Пленник темной феи. Муж темной феи (СИ) - Жнец Анна. Страница 11

Глава 3

— Как ты не понимаешь? Мы не можем быть вместе.

Следующим утром, взявшись за руки, они прогуливались вдоль ручья, у которого впервые встретились после трех месяцев разлуки.

— Но почему?!

Это «почему» вырывалось из уст Дорна уже в четвертый раз за сегодняшнюю беседу. Объяснения Эйлис его категорически не устраивали. Упрямая фея! Хотелось взять ее за плечи и как следует встряхнуть, чтобы мозги встали на место.

Они любят друг друга, у них будет ребенок — зачем усложнять? Надо пожениться и счастливо прожить отмеренную им вечность.

Но Эйлис, строптивица эдакая, не желала его слушать, твердила и твердила, как заведенная:

— В твоем мире нет места мне, а в моем — тебе. Ты не можешь остаться в Заколдованном лесу, а мне нечего делать в королевстве эльфов.

С досадой Дорн вздыхал и продолжал спорить:

— Но я тебе нравлюсь.

Эйлис закатывала глаза.

— И ты хочешь быть со мной.

Она закатывала глаза еще сильнее.

— И ребенку нужен отец.

На этой реплике зелень радужки полностью пряталась под верхними веками.

— Можешь навещать мою дочь два раза в год.

— Свою дочь, нашу дочь, я хочу видеть каждый день.

Этот разговор повторялся по кругу с разной степенью экспрессии, но всегда заканчивался одним и тем же: страстным поцелуем у воды. Достигнув точки кипения, Дорн бросался вперед, дергал Эйлис на себя и пытался убедить ее в своей правоте иным, более надежным и приятным способом. Эйлис охотно позволяла себя убеждать, порой даже показывала, как это делать лучше, но никогда не соглашалась с доводами.

— И ты совсем не боишься, что там, в Лесонвилле, отца твоего ребенка уведет какая-нибудь хорошенькая эльфийка? — в отчаянии Дорн прибег к последнему аргументу: его любимая оказалась еще той ревнивицей. Внутри сладко замирало, когда он вспоминал, с какой лютой яростью она смотрела на тех крылатых девиц, поднявших его на дерево.

— Точно так же, как ты не боишься случайных одиноких путников, забредающих в эти места, — парировала Эйлис.

Руки принца сами собой сжались в кулаки, а из груди вырвалось почти звериное рычание.

Никаких больше одиноких путников! Никаких других мужчин!

Наслаждаясь его реакцией, фея засмеялась, но вдруг согнулась пополам, схватившись за живот:

— Ой!

— Что такое? — испуганный Дорн бросился к ней.

Вместо ответа Эйлис мучительно застонала сквозь сжатые зубы и вцепилась в его руку мертвой хваткой. Не прошло и минуты, как из-под ее платья на траву хлынул поток воды.

— Что… что это? — в ужасе распахнула глаза фея.

К счастью, знаний принца хватило, чтобы понять, что происходит.

— Кажется… — пробормотал он, разом побледнев, — ребенок просится на свет.

— Какой ребенок? — Эйлис страдальчески зажмурилась и снова до боли стиснула его пальцы. Лицо ее покраснело, на тонкой шее от напряжения вздулись вены. Она так и застыла, пригнувшись к земле.

— Наш ребенок, — у Дорна затряслись руки, а к горлу волной подкатила тошнота. Отчаянно захотелось грохнуться в обморок, но он, храбрый воин, мужественно справился с этим порывом.

Любимая нуждается в его помощи. Он должен быть стойким.

— Ты, ты, ты ро-ро-ро…жаешь, — стойко промямлил Дорн, весь покрывшись холодным потом.

Куда бежать? Где искать эту — ну как ее? — женщину с зельями, которая принимает малышей?

В панике принц огляделся: со всех сторон их окружал темный, дремучий лес.

Сжав его руку, Эйлис снова пронзительно закричала. Где-то за деревьями каркнул ворон.

— Нам нужна… нужна по-по-по…

— Что ты там бормочешь? — со злостью прошипела фея, загнанно дыша.

— По-по-по… — заикался Дорн.

— Да возьми ты себя в руки и договори уже, ох, — она напряглась, пережидая очередной приступ.

— Повитуха, — выдохнул наконец эльф. — Нам нужна по-по…

— Да поняла я!

— Где ее найти? — он опять принялся озираться.

Деревья, деревья, деревья. Кругом одни деревья!

— Кого найти?

