Приграничное владение 4 (СИ) - Матюшенко Артем. Страница 72

Но тот захват «межгорья» и горной крепости был лет двести назад и все давно смирились с таким порядком вещей. А раньше, купцы из Валашии могли свободно, по своей земле, проехать как в северные территории где находились Северные королевства и два десятка вольных баронств, так и в парочку княжеств, помимо княжества Фарнхельм.

Помимо меди, в стародавние времена в горах попадалось самородное золотишко и даже изумруды, поэтому венец князя был медный, с семью золотыми зубцами — символизирующими семь воплощений создателя-демиурга и с семью крупными изумрудами по ободу, также как медь и золото, найденными в местных горах. Этой короной венчались на княжество два десятка князей из рода Бакория. Уже намного позже, в короне добавились серебряные дубовые листочки красиво обрамлявшие изумруды.

С началом всеобщей войны и так не богатая жизнь в маленьком княжестве стала еще сложнее. Частенько через перевал или горные ущелья забредали шайки дезертиров, которые вели себя словно медведь на пасеке — брали все, что понравится и делали все, что захочется. Врывались в избы и дома, грабили лавки торговцев и простое население, а то и убивали посмевших возразить им хозяев. Поэтому дружина князя последние годы не бездельничала, совершая ежедневное патрулирование практически по всей территории. Так же пришлось немного увеличить стражу обеих городков и разрешить в деревнях собирать при необходимости до трех десятков вооруженного ополчения.

Еще, нескончаемым потоком, через перевал из разоренных войной земель, шли беженцы. Малая часть из них оседала в валашских селениях, на правах наемных работников. Конечно участь батрака поденщика, порой работающего за миску похлебки и ночлег — не завидна, но всяко лучше чем быть убитым или насильно призванным под знамена одного из князей-правителей.

Конечно официально, перевал был перекрыт и всех беженцев с той стороны перевала, грабили еще раз и либо сразу вешали, либо давали шанс искупить свое бегство, вступив в ряды Фарнхельмских пикинеров. Но все равно, люди бросали повозки и просачивались мимо патрулей рыскающих по перевалу и по козьим тропам, лишь бы сбежать от молоха затянувшейся и все опустошающей войны, пробирались в Валашию.

Как уже упоминал Болеслав, пару недель назад солдаты великого князя Казимеша, стали грабить направляющиеся на север торговые обозы и захватывать грузовые корабли. А три дня назад под стенами родового замка появился отряд Фарнхельмских всадников хусариев, числом около полусотни. В традиционных для конницы великого княжества черно-оранжевых, сильно потрепанных сюрко с вышитым на груди вепрем.

Во главе отряда, был рыцарь в кованной черненой кирасе и стальном шлеме украшенным черными перьями. Посланцы великого князя вели себя крайне нагло, всячески провоцируя стражу и дружинников князя. Но Болеслав, прекрасно понимая, что будет завтра, схватись сегодня его люди за оружие, приказал им молчать, не отвечая на выкрики и не прикрытые оскорбления. В конце-концов, рыцарь отвязал от седла и кинул к воротам замка кожаную торбу с торчащим из нее свитком и смачно сплюнув, повел свой отряд обратно к пограничному перевалу. Болеслав полагал, что так Казимеш послал свой ответ, на просьбу разобраться и вернуть захваченное, но он ошибся. Свиток из желтой плотной бумаги, был более широкого содержания.

Захваченные товары упоминались только вскользь, как компенсация за бремя военных действий которое Великое княжество Фарнхельм несет на своих плечах защищая земли неблагодарной Валашии, от подлых врагов не знающих пощады. Поэтому великий князь Казимеш воспылав братской любовью к роду Бакория, брал Валашию под свою руку. В течении двух седмиц князю Болеславу предписывалось собрать и отправить через перевал еще один обоз. Далее шло перечисление всего, что должно отправить в Фарнхельм — стадо не менее трех дюжин голов крупного рогатого скота, три тонны зерна, две тонны овса, полдюжины бушелей виноградного вина, дюжину бушелей пива и пятнадцать центалов соленой рыбы.

