«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается (СИ) - Трунов Сергей. Страница 16

Злость распирала меня не по-детски. Момент как раз весьма удачный, чтобы уболтать Александра I присоединиться к Наполеону, совместного с Россией натиска Англии не сдержать. Только мы солдат или моряков в огонь сражений кидать не станем, а поступим как англичане век спустя — развалим противника изнутри. Надо только вспомнить инструкцию по организации подполья и национально-освободительного движения, да обсудить с Граббе и Толстым. Оружия английского у нас избыток, а уж переправить оное через контрабандистов в Ирландию вообще плёвое дело. И всё же эта задача вторая на очереди.

Первая же встала в полный рост после возвращения из Прейсиш-Эйлау — нужда в простом, но передвижном источнике энергии. И лишь вчера решение созрело...

Вспомнил установку, которая в моем времени называлась локомобиль. А тут будет пароврат.

Потому, что представляет из себя паровой котел с приделанной сверху паровой машиной, и преобразует энергию топлива во вращение маховика, от которого крути что хочешь. А то, как погляжу, тут весь упор на мускульную силу человека да тягловую лошадиную.

Разве что на селе стоит мельница на реке, к которой со всей округи, порой за сотню вёрст народ везет молоть зерно. Чуть лучше на фабриках-заводах. Но и те сплошь да рядом на реках, ибо привод станнков от всё тех же в основном примитивных водяных колёс, какие и при царе—горохе всё такие же были. ... Ну и как тут наращивать объёмы обработки материалов!?

А пароврат в полторы лошадиной силы стоит себе рядышком со станком — куда пожелаешь, туда их в упряжке отнеси. Топливо только подручное подбрасывай, да воды доливать не упускай.

Вот чертежи такого, типового и сделал. С подетальным описанием. И с разбивкой всего процесса производства на простейшие процедуры, посильные деревенскому подпаску. Чтобы любая артель, а не то что завод, освоил выработку таких силовых установок.

И это тоже сулит крепкие барыши. А значит следует "снять сливки", самим по-первости выпускать такую новинку. А потом уже, как наш недоверчивый народ раскачается да загорится, можно приняться публиковать чертежи и технологию сборки в том же "Вестнике РАК".

Пока делал наброски, понятные нанятым Степаном студентам — профессиональным чертежникам, Сидор принёс корреспонденцию. Фернандо, который обычно это делал, гуляет с Акулиной и детьми - пусть, дело молодое. Заметил, что руки у старого слуги дрожат.

— Сидор, старина, что стряслось? — гляжу участливо.

— А? — мужик отварачивается, чтобы украдкой смахнуть набежавшую слезу: — Да не, Ваш Светл, — бубнит он, — эт я от радости: Матрёна, вишь ли, понесла, Николай Петрович. Так шо дедом видать буду! Ужо и ни чаял на старости лет.

Понимаю его. Понимаю наверное как никто другой. Привстаю, приобнимаю: — Превосходное дело, старина! Иди—ка отдохни, такое не каждый день случается.

— Нее, — мужик трясёт головой: — Я таперича сидеть не могу, ты меня не гони, мне сейчас напротив при деле надобно находится, руки от радости воссуют.

— Ну что ж, тогда занимайся, — смеюсь. Достаю из бумажника платиновый империал-двенадцатирублёвик, один из первенцев финансовой реформы Канкрина, протягиваю: — Сидор, премия за службу. — Мужик прячет ладони за спину, возмущенно сопит: — Да рази я награды ради, Ваш Светл, — но я машу руками: Бери-бери, ничего слушать не хочу мол.

Слуга удаляется, а мне под впечатлением приходит мысль, что вот как-то в последнее время вокруг меня много младенцев рождается. Машинально беру со стола самый толстый пакет, адрес: от Демидова, с Нижнего Тагила.

Так, любопытно, что пишет Николай Никитович? В прошлый раз приезжал сам, тряс мне руку, с жаром рассказывал, что новая сталеделательная из чугуна печь почти сразу выдала полтоны хорошей стали. Я на третий день убыл с ротой в войска, а вот что теперь?

