Чернозимье (СИ) - Зимовец Александр. Страница 44

Несколько пушек одна за другой грохнули на стене, выкашивая картечью наступающие ряды. Несколько могильников возле стены разорвало на куски, но на их место уже карабкались новые твари, норовя выстроиться в живую лестницу. Было ясно, что надо спешить.

Ксай пронеслась над предместьями, затопленными потоком нежити, и только глядя с высоты я осознал, какая колоссальная армия пришла по наши души. И насколько наивно было и со стороны герцога, и с моей надеяться на то, что пара десятков тысяч воинов, обычных смертных людей, сумеют устоять перед этим потоком. Это был настоящий конец света, без малейшего преувеличения.

Грязно-серая волна простиралась почти до горизонта. То и дело в ней, словно боевые слоны, вздымались громады могильников, и еще каких-то гигантских бесформенных чудищ, которым даже в Энциклопедии не было названия. Где-то у самой земли суетились, напротив, очень мелкие твари, которых, кажется, то и дело давили, но основной массе не было до этого дела. Воздух за нашими спинами гудел от крыльев горгулий и гигантских инсектоидов. Ксай поднялась выше, чтобы эти твари нас не достали.

Едва мы оторвались от земли я, отчаянно вцепившись в Ксай ногами, открыл меню и стал одну за другой доставать из него белые сферы. Невесомые, они лежали на моей ладони, вложенные одна в другую, словно матрешки. Десятки, сотни белых огоньков. Сотни людей.

Я совершенно не был уверен в том, что то, что я задумал, сработает и спасет ситуацию. Но и ничего другого предложить тоже не мог. У меня будет всего один шанс, и я должен был хотя бы попытаться.

— Рома, он говорит со мной, — сказала вдруг Ксай. — Я его слышу.

— Кто, Ник? Что он говорит⁈

— Он… он говорит, что любит меня… что мы вместе вернемся домой… что все будет хорошо… что осталось совсем немного…

— Ты же понимаешь, что…

— Да, — голос Ксай звучал твердо. — Я знаю, кто он, и я ни за что не сверну. Но… я же все помню… Господи, Рома, он действительно близок к своей цели, даже если не осознает ее.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, Андерс говорил о том, что множество смертей пробьет барьер и создаст новое Чернолесье уже в нашем мире? Мы сейчас буквально на волосок от этого. Я буквально чувствую, само пространство вибрирует вокруг. Это ужасно. Еще несколько тысяч убитых в Карнаре, и этот нарыв лопнет.

Мои пальцы сжались, горло перехватил спазм. Я бы убил его немедленно, если бы мог. Но я не мог, и то, что я собирался сделать, не было убийством. Хотя, пожалуй, умирать не столь мучительно. К этому относишься проще, когда пережил смерть сотни раз.

Мы поднялись еще выше, и я увидел на горизонте изогнутую ленту реки. Уже близко. Там, где река изгибалась, она полукольцом охватывала небольшую деревню. Если присмотреться, можно было разглядеть беспорядочную россыпь домишек, за ними — мельницу. Еще немного, и я увижу.

— Рома, он снова говорит, — сообщила Ксай. — Он говорит, что дальше нам лететь нельзя. Если мы подойдем ближе, он говорит, что будет вынужден…

Я посмотрел на белые сферы, мерцавшие на моей ладони. Вложенные друг в друга, они то и дело расходились в разные стороны, превращаясь в подобие невиданного цветка. Жизни… сотни жизней…

По телу пробежала дрожь, и я словно своими глазами увидел, как сейчас такие же люди один за другими погибают внизу, в Карнаре.

Прачка, не успевшая добежать до цитадели, падает, настигнутая двумя баркерами, и те отрывают куски ее плоти, заливая кровью мостовую.

Мушкетер на стене, ужаленный зудящей тварью размером с кошку, ревет от боли, прижавшись к каменному парапету. Матеус Бажан в залитом кровью мундире зажимает ладонями рану в животе. Тим закрывает собой Вику, потерявшую сознание, вложив всю силу в магию. Прижатый к стене Макс отчаянно отбивается от наседающих баркеров.

Что это было? Не передались ли мне способности Киры вместе с ее образом? Я тряхнул головой, а затем бросил все образы вперед, в сторону деревни.

