Креолка. Тайна аристократки - Сойер Шерил. Страница 8

— Смотри-ка, я всегда забываю, какая ты высокая. — Светло-голубые глаза, обрамленные черными ресницами, сверкнули. — Давно ли это было? Месяц назад? Повернись!

Айша подчинилась и посмотрела через плечо, подумав о том, как мало мадемуазель изменилась за то время, пока она знала ее. Хотя она привозила модные платья из Франции, всегда казалось, что мадемуазель одета в одной и той же манере: верхние пастельные юбки, две нижние и белая легкая ткань на плечах и на груди. Она не носила ни золота, ни драгоценных камней, только ленту с камеей или бусы на шее. Сегодня на мадемуазель были бусы из светлого янтаря под цвет ее волос. Она исключительно заботилась о своей коже, поскольку веснушки, появившиеся в детстве под жарким солнцем Мартиники, не могла вывести примочками из лимонного сока и ромашки. Они сразу бросались в глаза на ее белом лице и руках, но, несмотря на этот недостаток, мадемуазель считали на острове элегантной и оригинальной женщиной. У ее был вкус, а вкус — это все. Айша знала это со слов самой мадемуазель.

— Ты стала гораздо лучше. Подойди сюда и посмотри в зеркало.

Айша поднялась на террасу и прошла к высокому зеркалу у дальней стены салона. В этой комнате, самой большой на первом этаже, было два французских окна. Перед одним из них и стояла Айша. Она повернулась спиной к цветущему саду, вглядываясь в прохладную темноту салона, и ей казалось, будто перед ее глазами темнота глубокого колодца. В зеркале отражалась высокая фигура в белом платье, спускавшемся ниже коленей, с рукавами до локтей. Золотисто-коричневые от загара руки и ноги. Над вырезом платья стройная шея, прямые плечи. Голова обмотана белой хлопчатобумажной тканью, завязанной над ухом. Волос не видно, а поскольку свет лился сзади, то черты лица неразличимы. Айша напрасно пыталась рассмотреть почти белую девушку, о которой говорил Жозеф, или слишком высокую рабыню, как утверждала мадемуазель Антуанетта. Айша видела неизвестное создание. За день до этого знакомая фигура успокоила бы девушку, но сейчас она нервничала, впервые в жизни переступив порог дома мадемуазель. Теперь, стоя близко к зеркалу и видя свое лицо, Айша почувствовала боль. Она оглянулась на мадемуазель, и та сказала:

— Садись, не маячь перед глазами.

Айша села в привычной позе в уголке террасы, поджав колени и обхватив их руками. Мертвую тишину дома нарушало лишь жужжание мухи. Даже ящерицы, гревшиеся на камнях в саду, лежали неподвижно, высунув язычки.

Мадемуазель вздохнула:

— Так мирно, но так скучно. Я не видела общества целую неделю. Брат сказал мне, что ждет визитера завтра к обеду, но я не могу пойти к нему из-за отца Огюста. Его разочарует, если я пропущу его службу во вторник. — Ее рука, нырнув под подушку, извлекла оттуда изящный томик. — Наконец у меня есть новое издание «Генриады». Я немного обеспокоена тем, как ты справишься с военными терминами, но он больше концентрируется на людях, чем на артиллерии.

Мадемуазель просматривала книгу, а Айша прислонилась спиной к беседке из вьющихся растений. Она вспомнила все, что мадемуазель говорила ей о Вольтере, хотя в ее словах было много противоречий. Вероятно, это одно из произведений, которые можно читать, не краснея. Когда Айше разрешили взять книгу в руки, ее охватила дрожь. Книга была открыта на любимой поэме мадемуазель, и в душе Айши она также занимала особое место, но об этом не подозревала ленивая женщина, сидящая рядом с ней.

