Леди Босс - Коллинз Джеки. Страница 22

– Обручена? – тупо переспросил Гарри. Они говорили по телефону, договариваясь о времени, когда мистеру Столли понадобится просмотровая.

– Да, – довольным голосом подтвердила Олив. – Мой жених звонил вчера из Англии и сделал мне предложение. Такая приятная неожиданность.

Для Гарри это тоже явилось неожиданностью – он почему-то считал, что Олив всегда будет в его распоряжении, стоит только поманить.

Теперь эта неприятность. Гарри рассердился. Столько часов он думал об Олив, и все зря, теперь она занята.

Когда Лаки Сантанджело, которую Гарри знал как Люс, в третий раз подряд села за его столик, он неожиданно выпалил:

– Не хотите ли пойти куда-нибудь вечером?

Лаки посмотрела на невысокого очкарика, так ей ничего и не рассказавшего, несмотря на то что Джино уверял, будто Гарри Браунинг знает все секреты студии «Пантер». Он что, воображает, что она пойдет с ним? Ну, видимо, ее маскарад просто великолепен.

– Куда? – осторожно спросила Лаки, не желая его обидеть.

Такого вопроса Гарри не ожидал, считал, что она скажет «да» или «нет». Разумеется, не «куда».

– Не знаю, – честно признался он.

– Может быть, – ответила Лаки, чтобы не лишать его надежды.

Гарри внимательно посмотрел на нее. Конечно, это не Олив. Откровенно говоря, выглядит странновато: жуткая одежда, старомодная прическа, эти непроницаемые очки. Но будь она попривлекательней, он бы не решился пригласить ее. Да, пожалуй, и не захотел бы. Гарри трезво себя оценивал. Однажды он назначил свидание хорошенькой рыжей девушке из массовки, так оно кончилось полной катастрофой. Девица набросилась на него при всех и орала дурным голосом:

– Если ты не можешь устроить мне встречу с Микки Столли, то какого хрена я тут сижу с тобой, ублюдком.

Этот неприятный и унизительный случай произошел пять лет назад. Но Гарри запомнил его навсегда.

Гарри опасался женщин. Большинство секретарш и других служащих на студии были по его терминологии «распущенными». Они носили одежду, мало что прикрывавшую, и спали со всеми подряд. Четырежды за этот год он наткнулся на пары, занимающиеся «этим» в пустых просмотровых. Каждый раз он выпроваживал их одинаковой зловещей фразой:

– Мистер Столли придет через пять минут.

Он мог позволить себе такое с фигурами незначительными. Когда дело касалось знаменитостей, ситуация менялась. Они могли делать на студии что хотели, и делали. Часто.

Джино Сантанджело оказался прав. Мало что прошло мимо Гарри за долгие годы стояния в кинобудке, откуда хорошо были видны все начальники, продюсеры, режиссеры и кинозвезды, которые, как правило, забывали о его существовании и вытворяли, что им заблагорассудится в темной просмотровой.

Гарри иногда мечтал о том, чтобы написать книгу. Приятная мечта – все секреты, которые он знал, становились большой ценностью. Он никогда никому не рассказывал, что ему приходилось наблюдать.

Лаки глубоко вздохнула. Она все еще топталась на месте. Если она встретится с Гарри не на студии, то, возможно, он ей что-нибудь и расскажет. Во всяком случае, попытаться стоило.

Перегнувшись через столик, Лаки дружелюбно посмотрела на него.

– Между прочим, я сегодня собираюсь приготовить… пирог с семгой. Почему бы вам не прийти на квартиру к Шейле? Я знаю, вы любите рыбу.

Еще бы ей не знать, что Браунинг любит рыбу. Он ел ее третий день подряд.

Гарри принялся размышлять над ее предложением. Что-то в ней казалось ему странным. Однако провести вечер вдали от телевизора «Сони» и трех кошек было соблазнительно. Да и пирог с семгой… его любимый.

– Договорились, – мотнул он решительно головой.

– Прекрасно, – ответила Лаки, думая про себя: «Какого черта я это делаю?» – В полвосьмого?

Гарри выглядел довольным.

– Да, – кивнул он, часто мигая.

Неразговорчивый мужчина. Лаки выдавила улыбку и встала. Где, черт бы все побрал, она достанет пирог с семгой? Почему она не выбрала пиццу, макароны или что-нибудь еще?

Очки сползли ей на нос, и она в изнеможении поправила их.