Также не позднее прошествия месяца, отправить отдельный обоз со слитками чистой меди, общим весом не менее тонны. А также собрать сумму, общим счетом не менее сотни серебряных дукатов, либо такого же количества золотых солидов.

Отдельно прописывалось, что все возы и кони отправленных обозов, будут также реквизированы и останутся в ведении великой армии. Кроме того, предписывалось незамедлительно провести в своем княжестве набор рекрутов и поставить под копье не менее пяти сотен пехотинцев сформировав из них большой отряд ополчения и вооружив единообразно — круглым щитом с железным унбоном и восьмифутовым копьем с широким стальным наконечником, а также одеть всех в кожаный доспех и кожаный шлем, снабдив каждого пайкой на седмицу.

Просто не мыслимо! Мало того, что князю одного из древнейших родов предъявлялись требования, словно попавшему в немилость наместнику провинции, так еще и требования были заранее не выполнимы. Ему предписывалось натурально ограбить собственный народ послав князю Казимешу большую часть запасов из прошлогоднего урожая, а каждого шестого взрослого, способного держать оружие, мужчину отправить на убой в войско Фарнхельма.

Да и таких денег, будь серебром или золотом в казне давно не водилось. Местная же медная монета не имела хождения в других княжествах и могла быть использована только для переплавки, по весу и цене самой меди. Теперь понятно, что все эти письменные требования были лишь для того чтобы усыпить бдительность не ожидая внезапного нападения. Уже через три дня после вручения послания, огромное войско Южной хоругви перешло перевал и вторглось в благословенные земли древнего княжества.

Из раздумий его вывел толчок в плечо и старческий голос придворного мага мейстера Феркуса:

— Славная будет наша последняя битва. Несколько столетий нашему княжеству удавалось избегать войн. Настала пора расплачиваться за милость богов! — словно безумец захихикал маг.

Его статусная, расшитая золотой нитью, пурпурная накидка была распахнута и князь увидел два засунутых за широкий пояс магических жезла, еще один старик держал в руке. Позади мага стоял его ученик — совсем еще мальчик, лет четырнадцати, не старше, хоть и довольно рослый для своих лет.

— Зачем тебе три жезла, Феркус? Отдай хоть один своему ученику.

— Было бы четыре, четыре и взял бы. — упрямо мотнул головой маг. — А парень пока лучше с луком обращается, чем с магией. Все-таки сын охотника. Замешкается и не успеет привести в действие жезл, а так пусть со стены стреляет — больше пользы. А я уж постараюсь использовать все, заберу с собой несколько жизней, может скидка на том свете мне будет. — снова захихикал маг, сверкнув горящими глазами.

«Да он же дурман-травы курнул. Вот старый баран! Хотя чего его осуждать, на четверть часа его хватит, а там все мы уйдем в страну умерших. Старик хоть и не хватал с неба звезд, но при должном старании у него хорошо получалось оздоравливать организм, да и боевой жезл мог изготовить и зарядить. Средненький маг и это еще мягко сказано, но слишком долго он был моим советником, слишком о многих секретах может рассказать людям Казимеша. Старик конечно хорохорится, но под пытками или опоенный маковым молоком, все одно может рассказать много лишнего.»

Болеслав сделал знак своему охранителю шевельнув пальцами в проклепанной перчатке.

— Имар, скажи своим людям, что маг не должен попасть в плен.

Опытный воин сдержанно кивнул. — А его ученик?

— Мальчишка безобиден, ничего не знает. Да и маг он никакой. Чему он мог научиться за эти три месяца? Ему Феркус даже магический жезл не доверил.

— Простите, ваша светлость, еще один вопрос. — Через несколько секунд спросил охранитель. — Ваш сын?

Болеслав тяжело вздохнул и поиграл желваками, затем из стороны в сторону качнул головой. — Сегодня умрут все мужчины славного и древнего рода. — Он вытащил тяжелый полуторный меч из ножен и поудобнее перехватил рукоять.

«Сегодня умрут многие, но он, старый маг и его сын умрут точно.»