Мадемуазель Антуанетта ле Бо де Моргон откинулась в шезлонге и с наслаждением слушала, как девушка читает посвящение, сделанное Вольтером его величеству королю Людовику XV по случаю битвы под Фонтенуа в 1744 году. Она сразу же решила звать девушку сюда чаще. Мадемуазель уже забыла, что чтение — весьма пикантное развлечение. Ее забавляло, что произведения на прекрасном французском языке читают вслух на Мартинике, вдали от людей, сочинявших их. Это поражало тем более, что книгу читала эта особенная рабыня, существо, не имевшее ни малейшего понятия о Франции. А между тем именно Франция — источник всех развлечений, столь дорогих сердцу мадемуазель. Несмотря на отличные манеры, мадемуазель получила несказанное удовольствие от того, что сейчас читали ей вслух. Голос Айши по тембру вполне мог сойти за мальчишеский, однако он поразительно менялся, когда девушка читала с чувством, завороженная музыкой поэмы. Айша испытывала неуверенность, произнося незнакомые слова, и даже это было приятно мадемуазель. В редких случаях, когда Айша ошибалась, мадемуазель не подавала виду, что это смешит ее. Глядя в сад, она покровительственно улыбнулась, не желая прерывать этот голос с богатыми интонациями. Сколь драматично, что этот грязный ребенок в лохмотьях читает так же хорошо, как оратор в академии. Пятилетняя девочка, впервые обратившая на себя внимание мадемуазель, была наделена исключительной мимикой. Мадемуазель начала учить ее французскому языку, и теперь Айша владела им в совершенстве. Занятия с ней были одним из любимых развлечений мадемуазель. После этого она заставляла ее читать. Подумать только, креолка выросла, говоря на варварском языке своего племени, и каждый раз, спускаясь с террасы вдовьего домика, снова возвращалась к этому языку.

Мадемуазель с детства говорила на местном языке с прислугой, но, получив образование во Франции, почти не пользовалась им, оставив себе только французскую прислугу. Конечно, это было дорого. На Мартинике слуги становились ленивыми и капризными, но тоска по далекой родине усиливала их уважение ко всему французскому. Креолам не разрешалось входить во вдовий дом, и никто из черных не переступал его порог с тех пор, как здесь поселилась мадемуазель.

Пока девушка читала, мадемуазель с одобрением думала о поэме Вольтера. Какой идеальный сценарий: герой, молодой, красивый король, бросался во главе своих войск в гущу каждого сражения (традиционный враг, конечно, Англия) и выиграл победу. Язык энергичный, эпитеты чрезвычайно выразительны. Вольтер использовал всю силу своего таланта, чтобы искусно завуалировать свои мысли. Каждый француз хорошо знал, что поэт говорил только правду, несмотря на неоднозначность изображения событий.

Девушку тоже увлекала поэма. Когда Айшой овладевали чувства, мадемуазель наблюдала странное явление: кровь отливала от ее загорелых щек, и они бледнели. В таких случаях темные глаза, опушенные длинными ресницами, мерцали, как угли, и глухой голос становился более глубоким. Почти не слушая волнующего пассажа о Фонтенуа, мадемуазель внимательно разглядывала Айшу. Как отличалась эта девушка от пылкого ребенка, который льнул к ее ногам и с восхищением смотрел на мадемуазель, впервые увидев ее. Это было двенадцать или тринадцать лет назад. Айша (это местное имя мадемуазель не желала произносить) пришла во вдовий домик со своей матерью по чьему-то поручению. Мадемуазель мгновенно заметила девочку из-за цвета ее кожи, необычайно светлого для рабыни.

Мрачная мать прогнала девочку, но у мадемуазель сразу возникла мысль отправить этого хорошенького говорливого ребенка «помогать» двум садовникам один раз в неделю собирать цветы, а главное, развлекать ее самое в часы безделья. Это все равно, что завести любимое животное, но она не должна ни кормить его, ни держать дома. Шарлотта — так называла ее мадемуазель — оказалась игрушкой с неожиданно большими возможностями.

Девочка проявила безмерное любопытство и сильную волю. Мадемуазель была удовлетворена, разговаривая с ней, как со взрослой (она никогда не утверждала, что имеет дар общения с детьми), но поставила условие, чтобы девочка не задавала никаких вопросов. Мадемуазель находила удовольствие в том, что приносила на веранду книги и раскрывала их перед ребенком, наделенным редким и любознательным умом. Ум и характер девочки сказывались в том, что она быстро схватывала все, чему ее обучали, но злилась, если плохо усваивала урок. Встретив незнакомое слово или узнав то, что не соответствовало ее представлениям о жизни, она обычно топала ножкой и кривила свой хорошенький ротик. Позднее, когда ее французский стал лучше, Шарлотта научилась слушать мадемуазель, не выказывая явного любопытства и ловко переводя беседу на предметы, интересующие ее.