Ярость и Разрушение (ЛП) - Арментроут Дженнифер. Страница 2
— Он же был твоим Защитником.
— Он сам организовал похищение и всё остальное, — я подтянула колени под одеяло и прижала их к груди. — Даже подстроил так, чтобы в тот злополучный день Райкер увидел меня за использованием благодати.
— Но Райкер убил...
Маму. Я снова закрыла глаза и почувствовала, как они горят, словно внутри меня ещё остались слёзы.
— Я не знаю, что было не так с Мишей. Всегда ли он... ненавидел меня, или всё дело в связи Защитника. Я узнала, что он никогда не должен был быть связан со мной. Это всегда должен был быть Зейн, но произошла ошибка.
Ошибка, о которой мой отец знал, и пальцем не шелохнул, чтобы исправить её, похоже, его это вообще не волновало. Когда я спросила, почему он ничего не сделал, он ответил, что хотел посмотреть, как всё обернётся.
До какой же степени это было погано?
— Связь могла извратить его. И он стал... плохим, — продолжила я хриплым голосом. — Я не знаю. И никогда не узнаю, но это не изменит того факта, что он работал с Баэлем и другими демонами. Он даже сказал, что Предвестник выбрал его, — я вздрогнула, вспомнив лицо Миши. — Предвестник казал ему, что он особенный.
— Это не тот, кто убивает Стражей и демонов?
— Да, — я открыла глаза, убедившись, что не расплачусь. — Мне пришлось это сделать...
— О, нет, — Арахис, казалось, знал, что я собиралась сказать.
Но я должна была сказать это, потому что это реальность. С этой правдой мне придётся жить до конца своих дней.
— Мне пришлось убить его.
Каждое слово было как удар под дых. У меня перед глазами постоянно стоял Миша. Ни тот Миша, каким он был перед домом сенатора, а тот, который ждал меня, пока я говорила с призраками. Который спал в облике Горгульи, пока я сидела рядом. Миша, который был моим лучшим другом.
— Я сделала это. Я убила его.
Арахис покачал головой, его тёмно-каштановые волосы исчезли и вновь появились, на миг он стал более осязаем, а затем потерял опору.
— Даже не знаю, что и сказать. Правда, не знаю.
— Тут нечего говорить. Это случилось и всё, — я выдохнула и вытянула ноги. — Зейн стал моим Защитником, и я собираюсь остаться здесь. Нам нужно найти Предвестника.
— Ну, это же хорошо, верно?
Арахис поднялся над кроватью, но всё ещё находился в сидячем положении.
— То, что Зейн теперь твой Защитник?
Да.
И нет.
То, что Зейн стал моим Защитником, спасло его жизнь, и это было хорошо — нет, это было великолепно. Зейн согласился принять связь со мной ещё до того, как узнал, что это всегда должен был быть он. Но это так же означало, что Зейн и я... Ну, мы не могли быть никем большим друг для друга, чем уже были, и не имеет значения, как сильно я этого хочу или как сильно он мне нравится. И тем более не имеет значения, что он первый парень, к которому у меня возникло серьёзное влечение.
Я откинула голову назад. Арахис поплыл к шторе, став размытым пятном вовсе не потому, что был призраком.
— Зейн проснулся?
— Да, но его здесь нет. Он оставил записку на кухне. Я прочитал, пока он писал, — Арахис говорил с гордостью. — Он написал, что хочет встретиться с каким-то Ником. Думаю, это один из парней из его общины? Думаю, он ушел где-то полчаса назад.
Ник — это сокращение от Николая — лидера Вашингтонского клана. Видимо у Зейна с ним остались незаконченные дела с прошлой ночи, когда он отправился искать меня.
Зейн чувствовал мои эмоции через связь. Эти странные новые узы привели его к домику на дереве. Не знаю, поразило ли это меня, разозлило или же ошарашило. Скорее, всё понемногу.
— Почему он не разбудил меня?
Я откинула одеяло и сползла на край кровати.
— Он приходил сюда и проверял тебя.
Я замерла, всей душой надеясь, что в тот момент у меня не потекли слюни или что-то подобное.
— Серьёзно?
— Да. Думаю, он собирался тебя разбудить. Похоже, он долго думал, и, в конце концов, просто натянул одеяло тебе на плечи. Мне кажется, это было достойно с его стороны.
Я не была уверенна, что именно было достойным, но думаю это... боже, это было мило.
Очень похоже на Зейна.
