Ведьмы замуж не выходят (СИ) - Токарева Ольга "molishna". Страница 16

Дарин нахмурился, недоуменно посмотрел на окно.

– Что это за птица?

– Это мой фамильяр. Только не пойму…что с ним происходит? Никогда он еще не был так взволнован.

– Ох уж эти птицы, не обращай внимания.

Дарин сделал шаг к ведьме, подхватив ее руку, в которой она держала кружку, поднес к ее губам. – Вириди…обманщица…давай выпей за наше знакомство…только до дна. Он держал кружку крепко, не давая ведьме передохнуть, ждал, внимательно следя за последним ее глотком. Вот видишь, совсем не страшно.

Вириди покачнулась, присела на табурет.

– Как ты быстро опьянела, давай я тебе окорока отрежу или колбаски копченной. Закусишь, голове сразу легче будет, да и у меня что-то аппетит разгулялся.

Дарин разломал кольцо колбасы, одну часть отдал ведьме, другую надкусил, стал жевать, смотря перед собой пустым взглядом.

Худенькие руки ведьмочки сжав полукольцо колбасы, замерли, лежа на ее коленях. Ее душу сжимал тугой комок наступающей беды, взгляд черных глаз затуманился, по телу прошла волна жара. – Что-то мне нехорошо.

– Не знал, что ты такая слабенькая.

Дарин подхватил Вириди на руки, отнес на кровать. – Полежи, поспи, когда проснешься, сразу легче станет.

Вириди сомкнула черные пушистые ресницы, к горлу подступала тошнота, но она загнала ее поглубже, не хотела при лорде показывать свою слабость.

– Я, пожалуй, домой отправлюсь, жалко, что посидели так мало. Хотя думаю, у нас еще будет с тобой не один такой день.

Вириди обрадовалась, услышав, как хлопнула дверь избы. Подступившая к горлу дурнота сводила скулы и горло, сил не было держать в себе содержимое желудка. Рвотный спазм заставил ведьмочку резко повернуться на бок, она успела лишь склониться над полом, как ее сразу вырвало. Вытерев слезы, она откинулась головой на подушку. « Странно, почему меня так мутит? Вино, которым меня угощал Аронд, было восхитительно сладким, как и ночь. Потом…» –Аронд,– слетело с бледных губ ведьмочки, мысли стали путаться. Она проваливалась в черноту, выныривала из нее, борясь, но вскоре проиграла этот бой, тьма поглотила целиком ее разум и тело.

Вириди простонала. Резкая боль внизу живота выдернула из оков темноты, в которой она блуждала. Тьма кружила, ласкалась, манила за собой и ведьмочка послушно шла, с трудом вытаскивая ноги из тягучей черной массы.

Завидев впереди грань ухода человеческих душ, Вириди остановилась, нахмурилась. Грань пошла рябью, издав тонкий грустный мелодичный звон, поманила к себе остановившуюся душу. Сладкозвучный зов приласкал ведьмочку, отогнав все страхи и неуверенность.

Вириди сделала шаг и остановилась, перед ней завис яркий светящейся маленький шар. Шар сиял ярко, переливался цветами радуги, взлетал невысоко и опять опускался перед ней, словно просился поиграть с ним. Глаза Вириди вспыхнули от счастья, губы расплылись в счастливой улыбке. Протянув руку, она раскрыла ладонь, замерла в ожидании. Шар торопясь опустился, вспыхнул, засветился ярче, ослепив своим сияньем ее глаза. Свет не обжег, наоборот, он словно окутал радостью, любовью, счастьем. – Доченька, – промолвили посиневшие губы ведьмы, лежащей на постели.

Яркий шар взметнулся, увеличился в размере, преобразовываясь в сияющий образ девочки. Она, широко улыбаясь, засмеялась, подлетела к Вириди, обняла своими прозрачными ручками, смотря с любовью, звонко проговорила. – Мамочка…мамочка, какая ты красивая, добрая, ты меня так сильно любила. Прошу тебя, только сильно не плачь. Я обязательно к тебе вернусь. Обняв Вириди своими тонкими маленькими ручками, она прильнула к ней, коснулась холодными губами, вспыхнула и исчезла за гранью.

– ДОЧЕНЬКА! – закричала Вириди, мотаясь от боли на постели.

– Доченька, доченька…схватившись за живот, Вириди распахнула глаза, пересохшие губы повторяли раз за разом. Боль отступила, дав небольшую передышку. Ведьма обняла руками низ живота, замерла затаив дыхание, прислушалась к ощущениям. Сердце застучало учащенно, страх за дочь прошиб с головы до пят.

– НЕТ!…НЕТ...Н-Е-Е-Т!

Закричала Вириди, заметалась от отчаянья и раздирающей сердце боли и осознания потери доченьки. Скорчившись, она продолжала держать свои руки на животе, с крупицей надежды в душе, но и та оборвалась вновь от пронзенной тело боли. Между ног потекла горячая жидкость, в нос ударил запах затхлости и крови.

