Грани обмана (СИ) - Мягкова Нинель. Страница 31

Убежденность в том, что нам не готовят ничего приятного, окрепла раз в сто.

Тут мы и приехали.

Особнячок в тихом месте, с виду идиллический, один в один напомнил мне недавно посещенный бордель. Даже дверь похожа — массивная, крепкая. Такую с разгону не вышибешь.

Холл лишь укрепил зреющее чувство дежавю. Только конторка не пустовала. За ней сидела зевающая девица, при виде нас встрепенувшаяся и принявшая степенный вид.

— Записывайтесь, милые, — местрис Эйлив нетерпеливо подтолкнула вперед зазевавшихся девушек. — А еще лучше оставьте здесь документы, мы перепишем данные и вам их вернем вечером.

Предчувствие неприятностей заявляло о себе уже не деликатно — звоночком, а прямо-таки набатом.

— Вы знаете, мы лучше подождем и потерпим, — быстро отозвалась я, пока девицы не ляпнули что-нибудь. Например, не согласились отдать бумаги. — Матушка всегда говорила мне ни в коем случае не выпускать пасп…документы из рук.

— Какая у вас умная родительница! — сквозь зубы восхитилась местрис, кивая своей подручной. Та открыла огромную амбарную книгу и нарочито медленно принялась переписывать с новой строки данные на Мартину.

— Она давно умерла, — многозначительно отозвалась я.

Местрис Эйлив вскинулась, но я трагически прижимала платочек к сухим глазам, и обвинить меня было не в чем. Не могла же скромная компаньонка намекать и угрожать, право слово!

Девочки неловко переминались с ноги на ногу и поглядывали на меня с неудовольствием, но вслух не возмущались. Воспитание сыграло мне в этот раз на руку. Им вбивали с детства слушаться старших, и в данный момент старшей являлась я. Вот если бы меня рядом не оказалось, тогда они автоматически стали бы подчиняться местрис Эйлив, чем она сейчас и попыталась воспользоваться. К счастью, безуспешно.

Не сомневаюсь, что от меня постараются избавиться в первую очередь.

— Желаете чаю с дороги? — любезно предложила появившаяся в дверном проеме горничная в униформе.

Из гостиной потянуло ароматной сдобой и корицей.

Девы синхронно сглотнули.

— Разумеется, вот сейчас с регистрацией закончим и непременно! — радостно прощебетала я.

Три подопечные разочарованно вздохнули. Местрис Эйлив отчетливо скрипнула зубами, но промолчала.

Мы мялись в приемной битый час. Не представляю, что можно так долго заполнять в графе из трех строчек. Не иначе, особый талант медленнописи. Но наконец последняя бумага перекочевала обратно в руки Стефани, и мы вчетвером двинулись на запах выпечки.

— Простите, а вы? — растерянно пробормотала «администраторша».

— Она не задержится, — ответила за меня местрис.

Я величаво развернулась в дверях.

— Напротив, как раз задержусь. Передавать вам свои документы не вижу смысла, ибо не планирую нового замужества, а вот за девочками считаю своим долгом присмотреть. В конце концов, в этом и состоит моя работа! — я включила режим «занудной трудоголички», от которого у местрис Эйлив явственно свело скулы. — Обеспечить моим подопечным присмотр и гарантировать их будущим мужьям их безупречную репутацию!

— Их репутацией теперь займусь я. Или вы мне не доверяете? — Дамочка тоже выпрямилась, пытаясь поймать меня на слове. Не тут-то было!

— Не слишком, — честно отрезала я.

Девочки за моей спиной шокированно ахнули. Заявить такое кому-то в лицо — верх бескультурия! Я должна была клятвенно уверить местрис, что она исключительно достойный представитель рода человеческого, после чего умолять о милости и позволении задержаться, а она бы мне снисходительно разрешила. Возможно. А может, и нет. Так что я пошла ва-банк.

— Я вообще никому не доверяю, — смягчив тон, сообщила я местрис Эйлив. — В особенности когда речь идет о репутации юных дев. Им и самим-то доверять нельзя, если вы меня понимаете.

