Маго, графиня Артуа (ЛП) - Балуза-Лубе Кристель. Страница 16

Состоящий в основном из лесистых холмов, спускающихся в долину реки Тернуаз, он был идеальным местом для охоты, с прудами, виноградниками, садами и павильонами. Здесь в полудиком состоянии обитали лани и олени. Эти "дикие" животные были в основном не дичью, а показателем статуса высшей знати. Таким образом, парк был символом власти, которую принц осуществлял над одомашненной им природой [155]. На смену образу принца-охотника пришел образ принца-распорядителя. Именно Маго решила разводить кроликов в парке Эдена [156]; она же организовала охоту на хищников — диких кошек, волков, лис, ласок, барсуков, выдр, канюков, орлов [157] — которые питались дичью или рыбой в прудах [158].

Графиня также содержала зверинец в Эдене, типичный для больших резиденций высшей знати. С XII века многие европейские дворы имели собственные зверинцы, так в королевском парке в Вудстоке жили львы, леопарды, рыси, верблюды и дикобраз; у Людовика IX были львы, дикобраз и слон; у Филиппа Красивого — львы, львицы, леопарды и белый медведь; у королей Наварры — лев, львица, страус и верблюд; у Рене Анжуйского — верблюды, слон, львы, тигры и медведи [159]. Маго владела бобрами, кабаном, медведем, дикими кошками, волками и северными или средиземноморскими хищными птицами [160]. Хотя зверинец графини был менее престижным, чем у королей Франции или Англии, он был еще одним способом продемонстрировать ее власть над животными, совместное проживание которых было образом рая, в котором все виды животных жили в гармонии под руководством Бога до грехопадения [161]. Организация пространства в парке также демонстрировала ее способность контролировать естественный порядок. Она использовала солнечный свет, воду и плодородие земли в своих целях, создавая место по образу библейского Эдема. Маго построила фонтан, вода в котором текла возвращаясь в исходную точку в бесконечном и совершенном движении, символизируя изобилие, плодородие, возрождение и чистоту [162].

Эден предлагал графине и ее гостям множество других развлечений [163]. Еще в 1298 году Роберт II приказал установить в разных частях парка деревянные статуи, или "автоматы". На мосту, ведущем к павильону "dou Marès" в южной части парка, он разместил шесть групп обезьян, одетых в меха для большей реалистичности. Другие фигуры заполняли галереи замка, а большой зал был украшен раскрашенными головами кабанов. Специальный механизм приводил в действие все эти автоматы, о которых Маго очень заботилась. Это были редкие и завораживающие достопримечательности, которые еще ярче подчеркивали превосходство графини, способной вдохнуть подобие жизни в не живые статуи. Выбор изваянных животных был немаловажен: кабаны в галерее вызывали в памяти благородство, стабильность, силу и мужество. Певчие птицы напоминали о духовном возвышении душ в раю, традиционно изображаемых сидящими на ветвях дерева. Обезьяны, пародия на человека, имитирующая его худшие качества — лень, похоть и порок — напоминали посетителям об их слабостях [164].

При Роберте II в павильоне, пристройке к замку, находились фонтан и вольер певчих птиц, который графиня расширила, пока он не занял все пространство здания. К живым птицам — голубям, горлицам и попугаям — вскоре присоединились другие, вырезанные из дерева и позолоченные сусальным золотом. Сидя на искусственном дереве, эти автоматы брызгали водой в посетителей, которые развлекались тем, что ловили живых птиц с помощью силков. В галерее было установлено "живое зеркало", возможно, прообраз современных кривых зеркал. Среди других диковинок, были монументальные солнечные часы (miedi) из камня и свинца, выкрашенные в белый цвет, поддерживаемые шестью дикими людьми и шестью сидящими львами и леопардами. Наконец, парк украшал лабиринт из виноградных лоз — дом Дедала (maison Dédalus).

Поэтому парк в Эдене был впечатляющим по своему масштабу, количеству задействованного обслуживающего персонала [165], а также по планировке лесных участков. Охотничий заповедник, зверинец и автоматы преображали пространство, подчеркивая его предназначение для аристократического времяпровождения. Владея дикой природой и стихиями, Маго демонстрировала свое могущество самым престижным гостям, таким как королева Наварры, графиня Блуа, графиня Намюра, Бланка Бретонская, Филипп де Пуатье (ее зять, будущий король Филипп V), Гуго де Шалон, Эймар де Пуатье, герцог и герцогиня Бургундские и другим. Несомненно, графиня с сожалением покидала свою любимую резиденцию, когда неотложные дела требовали ее присутствия в Артуа или Париже.

Сравнение маршрутов поездок Маго и Филиппа IV Красивого показывает, что графине удавалось держаться как можно ближе к королю. Предупрежденная гонцом о скором прибытии короля в Париж, она преодолевала расстояние от Эдена до столицы за пять или шесть дней, прибывая на день раньше или позже Филиппа [166]. Такая близость позволяла ей получать многочисленные аудиенции у короля, как правило, для решения важных вопросов, которыми она занималась лично. Во время своего пребывания в Иль-де-Франс графиня также могла присутствовать на заседаниях королевского Совета и таким образом принимать участие в политической жизни королевства. Будучи единственной женщиной, удостоенной чести заседать в этом престижном органе власти, она была на равных со своими коллегами-мужчинами, что только подчеркивало ее значимость. Расположение резиденций графов также способствовало близости к королю, так в Париже Маго жила в отеле д'Артуа, примерно в километре от королевского дворца Сите, или в своем поместье Конфлан, которое находилось на таком же расстоянии от замка короля в Венсене, ставшим одной из главных королевских резиденций начиная с правления Людовика IX.

Графиня унаследовала отель д'Артуа от своего отца. В 1270 году вместе со своей женой Амицией де Куртене он приобрел первый дом на улице Nicolas-Arrode [167]. Шестнадцать лет спустя, в 1286 году, граф владел уже двадцатью восемью домами на улице Pavée [168]. Маго продолжала политику отца, приобретая новые здания путем обмена или покупки. Таким образом, в XIV веке парижский отель графов состоял из зданий и садов, которые простирались на целый район, от улицы Nicolas-Arrode, переименованной в "улицу графини д'Артуа" [169] на западе, до Grand'Rue de Paris на востоке, и от улицы Mauconseil на юге до улицы Pavée и улицы Petit-Lion на севере [170]. Жилой комплекс отеля состоял из нескольких основных зданий, часовен и подсобных помещений, соединенных между собой аллеями или галереями, и имел значительные размеры: площадь комнат оценивается от 20 до 60 квадратных метров каждая. Главный зал отеля занимал около 280 квадратных метров на первом этаже и выходил на прогулочную зону, засаженную виноградниками [171]. Сегодня от него ничего не осталось, и мы можем только представить себе роскошь этого отеля, который был внутри хорошо освещен благодаря многочисленным окнам и имел собственный фонтан, питаемый от городской водопроводной сети.