Кровью и жизнью (СИ) - Добрынина Елена. Страница 15

В главном корпусе народу было немногим меньше, чем в столовой. Потолкавшись минут десять, я нашла, наконец, свое расписание и аккуратно переписывала его в тетрадь, когда меня вдруг очень невежливо схватили за локоть.

— Виталисточка, значит... ничё такая, — передо мной стоял тот самый белобрысый Стен. — Передай своей рыжей подружке, если будет выпендриваться, я ей это припомню…

Дослушивать эту проникновенную речь не стала.

— Вы забываетесь, — так холодно, как только могла, произнесла я. Предки — аристократы по маминой линии, кажется, смогли передать своим потомкам некоторые таланты, и морозный тон меня даже саму пробрал. — Извольте не распускать руки и решать свои проблемы сами.

Стен отпрянул, пару мгновений стоял и удивленно моргал. Все верно, оторопь — первая реакция таких хамов на непривычное для них поведение. А вот потом должна была начаться площадная брань. И Стен не подкачал. Вслед мне неслась такая отборная ругань, что из приличных слов в ней были только предлоги и местоимения.

Прогулки ради я обошла почти всю территорию школы (за исключением полигонов) и только затем вернулась в общежитие. Завтра должны были начаться занятия, а сделать еще предстояло много. Например, привести в порядок форму. Даже в то небольшое зеркало, которое висело над умывальником, было понятно, что оно висит на мне, как на вешалке. Я крутилась и так, и сяк, пытаясь понять, как исправить такое удручающее положение. Наконец, приняла решение немного ушить платье в талии. Сказано — сделано. Небольшой дорожный набор для шитья был у меня с собой, и я незамедлительно взялась за работу. Когда я уже заканчивала, в комнату вошла Алисия.

— Ух ты, богатенькие девочки сами подшивают себе платья? — беззлобно осведомилась она.

— Они еще не на то способны, — решила отшутиться я, перерезая нитку. — Сейчас посмотрим, что в итоге вышло.

Примерка показала, что вышло чуть лучше, но до стандартов линдербуржской моды этому платью было также далеко, как от меня до Брэдфорда пешком.

— Да, серый — явно не твой цвет, — прокомментировала Алисия. — Хотя я вообще не встречала еще тех, кому бы он был к лицу. Но если сделать защипы вот тут и вот тут, то сидеть будет неплохо.

Я и заметить не успела, как девушка выхватила пару булавок из набора и ловко подколола платье в нужных местах. Мне осталось только аккуратно снять платье и подшить.

— И правда, так гораздо лучше, — вертелась я перед зеркалом полчаса спустя. — Спасибо тебе. С меня что-нибудь вкусненькое. Ну, когда смогу в город выбраться.

— Замётано! — Алисия завалилась на свою кровать и принялась листать журнал. Я тем временем собирала сумку на завтра: складывала тетради, автоперья, карандаши и прочие необходимые вещи. Затем села писать письма для ма и Лиз. Когда закончила, оказалось, что подошло время ужина, и мы снова пошли в столовую.

Так незаметно день подошел к концу. Вставать завтра предстояло рано, занятия начинались в восемь утра. Я немного переживала, что не услышу будильник, но Алисия меня успокоила.

— Ничего, с завтрашнего дня врубят звуковое оповещение по школе, подскочишь в семь как миленькая.

Совершенно успокоенная, я легла спать.

Мой сон тревожен. Я сижу в не самых весёлых раздумьях на берегу реки. То зачерпываю ладонью воду, то завороженно вглядываюсь в толщу воды, желая испытать то же чувство покоя, что и камни, лежащие на дне. Эти мысли пугают меня, но кажутся такими манящими.

Пелена уныния спадает в один момент, когда мой друг, светловолосый водник, садится рядом. И когда я вижу в каком он состоянии. Всегда подтянутый, аккуратный, отмеченный той обманчиво изнеженной красотой, которая предполагает вальяжность и утонченность, сейчас он не похож на себя. Льняные кудри в беспорядке, глаза уже сухие, но предательски красные, нижняя губа прокушена до крови, а пальцы сжаты в кулаки в бессильной злобе. Мне не нужно даже спрашивать о причине его плачевного состояния. Она всегда одна. Его мать неизлечимо больна, даже лучшие целители не дают надежды. А отец, сильнейший маг воды, тяготится таким положением и уже подыскивает себе подходящую невесту. Снова слова друга доносятся до меня урывками. «…ов урод. Как можно… о своих планах.. прямо при ней.. Ненавижу..» .. Боль хлещет словами, захлебывается от беспомощности и скручивается тугим узлом под самым сердцем.