Наконец добрался до убористо исписанной рукой самого заводчика пояснительной записки, приложенной к дотошно оформленным схемам, диаграммам. Ага, плавки наладили, доменщики набили руку, пустили ещё три печи — великолепно! Но, сетует корреспондент, качество металла от плавки к плавке разнится. А вот это уже косяк. В моё время, если правильно помню, качество металла в плавильном котле подвергали химическому анализу прямо во время плавки, но сейчас-то столь совершенных методов ещё не разработали... Так, что же делать!? Эдак вся моя грандиозная до безобразия затея об индустриализации России полетит "коту под хвост"! Неее, выход должен быть, надо только "раскочегарить" извилины в мозгу!

Бросил взгляд на часы: сейчас, с наскоку, всё-равно ничего дельного в голову не придёт — проверено — поэтому стоит сменить род деятельности. А вот хотя бы навестить покалеченного русским косолапым английского лазутчика.

Утром пришла тревожная радиограмма с Урала: сталь дорожает. Невзирая на то, что, казалось бы, чем больше однотипного товара, тем он дешевле, издержек-то на производство меньше. Из текста неясно, в чём причина, отбиваю запрос. А пока они там найдут знающих людей, да ответ подготовят, еду в госпиталь.

Открыл дверь в палату к лазутчику. Парень, до шеи укрытый одеялом, с измождённым лицом, встретил с выражением мрачной готовности.

— Ну здрав будь, молодой человек. Ты чего это медведя напугал?

— Я, ээ—уу—мм, — по лицу растерявшегося бедолаги бегают складки, свидетельствующие о противоречивых чувствах. Ну что же, Значит правильно угадал: он явно узнал меня, и готовился к встрече, готовился он к допросу, а тут я его огорошил.

— Я и не знал что это Медведь, — промямлил больной.

Молодец, быстро сообразил и выкрутился — мне такие нравятся.

— А ты небось думал, они у нас по улицам с балалайками бегают и у мужиков водку отнимают?

Он свёл брови силясь уразуметь.

— Ну ладно, молодой человек, как к тебе можно обращаться? Я вот Николай Петрович.

— Да Вы сами всё знаете, сэр, — пробурчал парень, глядя в сторону.

— Знаем-то знаем, — не стал отпираться я, подтверждая кивком, — но самому-то тебе как привычнее?

— Гарри, сэр, как и по бумагам, — натужно, с хрипом, выдавил из себя пациент госпиталя.

— Ну вот и славненько, Гарри. А бумаги твои в тумбочке, - киваю на прикроватную мебель, - не волнуйся. Мы только сообщили на судно, которое значится в твоей матросской книжке, что мы тебя случайно подобрали на улице такого и привезли в ближайшее лечебное учреждение. Так уж что соврать своим, когда явятся, ты уж сам придумай.

— А чего врать-то, — насупился матрос.

— А того, как объяснишь, показав свои записи, как ты в госпитале очутился. Вот что они подумают после этого? — Лицо парня побледнело, до него дошло глаза его расширились, — Ну, так что сам думай, выкручивайся. Ну, это твоё дело. А я рад с тобой познакомиться, Гарри, — я протянул Руку. Тот, поколебавшись, высвободил свою, пожал. Рука горячая, сухая и, несмотря на жёсткость из-за мозолей, слабая.

Похлопал парня по плечу, поправил одеяло: — Ладно Гарри, дел у меня ещё невпроворот, Выздоравливай. Поднялся, чтобы уйти. — Смотрю, ты ловко находишь слова, думаю не пропадёшь, — усмехнулся я.

— Да, у нас в королевском флоте быстро этому учат, — невесело улыбнулся парень.

— Ты в королевском флоте служил?

— Было дело.

— То-то гляжу — ловко ты по заборам лазаешь, что твоя обезьяна! А как на торговца попал?

— Дааа, — вяло махнул рукой ирландец, — видите ли, сэр, я в Трафальгарской битве участвовал, после неё враги исчезли, военного флота чересчур много стало, адмиралы якобы в награду за храбрость посписали на берег матросов изрядно. На торговцев военных моряков берут с радостью. Так что я на берегу не Засиделся.