— Повитуху!

— Кто это вообще такая?

О духи! Она издевается?

— Женщина, которая принимает роды.

Лицо Эйлис исказилось от боли:

— Что… что такое роды?

Принц едва не расплакался.

Таким беспомощным и напуганным он еще никогда в жизни себя не чувствовал.

— Эйлис, ты только дыши! Я что-нибудь придумаю. Все будет хорошо.

Кажется, в первую очередь принц успокаивал самого себя.

— Нож! — вдруг закричала фея во время нового витка агонии. — В моей сумочке на фикусе. Принеси.

Вопреки своим словам, она продолжала крепко держать Дорна за руку, не отпуская.

— Нож? За-за-зачем тебе нож?

— Будем вырезать из меня ребенка. Ты будешь, — и она посмотрела на него решительным взглядом.

— Й-йа? — побелел и затрясся Дорн.

— Ты.

Невольно он уставился на ее беременный живот и в ужасе замотал головой.

— Не-не надо вы-вырезать. Он сам выйдет.

— Дурак! Как он сам выйдет из моего живота? — вне себя от ярости заорала фея. — Думай, что говоришь!

— Как все дети. Так и выйдет.

— И как, по-твоему, дети появляются на свет? — Эйлис смотрела на него скептически, как на идиота.

Покраснев до корней волос, Дорн выразительно скользнул взглядом по ее расставленным ногам и смущенно шепнул на ухо, как именно.

— Извращенец! — Хлестнула по щеке влажная ладонь. — Дети появляются из цветов! Их в цветах находят, понимаешь?

Растерянный, эльф активно закивал: «Да-да, в цветах, как скажешь».

А Эйлис вдруг расплакалась:

— Много лет летала я по лесу и искала в цветах младенца. Духи не вняли моим мольбам.

— Неудивительно, — осторожно заметил принц и тут же отшатнулся от кулака, сунутого под нос. Сердитая, взмокшая фея буравила его убийственным взглядом.

— Нож неси, — процедила она, сдвинув брови.

— Не нож нужен. Тряпки и… и… таз с водой, — всплыло в голове смутное воспоминание.

— Зачем?

— Не знаю.

Это был самый долгий и страшный день в жизни младшего лесонвиллского принца.

* * *

— Кажется… Кажется, ты был прав, — вдруг прошептала Эйлис, и глаза ее распахнулись, наполнившись ужасом.

— В чем прав? — метался вокруг нее Дорн на грани истерики.

— В том, как выйдет ребенок.

Принц помог ей опуститься на траву, а дальше…

Когда тишину вечернего леса разорвал крик младенца, Дорн расплакался. От облегчения, от того, что все самое страшное осталось позади.

Справился. Смог. Малыш благополучно появился на свет. И с его матерью тоже все в порядке.

Руки тряслись. По мокрому лицу градом струился пот. Дорн чувствовал себя, как после самого важного и тяжелого сражения в своей жизни. Совершенно измотанным.

Он принимал роды! Помог своему ребенку войти в этот мир. Видел такое, что волосы вставали дыбом! Ни один мужчина в Лесонвилле не переживал и никогда не переживет то, что он в эти безумные часы.

Оттого ли любовь в сердце принца распустилась еще сильнее? Огромное светлое чувство, замешанное на восхищении и благодарности.

Все-таки женщины — удивительные создания. Он на месте Эйлис просто не выдержал бы.

А малыш был прекрасен. Крошечный, сморщенный, испачканный кровью, он все равно казался Дорну самым красивым младенцем в мире. Потому что свой. Потому что он собственными глазами видел его рождение. И ушки у ребеночка были остренькие!

— Дай, дай сюда, — протянула руки к малышу Эйлис. — Наконец-то мой дар. Моя долгожданная, выстраданная дочь.

В мокром платье с разорванным подолом фея устало полулежала под деревом, опираясь спиной на его шершавый ствол. Сверху, с листьев на ее лицо, на плечи капала вода — напоминание о недавнем дожде.

Принц со вздохом передал малютку матери: хотелось еще немного подержать на руках этот теплый смешной комочек.

Его ребенок. Его! Он теперь отец. Невероятно!

Казалось, совсем недавно Эйлис угрожала ему ножом, и принц действительно верил, что его лишат жизни. Потом он вернулся в замок и сходил с ума от желания снова увидеть свою чокнутую похитительницу. Дальше его ждали три долгих месяца пути, полных опасности и лишений — и вот чем закончились эти приключения. Он — папаша!