Странный новый мир (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович. Страница 21

Михаил пошел дальше, все же в растениях и всем этом огородничестве он разбирался слабо. Фраза «хорошо иметь домик в деревне» звучала хорошо, только если в этом самом домике ничего не делать, в огороде не сажать и так далее.

Затем он обнаружил еще одного соседа – ожмика, судя по статусу - и вытаращился в оба глаза. Не на ожмика, конечно, а на бумажную книгу в его руках. Даже во времена Михаила – практически раритет, а уж сейчас! Не говоря уже о том, что дико неудобно, ни тебе поиска по тексту и ключевым словам, ни запоминания, где остановился, ни заметок голосом к книге.

Ожмик – слегка пузатый мужчина средних лет – все неправильно истолковал и словно бы приосанился интеллектуально, удвоил усилия по созданию вида того, как он читает бумажную книгу. Михаил подумал и не стал подходить ближе, словно боялся заразиться и проследовал дальше, размышляя о том, что вопрос ожмиком глубже и шире, чем могло показаться на первый взгляд. Сам Михаил, скорее всего, согнал бы их всех в одно место, на остров, вроде Мадагаскара или какой-нибудь Британии и просто не выпускал бы никуда, чтобы не разносили заразу. Таня на это, пожалуй, сразу указала бы, что это лечение, которое хуже болезни и что здоровое общество не боится ожмиков и вообще, не слишком-то гуманно сгонять их в резервацию, как в дикие времена.

— Да, Таня, - вздохнул Михаил, сбрасывая вызов, который едва не произвела манопа.

В то же время образ ее слегка поблек. Пусть Джуди и умчалась вдаль на велосипеде, но этот ураган страсти! Владение телом! Космический оргазм! Никаких обязательств, да, почесали, выпили стакан воды и пошли по своим делам, такое Михаилу решительно нравилось, не говоря уже о об отсутствии риска подхватить венерическое заболевание.

Еще одна пара соседей работала, другие недавно улетели куда-то на Венеру, и третьими оказались те самые алурианцы, которых поминал Осман Петрович. Их дом находился под землей, наружу выходил в форме вулкана, пыхал жаром и когда оттуда появилась рогатая краснокожая демоница у Михаила натурально отпала челюсть.

Затем челюсть отпала еще ниже, двигалась эта демоница с такой грацией и пластикой, что у него болезненно заныло в груди и в паху. Словно не было ни Тани, ни Джуди, и Михаил смутно подивился, не изменил ли его криосон? Да, медицина будущего творила чудеса, но разве не сказала Таня, что никто не проводил столько времени в анабиозе, как Михаил?

— Добрый день, - произнесла она, останавливаясь напротив и, чуть помедлив, добавила. – Михаил.

— Добрый, Алатея, - отозвался Михаил тоже с легкой паузой.

Словно искорка понимания, общности тех, кто не привык к манопам, сети и подобным технологиям с детства. Разумеется, вокруг жили еще лю… живые, поправил себя Михаил, но он соприкоснулся лишь с непосредственными соседями, чьи дома или вулканы стояли рядом.

— Это рудименты, - красная рука Алатеи чуть коснулась небольших рожек на голове, - как у людей аппендикс.

— Извините, я не хотел пялиться, - пробормотал Михаил, хотя именно этим он и занимался.

Судя по реакции Алатеи – не он один. Но ведь и правда – рожки, небольшие такие, подпиленные или заточенные, словно им сделали маникюр, только для рогов. Манопа уже услужливо подсказывала, что на ней особый комбинезон, под цвет кожи, помогающий алурианцам легче переносить земные температуры.

— Существует мнение, что алурианцы посещали Землю несколько тысяч лет назад и стали одним из прообразов для того, что потом назвали демонами, - все так же спокойно и певуче произнесла Алатея.

Тело ее бугрилось в нужных местах, дышало мощью и жаром и это странным образом волновало Михаила. Настоящая демоница, только хлыста в руках не хватало, и он попробовал не стыдиться своих фантазий, а воспринимать их спокойно.

— Не знал об этом, - признался Михаил, - не интересовался раньше особо религией.

