что они убьют её, если я начну мстить. Но Алекс правильно сказал, она стала такой из-за меня. Ввязываясь в это дерьмо, ты рано или поздно испачкаешь им и всю свою семью.

— А во второй раз?

— Не знаю. Там я действительно не знаю, кто это сделал. С тех пор я никогда не лажал.

Ввязываясь в это дерьмо, ты рано или поздно испачкаешь им всю семью. Это было довольно метко сказано. Это коснулось и моей семьи. И если не остановить это, оно коснётся моей семьи ещё сильнее. Можно, конечно, попробовать обратиться к дому…

— Если ты обратишься к дому, то они, скорее всего, заберут все деньги себе, — сказал Малу, словно прочитав мои мысли.

— Это ты предостерегаешь меня?

— Да… — несколько хриплых вздохов, словно он пытался продуть свои лёгкие. — Ты оскорбил их, плюнул им в лицо, когда обокрал их хранилище и забрал самое ценное. Они такое просто так не оставят. Они захотят крови всех, кто к этому причастен, даже если ты придёшь к ним с повинной. Конечно, ты можешь выторговать у них жизнь твоей сестры в обмен на флэшку, но сам ты точно покойник, без вариантов. Дом Кун-Суран всегда был известен своими твёрдыми и иногда жёсткими принципами, как и все дома, впрочем.

Разменивать таким образом свою жизнь на её я не хотел, учитывая, что и гарантий, что её спасут, нет. Я был готов умереть ради сестры, но делая всё возможное для её спасения, а не принося себя, как ягнёнка, в жертву каким-то обожравшимся уёбкам.

— Здесь налево… — его голос становился всё слабее и слабее. — Вон тот дом… Быстрее, Тара, надо вытащить её, пока есть возможность. Второй подъезд, четвёртый этаж, крайняя справа.

Я кое-как припарковал машину, заехав на тротуар, после чего, выдернув ключи из замка зажигания, выскочил на улицу. На бегу достал пистолет, который мне достался от Алекса. Малу ковылял где-то сзади, окончательно потеряв все свои силы.

Второй подъезд, второй подъезд, второй подъезд…

Я повторял себе это, как мантру, словно боясь заблудиться.

Добежал до подъезда, и мантра сменилась другой:

Четвёртый этаж, четвёртый этаж, четвёртый этаж…

Я с трудом преодолевал пролёты, уже окончательно выдыхаясь. Не было ни силы, ни выносливости, ни какой-либо бодрости. Под конец уже облокачивался на стену, буквально ползя по ней к четвёртому этажу. Но уже отсюда я знал, что найду внутри.

Глава 42

Я попытался взять дыхание в руки, но дышал всё равно как паровоз, который готов стартовать с места. Меня было слышно на весь подъезд. Надо было взять себя в руки, но контролировать тело куда сложнее, чем собственное сознание.

Держа пистолет обеими руками и прижав его поближе к себе, чтоб он не выглядывал первее меня, извещая о моём прибытии, я заглянул в квартиру. Дверь была прикрыта, оставляя лишь небольшую щель для обзора, но мне и этого хватило увидеть, что мы опоздали.

— Блин… — это точно не понравится Малу.

Я толкнул аккуратно дверь, продолжая целиться из пистолета в коридор. Бросил взгляд на тело, что растянулось здесь — Мари лежала прямо перед входом с пулей в голове. На её лице было удивление, словно она так и не поняла, что произошло. Возможно, так оно и было: просто открыла дверь и получила пулю в лоб. Её жизнь оборвалась из-за наших дел. Совершенно непричастная, она попала под раздачу.

Значит, Алекс не врал про это, пусть у меня и были сомнения по поводу его искренности. Изначально я думал, что он просто хочет нас кинуть на деньги.

Я прошёл дальше, заглянул в ванну, потом на кухню, после чего прошёлся сначала по одной небольшой комнате, потом по другой, но так никого и не нашёл. Видимо, они даже не стали ждать нас, лишь убив и оставив тело, как предупреждение. Или как показательную разминку перед тем, как действительно займутся нами. А это значит, что уже мой дом может быть следующим.