Улыбнулась, превращая резкий отказ в шутку. И пусть попробует возразить! Противопоставить моей заботе о добром имени подопечных ей нечего. Здесь добродетель женщины — считай, ее единственное сокровище. Утратила его — и все, жизнь кончена. Так что заявить: «Ерунда эта ваша репутация!» — она не может. И повода выставить меня у нее нет.

— Но мы вам не подготовили комнату! — воскликнуло дарование за стойкой.

О, хорошая попытка.

— Ничего, я могу поспать и здесь, — я трагически кивнула в сторону нескольких мягких диванчиков у входа. — Чего не сделаешь ради моих пташек!

Я ласково погладила оторопевшую Гиселлу по предплечью и подтолкнула к столовой.

Поле боя осталось за мной, но я не обольщалась. Битва только началась.

Глава 19

Будуар для чаепития лишь укрепил меня в мысли, что заведение это злачное. Тяжелые шторы на окнах, призванные скрыть происходящее внутри, обилие свечей на столах, мягкие подушки на низких софах, на которых возможно лишь полулежать, сибаритски закидывая в рот по виноградине.

А виноград, разумеется, подносить будут полураздетые одалиски.

Девочки, не бывавшие еще в подобных местах, неуклюже провалились в мягкие ловушки. Я устроилась на самом краю и с подозрением уставилась на чайный набор. Помимо собственно чашечек — дорогих, с цветочными узорами и золотистым кантом — блюдечек и чайника из того же сервиза, нам предлагали обилие легких закусок, на один зуб. Размером с крупную монету пирожные и конфеты, высокие многослойные бутербродики с венчающей конструкцию оливкой и торчащим краешком зубочистки-коктейльной палочки, мармелад…

Даже учитывая что мы успели позавтракать в придорожной таверне, глаза и у меня разбежались. Мои подопечные оживились и принялись не слишком стесняясь подкрепляться.

Чай разлила горничная в чопорно-длинном платье и кокетливом переднике. Что-то мне подсказывает, что по вечерам она повязывает только последний, обходясь без прочей одежды.

Я внимательно следила за ее действиями, добившись того, что руки у бедняжки начали подрагивать, но ничего подозрительного не углядела. Хозяйка дома принимала от помощницы полные чашки и лично вручала их каждой гостье. Мне тоже перепала честь.

Показалось, или каждый раз, перед тем как передать чай, местрис делала какой-то странный жест рукой? Возможно, всего лишь поправляла крупное кольцо на указательном пальце, оно все время норовило съехать на сторону, словно было ей великовато.

Из того же чайника налили и самой местрис Эйлив, и она, глядя мне в лицо, демонстративно отпила немного.

Моих опасений это не уняло, однако я мило улыбнулась и тоже набрала в рот горячей сладковатой жидкости из чашки. Напиток приятно пах чем-то цветочным и медовым, но я не доверяла хозяйке дома ни на каплю. Она вполне могла принять антидот. Ведь я понятия не имею о достижениях местной фармацевтики!

Стоило даме повернуться на мгновение к Гиселле, сидевшей от нее по правую руку, как я поспешно выплюнула жидкость, обернув воздушным пузырем, и пролевитировала вдоль пола к ближайшему фикусу.

Заклинание от усердной практики у меня уже получалось идеально. Ни одна ложечка не звякнула!

От канапе я тоже отказалась, зато парочку конфет для усыпления бдительности употребила. На шоколадной глазури обязательно остались бы следы, вздумай кто-то напичкать их гадостью. А местрис Эйлив брала крошечные порции не глядя и не задумываясь над выбором.

Скорее всего, там ничего и не было, но я решила на всякий случай перестраховаться.

Не прошло и получаса, как Мартина неудержимо зевнула.

Покраснела, как рак, закрылась обеими руками и еле слышно пробормотала извинения.

Но сдержаться не сумела и во второй раз.

За ней подхватили эпидемию и две другие девушки.

Я, смекнув к чему все идет, тоже зычно изобразила усталость.

Извиняться не стала. Вот еще! Не я виновата, а тот, кто нам подсыпал снотворного… куда-то.

Местрис Эйлив заулыбалась совсем по-доброму.

— Вы, должно быть, устали с дороги, — пропела она. — Ваши вещи уже в комнатах. Прошу за мной, я провожу вас.