Может, я и знала его всего несколько недель, но я знала достаточно, чтобы представить, как он осторожно накрывает меня одеялом и делает это так осторожно, лишь бы не разбудить меня.
Грудь сдавило, словно сердце попало в мясорубку.
— Мне нужен душ.
Я встала с кровати, ожидая, что ноги будут дрожать, но всё оказалось совсем наоборот, они были сильными и устойчивыми.
— Да, тебе он не помешает.
Игнорируя его комментарий, я проверила телефон. Я пропустила звонок от Джады. В животе у меня всё перевернулось. Я положила телефон, и босиком пошла в ванную, включила свет и поморщилась от внезапно яркого света. Мои глаза не реагировали ни на какой яркий свет. А также тёмные или затенённые участки. На самом деле, мои глаза в значительной степени чувствовали себя отстойно в 95,7 процентов времени.
— Трини?
Задержав пальцы на выключателе, я оглянулась на Арахиса, который сместился ближе к ванной.
— Да?
Он склонил голову набок, и когда вновь посмотрел на меня, я почувствовала себя голой.
— Я знаю, как много значил для тебя Миша. И знаю, что тебе сейчас должно быть очень больно.
Кончина жизни Миши не причинила мне боли. Скорее это убило часть меня, заменив её, казалось бы, бездонной ямой кислой горечи и кровоточащего гнева.
Но Арахису не нужно было знать это. Никому не нужно было это знать.
— Спасибо тебе, — прошептала я, отворачиваясь и закрывая дверь, когда жжение опалило моё горло.
Я не заплачу. Я не заплачу.
В душе, с многочисленными струями воды и кабинкой, достаточно большой, чтобы вместить двух взрослых Стражей, я использовала минуты под горячими, жгучими брызгами, чтобы привести голову в порядок.
Или, другими словами, окунулась в омут с головой.
Прошлой ночью у меня случился столь необходимый мне нервный срыв. Я дала себе время выплакать всё это, а сейчас пришло время смыть всё это, потому что у меня была работа, которую я должна была сделать. После долгих лет ожидания это, наконец, случилось.
Мой отец призвал меня исполнить свой долг.
Найти Предвестника и остановить его.
Итак, мне нужно было многое обдумать и заархивировать в свой воображаемый ящик мыслей, чтобы я могла делать то, для чего была рождена. Я начала с самого важного. Миша. Все его поступки я поместила на самое дно ящика, спрятав под смертью моей матери и неспособностью остановить это. Этот ящик был помечен как "ПОЛНЫЙ ПРОВАЛ". В следующий ящик я отправила причину, из-за которой на моих бёдрах появились синевато-чёрные синяки, покрывавшие моё левое бедро и всю его длину. Ещё один синяк окрасил правую сторону моих бёдер, где Миша нанёс грязный удар. Он надрал мне задницу, а потом ещё добавил, но я всё равно победила его.
Почему-то на меня нахлынуло естественное чувство самодовольства или гордости за то, что я победила кого-то, кто был хорошо обучен.
Хотя ничего хорошего в этих чувствах не было.
Синяки, недуги и вся боль ушли в ящик, который я назвала: "ЯЩИК, ПОЛНЫЙ КОШМАРОВ" из-за Миши, который умудрялся нанести так много жестоких ударов, потому что знал, что у меня ограниченное периферийное зрение. Он использовал это против меня. Это была моя единственная слабость в бою, и мне нужно было улучшить это, скажем так ещё вчера, потому что если этот Предвестник обнаружит, насколько плохо моё зрение, он воспользуется этим.
Точно так же, как воспользовалась бы я этой слабостью, будь на его месте.
И да, это будет ночным кошмаром, потому что умру не только я, но и Зейн. Дрожь пробежала по мне, и я медленно повернулась под струями воды. Я не могла поддаться этому страху, не могла задержаться на нём ни на секунду. Страх заставляет совершать безрассудные, глупые поступки, а я и так уже сделала достаточно без всякой на то причины.
Верхний ящик был всё ещё пуст и не помечен, но я знала, что туда помещу. Туда я помещу всё, что было связано с Зейном. Поцелуй, который я украла, когда мы ещё были в нагорье Потомак, растущее влечение и желание, и ту ночь, ещё до нашей новоприобретенной связи, когда Зейн поцеловал меня, и это было всё, о чём я читала в любовных романах, которые так любила моя мама. Когда Зейн поцеловал меня, когда мы зашли так далеко, как только могли, не пройдя весь путь, мир действительно перестал существовать вне нас.