Ничего не произошло. Я все еще не видел цель броска.

— Нам нужно подлететь ближе, — сказал я. — Без этого никак.

— Но он…

— Я знаю, что он сделает, — отрезал я. Догадаться, в самом деле, было нетрудно. Ник, будучи рядом, мог контролировать те способности, которые он нам дал. Когда-то он без труда заблокировал мою способность к телекинезу, и точно так же он может лишить Ксай ее драконьей формы. Если это произойдет, она превратится в человека, и мы оба просто упадем вниз.

Но мне нужно было быть ближе. Еще хотя бы немножко ближе.

Среди утреннего тумана проступила покатая крыша мельницы, и стало видно массивное колесо. И где-то там, на дощатом скате, маячила небольшая черная точка — человек. Я сосредоточил все свое внимание на этой точке и снова выбросил руку вперед. Ничего. Сферы остались со мной, словно приклеенные к моей ладони.

— Рома! — раздался в моей голове возглас Ксай. — Он не на шутку испуган. Он…

Договорить она не успела. Раздался звук, похожий на звон порванной струны, и опора под моими ногами исчезла. Перед глазами мгновенно оказалось серое небо, затем — окрашенная алым полоска на востоке, потом покрытая снегом с проталинами земля, потом — снова небо. Поток встречного воздуха ударил мне в лицо и закружил, перемешав верх с низом.

На секунду перед глазами появилась Ксай в полощущемся на ветру плаще и тут же пропала. А затем возникла все та же мельница, которая была сейчас ближе ко мне. Совсем чуть-чуть. И на крыше все так же виднелась черная точка, лишь слегка увеличившаяся в размерах.

Сконцентрироваться на ней было уже невозможно, и я просто махнул рукой, куда-то в ее сторону, ни на что уже не надеясь. И с удивлением увидел, как белые сферы сорвались с моей ладони и, превратившись в небольшое клубящееся облако, устремились в сторону мельницы.

Я падал. Падал с такой огромной высоты, что городские стены Карнары — высочайшие в Монланде — казались отсюда игрушечным замком, сделанным из кубиков «Лего». Ветер отчаянно свистел в ушах, вертя мое тело во все стороны, словно мальчишка — беспомощного жука. Внизу суетилась огромная масса людей — живых и мертвых — с высоты представлявшихся двумя стаями копошащихся муравьев, почти неотличимых друг от друга.

Я знал, что сделал все правильно. Ничего лучше я сделать не мог. Но достиг ли я цели? Победил ли я или просто плюнул в лицо врагу перед смертью? Мне не суждено это узнать. Пусть это узнают другие — и делают с этим знанием что захотят.

Земля приближалась стремительно и неумолимо. Сколько раз я, всю жизнь боявшийся высоты, видел подобную картину в кошмарных снах! И всегда за секунду до того, как встретиться с земной твердью, я просыпался, дрожащий от избытка адреналина и счастливый от того, что это был лишь сон.

Я знал, что в этот раз так не будет. В этот раз мне предстояло встретиться с землей.

Время сжалось, словно пружина. Перед глазами одна за другой мелькали картины, словно кадры фильма, пущенного на перемотке.

Нежить, прорвавшаяся на стены и захлестывающая цитадель.

Черный разрыв в небе, втягивающий в себя все новые и новые образы гибнущих под небом людей. Взгляд хищных, недобрых глаз из этого провала. Кривая улыбка Мефодия Исаевича. Дрожь самой ткани мира, о которой говорила Ксай, и которую я теперь чувствовал всем телом. Ткань прорвана, и зло течет сквозь нее.Я чувствую, все те смерти, что оно принесет. Мор, брань, глад… Всего этого уже не избежать.

Белые сферы, несущиеся над разоренной деревней, и врывающиеся в тело человека на крыше, безуспешно пытающегося увернуться. Его бледное лицо и раскрытые от ужаса глаза. Пальцы, царапающие в беспамятстве собственное горло. Замершая, словно в нерешительности, мертвая армия. Твари секунду водят головами из стороны в сторону, а затем набрасываются друг на друга, жаля и разрывая на куски.

Заснеженное поле внизу, несущееся мне навстречу. Приближающийся с огромной скоростью валун, поросший мхом. Мои ладони, выставленные вперед в смешной попытке защититься от неизбежного.