Его вдруг понесло словесно, и он разом вывалил свою короткую историю, ощутив удивление Алатеи и то, что взаимопонимание между ними окрепло. Они оба были пришельцами в этом странном и новом мире, только Алатея бежала от собственных сородичей, которые хотели сотворить что-то ужасное.

— О, необязательно рассказывать, - заверил ее Михаил в духе нового мира. – А теперь мне необходимо съездить на работу, хочу посмотреть все там вживую, прежде чем приступлю к ней.

— И где же вы, Михаил, будете работать? – поинтересовалась Алатея.

Он слегка смутился, но взял себя в руки и спокойно рассказал о работе «уборщика». Неквалифицированная работа, еще одна причина не скрывать своего прошлого, иначе пришлось бы долго что-то выдумывать, или врать, что он был ожмиком, и так далее.

— О, так мы будем работать рядом! – всплеснула руками Алатея.

Алурианцы относились к тому, что раньше называлось «гуманоидами», то есть инопланетянам человекообразных форм, что и стало одной из причин, почему она выбрала Землю для своего побега. Но в то же время Михаила не покидало ощущение, что у нее под комбинезоном прячется еще пара красных мускулистых рук, он и сам не взялся бы сказать почему, но чудилось вот.

— Рядом? – переспросил он.

— Ну да, я тоже работаю по контракту в этих развалинах, провожу первичную разведку под землей, провожу съемки, отмечаю маршруты и опасности, мне, как алурианке их легче переносить.

Странно, подумал Михаил, разве не существовало защитных скафандров с энергонием? Силовых полей, прикрывающих от всего? Как же тогда тут живые работали в космосе? Зачем было подряжать мать-одиночку на такую опасную работу?

— Давайте слетаем туда вместе, да я все покажу, - предложила Алатея и крикнула. – Старстен!

— Да, мам?! Я делаю уроки, мам! Правда - правда! – донеслось почему-то со стороны малинника.

— Вот непоседа, - вздохнула она и чуть сосредоточилась.

— Ой, я просто выбежал из дома освежиться! – мимо промчался этот самый Старстен.

Небольшой демо… алурианец, примерно по пояс Михаилу, тоже с рожками, но без красных комбинезонов. Лицо перепачкано фиолетовым и зеленым, хвостик, копытца, при виде которых Михаил удивленно заморгал. Покосился на Алатею, которая, к счастью, ничего не заметила, так как гневно смотрела на сына и распекала его на своем, похоже за все подряд, и немытые руки, и то, что врал, и сбежал, и бегал без одежды, а значит мог простудиться, и что там еще обычно кричали земные мамы детям.

— Ох, все это совершенно не по правилам, - покачала головой Алатея, когда Старстен скрылся в жерле вулкана, - но ничего не могу с собой поделать. Ради него я бежала с планеты Хапсода, прижимая к себе яйцо со Старстеном, ну как же теперь его не баловать?

— Конечно, - осторожно согласился изумленный Михаил.

— Возьмите, - Алатея протянула ему пояс.

В теории Михаил знал, что делать, Алатея уже открыла ему доступ и он застегнул пояс, ощущая, как тот расширяется, создавая нечто вроде сиденья, и перекидывает условные «ремни безопасности» через плечи. Руль и прочие рычаги не требовались, достаточно было просто желать лететь куда-то и манопа преобразовывала все это в сигналы для пояса, который и мчался в нужную точку.

Разумеется, первым же делом Михаил перевернулся вверх тормашками.

— У меня было то же самое! – восхитилась Алатея.

Затем они взлетели и помчались над домами и зелеными рощами, и какой-то речушкой, и мимо пролетали другие живые, то спешащие, то словно бы плавно фланирующие. Кто-то даже в полете учился или вел дела, кто-то раскланивался при помощи приветствий через сеть, и Михаил знал, что они летят в воздушном коридоре для «поясных». Все равно те не могли подниматься слишком высоко, и при этом пользовались бешеной популярностью.

Алатея болтала о работе и том, как нелегко матери - одиночке в космосе, а Михаил все вспоминал фразу об яйце, да и в целом пребывал в состоянии легкого шока. Страх перед полетами, когда он словно висел в пустоте и мог рухнуть в любой момент, постепенно уходил, сменяясь восхищением.

— Да, я тоже не сразу поняла всей прелести полетов, ведь алурианцы не летают!