– До вечера, Гарри, – сказала Лаки, поспешно удаляясь. – Я вас буду ждать.

Герман Стоун пришел в ужас.

– Опасно встречаться с кем-то вне студии.

Лаки насмешливо подняла брови.

– Опасно, Герман? Я же не кокаином торгую, просто хочу узнать, что здесь происходит.

– Вы обманываете Гарри Браунинга. Он порядочный человек.

Лаки вышла из себя. Ну и тупая же задница, этот Герман.

– Я не собираюсь с ним трахаться, – проговорила она спокойно. – Хочу только из него кое-что выкачать.

Герман встал. Лицо у него побагровело.

– Я не желаю в этом участвовать. Позвоню Эйбу. Вы говорите, как…

– Мужчина? – помогла она.

Герман снова сел. Взял ручку и постучал ею по столу. Десять лет спокойной жизни. Два часа в офисе и четыре часа на поле для гольфа. Никакого напряжения. Никакой головной боли. Никакой сквернословящей женщины.

– Звоните Эйбу, если хотите, – согласилась Лаки. – Новспомните, что именно на меня вам придется дальше работать.

Оба знали, что это неправда. Как только Лаки возьмет все в свои руки, она тут же отправит его на пенсию. Да и он не станет работать на Лаки Сантанджело, даже при утроенном жалованье.

– Делайте что хотите, – пробормотал Герман.

– Огромное вам спасибо. Вашего разрешения мне только и не хватало.

– Шерри?

– Не пью, – ответил Гарри Браунинг.

– Никогда? – спросила Лаки.

Он поколебался.

– Разве только в особых случаях.

Она налила ему рюмку шерри.

– Это и есть особый случай.

«Этот случай – обручение Олив, « – подумал Гарри, выпивая бледно-коричневую жидкость. Он заслужил одну рюмку.

Лаки пришла к выводу, что квартира Шейлы Херви была самым унылым местом, где ей когда-либо приходилось бывать. Стены выкрашены в ужасный каштановый цвет, отвратительная мебель, представлявшая собой смесь тяжелых дубовых вещей и дешевых пластиковых предметов. Все они чересчур велики для столь маленькой квартиры. Тяжелые бархатные шторы усиливали возникающее ощущение замкнутого пространства. Престарелый проигрыватель предлагал только Хулио Иглесиаса в качестве развлечения. Лани была сыта по горло.

Под невразумительные причитания Хулио на ломаном английском Гарри одну за другой опрокинул пару рюмок шерри и теперь терпеливо дожидался обещанного пирога с семгой.

Боджи доставил пирог за пятнадцать минут до его прихода.

– Вот теперь я знаю, что ты можешь все, – похвалила его Лаки. – Неплохо, если он окажется еще и вкусным.

Боджи только в изнеможении потряс головой. Как и Герман Стоун, но по другим причинам, он не одобрял авантюру, затеянную его боссом. Хотя, по правде говоря, на скуку ему и раньше жаловаться не приходилось.

– Ты его сам состряпал, Боджи? – спросила она, слегка улыбнувшись.

– Позвони в лучший рыбный ресторан Лос-Анджелеса. Они еще пришлют тебе счет, – лаконично ответил он – Позвони мне в машину, когда соберешься домой.

Лаки готова была отправиться домой сразу после прибытия Гарри Браунинга. Но уж если она зашла так далеко, нельзя же отступать, не дав ему возможности выговориться.

Где-то продолжалась настоящая жизнь, а она тут застряла в компании скучного маленького киномеханика, которому, вполне вероятно, и рассказать-то ей было нечего.

Черт! И в довершение всего ей теперь придется есть пирог с семгой, который она ненавидела. Ну и вечерок выдался!

Наконец-то Гарри Браунинг начал говорить. Слова полились из него, как из шлюхи, рассказывающей, как она впервые вышла на панель.

В течение двух часов Лаки нянчилась с ним, льстила ему, кормила, ублажала хорошим белым вином, которое принес предусмотрительный Боджи, а потом коньяком. Теперь наступило время расплаты.

Первый же глоток «Курвуазье» превратил тихого маленького Гарри в болтуна. Лаки не верила своим ушам. Похоже, она не зря все это затеяла.

– Когда студией руководил Эйб Пантер, все было пристойно, – заявил он громко и даже с гордостью. – Мистер Пантер – настоящий босс. Люди его уважали.