– А-А-А! Нет! Нет! Нет! А-а-а, – кричала она охрипшим голосом. Низ живота потянуло, между ног проскользнуло что-то холодное. Вириди плакала, металась от внутренней, душевной боли, что съедала огнем потери дочери. Кричала, от отчаянья и непонимания, почему это произошло. Ведьмочка распахнула глаза. Утренний свет слабо пробивался сквозь занавески на окне. Тело продолжало ломить и знобить, в душе зияла холодная пустая яма от понимания, что ее дочери больше нет. Она отдала свою капельку ведьминской силы Вириди, чтобы та не умерла.

Ее маленькая доченька скользнула за грань, спасла, защитила свою маму. Маму, которая не смогла сберечь ее.

Вириди пошевелила рукой, облокотившись на локти, привстала, между ног вновь что-то выскользнуло, в нос ударил запах крови и гнили. Сморщившись, она откинула мокрое одеяло, бросила взгляд на платье в крови, трясущейся рукой, подняла его и замерла, смотря на маленькое серое тело доченьки. Время шло, поднималось из-за горизонта дневное светило, а Вириди не могла оторвать своего взгляда от мертвого тельца. Горячие слезы, заструившиеся по щекам, выдернули ее из оцепенения. Дрожащей рукой, она взяла свою доченьку, положила ее к себе на руку, стала, убаюкивая качать, запев колыбельную которую пела ей бабушка.

Трогала малюсенькие пальчики, сжатые в кулачки, тонкие ножечки, всматривалась в маленькое серое личико, закрытые глазки, посиневшие губы. Их холодное прикосновение к ней, когда она стояла у грани – будет помнить всегда.

Душа Вириди разрывалась. Мечты о доченьке разбились, осыпались мелкими ледяными осколками, оставив после себя, пустую зияющую рану. Ее еще такая маленькая доченька, но уже на лице проявились черты Дарина.

Дарин…Вириди подняла голову, ее внимание привлек стол. Продукты, разложенные вчера на столе, все так же продолжали лежать нетронутыми. Отсутствовала только бутылка вина. Ведьма некоторое время молчаливым пустым взглядом смотрела на стол, покачала головой, отказываясь верить в очевидное. Аккуратно положив доченьку на кровать, встала, качаясь, подошла к столу, ища кружки. Они стояли перевернутыми на полке. Сердце набирало обороты, грудь внутри разрывало от осознания, но верить в то, что ее хотел убить молодой лорд, ведьмочка не могла. Резко повернувшись, Вириди посмотрела на пол возле кровати – отшатнулась. На том месте, где ее вчера вырвало, на полу лежала черная слизь.

– Нет, – прошептала она.

Шатаясь, не обращая внимания, на бегущие по ногам ручейки крови, подошла к полке с кореньями и мазями. Трясущейся рукой схватила короб на верхней полке, откинув крышку, взяла горсть белого порошка, подошла к кровати, бросила на черную слизь.

И тут же закрыла рот ладонью, прерывая вырвавшийся из горла отчаянный крик.

Слизь зашипела, зашевелилась, словно живая, вспыхнула, объятая пламенем стала гореть, выделяя едкий запах болотной гнили. Только одно существо оставляет после себя подобную слизь – болотная тварь, Кува из разлома. Выживших людей после встречи с ней единицы. Вириди смотрела, как последние всполохи огня пожирали слизь, вздрогнула, когда огонь напоследок вспыхнул и погас.

Ведьма посмотрела потухшим взглядом на посиневшее тельце дочери. – Он хотел нас с тобой убить. За что? Понимание пришло мгновенно, Вириди присела на край кровати, вновь взяла дочь на руки, прижала к себе, защищая, согревая своим теплом тела, смотря пустым взглядом на пол.

«Как он узнал? Никто кроме Ланды не знал, что я беременна…но она никогда бы не предала. Сразу надо было прогнать молодого лорда, одни беды от богатых. Испугались, что их род с ведьминским породнится. Так мы с моей доченькой ни на что не претендовали. – Правда, моя хорошая, – Вириди, погладила холодную крохотную голову дочери. Нам от них ничего не надо было. Пришел, словно почувствовал, что уехать собралась…а может, и об этом узнал? Брал меня, когда хотел, словно вещь, а что я могу противопоставить его родовой магии грифона? Сильный род, мою силу давил, не давал сопротивляться. Можно было б отворот сделать, но за любое воздействие на лордов можно и головы лишиться. Ты боялась головы лишиться, а они ничего не боялись – убить тебя решили. Расследовать смерть ведьмы никто не стал бы, земля и лес сиятельных лордов. А, что на ней происходит, никому не докладывают. Кто этих ведьм считал, одной больше, одной меньше. Только как я не почувствовала слизь Кувы? От нее же гнилью за версту несет? Неужели ведьма заговор на имя сделала? Так никогда еще ведьма против ведьмы не шла. Видно, нашлась такая, пошла против рода ведьм. Думала, доченьку мою вытравит из утробы, меня убьет, и дела ее гнилые вместе со мной в лета канут. Только просчитались вы все, не учли светлую душу моей кровиночки, спасшей меня у грани. Я отомщу за тебя, моя красавица…прокляну весь их род…мне уже все равно. Детей у меня больше не будет, выжгла черная слизь все нутро».