Когда я вышел из комнаты, Малу уже был здесь. Стоял в проходе квартиры, глядя на тело. Бледный, как труп, он молча смотрел на тело перед собой.

— Малу? — тихо позвал я, сам не понимая, что целюсь в него. Целюсь, потому что боюсь его, неадекватного парня, который может сейчас сорваться с места и наброситься на меня с кулаками.

Он не ответил. Вообще никак не отреагировал. Медленно подошёл к стене, облокотился на неё спиной, после чего сполз вниз, сев на пятую точку. Из последних сил подтянул к себе Мари и положил её голову к себе на ноги. На его лице играла слабая улыбка сумасшедшего человека.

— Я вернулся, как и обещал, — тихо пробормотал он, гладя её по волосам. Словно ждал, что в следующую секунду она проснётся, улыбнётся и скажет: «Доброе утро, Матвей».

Но она не проснётся. Это не сказочный мир, где скачут сраные пони и срут фруктовой радугой, как говорил он сам. Здесь слишком дорого стоят наши ошибки. Мы пошли ва-банк, поставив всё. Всё мы теперь и отдавали.

Я подошёл и встал напротив него, но Малу, казалось, больше ничего не видел. Он был в своём маленьком мире рядом со своей сестрой. Смотрел на её лицо, улыбался и плакал, словно маленький ребёнок. Его бессвязные бормотания монотонно разносились по квартире, и только стоя рядом, можно было разобрать их.

— Я вернулся. Я так рад снова увидеть тебя, Мари… Так рад снова увидеть перед концом… Прости, что не смог сделать тебя счастливой… Ты же подождёшь меня там, да? Мы вновь будем вместе, как всегда и мечтали…

— Малу, нам надо уходить, — настойчиво произнёс я.

— Твою мать… Твою мать… мне так жаль… — он гладил её по голове, словно любимую дочку, которая просто уснула на его коленях, и плакал. — Мне так жаль, Мари, прости меня… прости меня… это я должен был быть на твоём месте… — всхлипы. — Если бы Алекс пристрелил меня, то тебя бы не тронули. А вы были бы счастливы и жили дальше… а мы его убили…

— Малу! — позвал я его громче.

— Я опять думал только о себе… — он больше не замечал меня. — Прости меня, Мари, это всё из-за меня. Опять… Алекс был прав… Я должен был отдать жизнь вместо тебя… Прости меня… прости меня за всё… за то, что я так и не дал тебе того, что ты заслужила…

Его голос становился всё тише и тише, затухая вместе с жизнью. Под конец он даже был умиротворённым, словно Малу успокоился, получив ответ.

— Прости меня, я очень тебя люблю… Подожди меня, и я скоро буду рядом, не бойся… мы будем вместе…

Он затих. Замолчал. Я стоял над ним, глядя на его макушку — он опустил голову, словно задремал над спящей сестрой. Но он не умер. Каким-то чудом он ещё был жив, хотя, по идее, должен был уже давно истечь кровью. Человек иногда поражает своей живучестью.

— Это ты виноват… — пробормотал он. — Ты должен был позволить Алексу убить меня.

— Что ты несёшь? — поморщился я, и он поднял на меня свои заплаканные полные безумия глаза. Передо мной был кто угодно, но не Малу.

— Ты виноват в её смерти… Ты должен был убить меня… — проскрежетал он. — Но теперь моя очередь идти. Она ждёт меня.

— Что ты…

Но прежде чем я успел договорить, его рука метнулась за спину, и он быстро выхватил…

Я выстрелил ему прямо в лоб. Его мозги вылетели кляксой в стену. Голова Малу дёрнулась назад, стукнувшись затылком о стену, и безвольно повисла над головой сестры. На её лицо закапали маленькие красные капли. Рука его показывала жест «пистолет» — два вытянутых пальца, указательный и средний.