Мне тоже тяжело. Я знаю, что родные предлагали его отцу мою кандидатуру, и в который раз готова благодарить Источник за то, что не наградил меня даром.

Я могу разделить его боль, и делаю это, держа за руку. Наши отражения в воде похожи на двух неприкаянных странников.

— Рид! Мы же никогда, никогда не станем такими, как они?

— Лучше уж сдохнуть.

Глава 6

Мой первый учебный день в новой школе начался с того, что на улице кто-то громко заорал.

— Подъем, доброе утро, пора вставать! — ввинчивался в уши усиленный магически сигнал оповещения.

.Я подскочила на кровати как ошпаренная и душераздерающе бодрую мелодию, которая последовала за оповещением, слушала уже сидя, свесив одну ногу с кровати. Соседка моя, судя по всему, проснулась раньше, и весело покатывалась, наблюдая за моей реакцией.

— Видела бы ты сейчас свои глаза. Размером с крону каждый! — восклицала эта юмористка. — Кстати, кто такой Рид?

— Друг, — ляпнула, не подумав.

— Друг или др-у-у-уг? — последнее слово она пропела, жеманно похлопав глазками.

— Друг, просто друг... кошмар приснился, — пояснила я, приходя в себя.

После суетливого, но довольно приятного завтрака в компании приятелей Алисии пришло время идти на первое свое здесь занятие. Проходило оно, по счастью, в главном здании школы, на втором этаже, и времени добраться до нужного класса у меня было предостаточно. Минут пять пришлось поплутать по коридорам и заодно осмотреть этаж. Здесь было уютнее, чем внизу, стены в бежево-коричневых тонах, широкие подоконники, сводчатые потолки, кое-где висели картины, принадлежащие, возможно, еще старым хозяевам поместья.

Когда я вошла в класс, там уже сидело пять учеников. В том числе Ханна. Я пожелала присутствующим доброго утра. И почти все ответили мне тем же (только Ханна сделала вид, что не видит меня и не слышит). Минут через десять нас стало уже пятнадцать, и я с любопытством разглядывала тех, с кем мне предстоит учиться. Публика подобралась совершенно разношерстная. В основном девушки (молодых людей я насчитала всего четверо). Общительные и робкие, уверенные и чувствующие себя не в своей тарелке, спокойные и те, кто явно нервничал. Мой сосед справа — тихий полноватый юноша в очках — спокойно писал что-то в тетради, а соседка слева — невысокая с двумя смешными торчащими косичками — улыбалась и подпрыгивала на месте от предвкушения.

Когда в класс степенно вошел мэтр Далтон, все взгляды устремились к нему, и в классе настала полная тишина. У меня были опасения, что сейчас нас ждет целый урок пафосных речей и скучных общих сведений, но наш наставник приятно удивил.

Буквально в двух словах он поздравил нас с новым этапом нашей жизни, затем разъяснил несколько организационных моментов. Например получение учебников — для этого надо после уроков зайти в подсобное помещение этого кабинета и получить свой комплект, или учебный процесс — у нас будут и общие предметы (от истории, алгебры и рионского языка никуда не деться), будут и предметы непосредственно касающиеся магии. Некоторые занятия являются объединенными — сразу для нескольких групп. Практические же занятия и те, что касаются нашей специализации, будут проходить в таком составе, как сейчас. Чуть попозже нам обещали назначить часы индивидуальных занятий с мэтром. А дальше преподаватель перешел к материалу нашего курса «Основы виталистики». И стало понятно, как нам с ним повезло.

За двадцать минут мэтр Далтон снабдил нас таким количеством общих, но сугубо практических фактов, о которых я никогда не задумывалась. Вот например: не смотря на то, что виталистам свойственно более вдумчивое отношение к живым объектам, это никак не сказывается на их человеческих качествах. В истории известны и случаи чудовищных злодеев-— магов жизни. Они истязали своих жертв и использовали свою магию, чтобы продлить их мучения.