Сердце отравителя (СИ) - Дэвлин Джейд. Страница 28

— Уходи. Просто уходи. Мне нечего тебе сказать, а очередную твою ложь я слушать просто не в состоянии.

— Ушел бы. — Я медленно поднялся и сделал робкий шаг в ее сторону, стараясь, чтобы с бескровного лица ни на долю секунды не спадало выражение предельной искренности. — Клянусь: исчез бы по первому твоему слову, если бы знал, что это не погубит тебя.

— Мне не нужна твоя помощь. — Ли Нин всегда считала себя проницательной, но почему-то раз за разом велась на мои честные глаза. Вот и сейчас, вроде ледяная статуя и не думает оттаивать, а голос неуловимо дрогнул.

Впрочем, сейчас это было ложью во спасение. Да что там, почти правдой, если уж присмотреться. Все, в чем я хотел соврать, я уже озвучил. Не ушел бы, даже если бы мог. А дальше только правда.

— Нужна, и ты сама это знаешь. Мы должны завершить ритуал, а уж потом…

— Нет никаких «мы»! — Я и запамятовал эту ее манеру срываться в галоп с места и без разбега. Чуть не подпрыгнул, когда она закричала, совершенно, кажется, забыв, что нас все еще могут преследовать и неплохо бы проявить хотя бы минимум скрытности. — Как ты вообще смеешь, Ян?! Неужели в твою голову хоть на секунду закралась мысль, что я захочу продолжать поиски вместе с тобой?! Что я не буду испытывать отвращения и ярости от одного твоего вида?!

Орет — это хорошо. Нет, плохо, конечно, когда на дурные вопли может сбежаться стража, зеваки или кто похуже, но уже лучше гробового молчания. С такой Нин я по крайней мере предполагаю, что делать.

Склонив голову, я приблизился еще на один шаг, выждал пару мгновений, интригуя. И бесшумно опустился на колени.

— Если ты хочешь от меня избавиться, тебе придется меня убить. Я двадцать лет провел в персональном аду, пытаясь вернуть тебя к жизни. Если ты хочешь отказаться от возможности завершить ритуал и стремишься вновь кануть в небытие — лучше убей меня здесь и сейчас, потому что я не хочу этого видеть.

— Да что ты из себя строишь?! — Задохнувшись от возмущения, Нин попыталась за шкирку поднять меня, но я вновь рухнул и даже заставил себя не морщиться от неудачной встречи коленей с землей. — Неужели я, по-твоему, должна поверить, что ты внезапно преисполнился благодати и любви к ближнему? Когда тебя вообще смущало, что люди рядом с тобой умирают?!

— Меня и не смущало. Пока этим человеком не стала ты.

Нин буквально зарычала.

— Это должно меня обрадовать?! «По сотне жизней потопчусь грязными сапогами, но ты, так уж и быть, живи»?

— Вот именно — живи! — Я резко вскинул голову, заглядывая ей в лицо и стараясь, чтобы взгляд лучился праведным гневом. — Я не прошу меня любить или мне верить. Я прошу принять мою помощь и выжить! А потом делай со мной что хочешь, хуже того, что я уже пережил, это вряд ли будет.

Ли Нин вздрогнула всем телом и отвернулась, мне не оставалось ничего, кроме как замереть на месте. Давай же, Нин. Верь мне. Верь. Ты же хочешь. Если бы ты правда мечтала прогнать — уже ушла бы, предварительно оглушив. Или сбежала по пути, ты ведь умеешь.

Не ври себе, что изменилась. Ты все та же, Ли Нин. Смело прыгай на старые грабли, я сделаю все, чтобы во второй раз тебя ими не зашибло.

Да и я, кажется, все тот же.

— Зачем ты опять… что тебе от меня надо?

— Тебя.

Она усмехнулась. Зло и сухо.

— Да ладно.

— Мне нужно, чтобы ты была. Просто. Была. Рядом.

— Ах вот как… А мне это зачем? — Нин-джэ снова опустила ресницы. — Ты не понимаешь. — Шепот ее стал пустым и бесцветным, как пыль. — Того главного, того, ради чего мне стоило вернуться, в этом мире просто нет. А самое смешное знаешь что? — Сухой смешок. — Его никогда и не было.

Она открыла глаза, посмотрела так, что до нутра пробрало, и продолжила:

— Я его придумала. Навоображала себе глупостей, которым на самом деле никто и не обязан следовать. Никто не должен быть таким, как я хочу. Да и не сможет. Поэтому… я больше никуда не пойду. Просто спокойно дождусь, пока отцветет дурацкий цветок. Это к лучшему — не надо никуда бежать, торопиться.

— Ты рехнулась?! — Злость мгновенно сожгла все мои благие намерения, я дернулся к ней, но остановился, повинуясь просто движению ресниц.

— Ночь моя. Никто и никогда не сможет вернуть мне мою ночь. Ту, в которую я шла без страха и сомнения, не боясь темноты. Потому что там ждали и не страшно было оступиться, зная, что подхватят и не дадут упасть. Эту ночь не вернет никто. Потому что ее не существует. О боги, что за чушь я несу? — Она болезненно рассмеялась.

Да уж, патетическая чушь, хуже не придумать. Почему ж тогда пробирает до печенок, до проклятого колючего шара в горле? Почему отнимает голос? Так, что я могу только хрипеть не менее глупую глупость:

— Моя ночь всегда полна чудовищ. Но они все — слышишь?! — они все твои. Они ждут у твоих ног всегда, и пусть уродливые, страшные. Такие и есть. Но тебе они не дадут упасть никогда. Ни за что! И ты пойдешь дальше и выживешь, иначе, клянусь, я спалю этот чертов мир дотла!

Мне казалось, прошедшие годы последовательной чередой разочарований выжгли из меня способность переживать и надеяться, но сейчас вдруг пришлось сжимать кулаки, чтобы не выдать дрожи в руках. Или дело не в волнении?

Вот же нечисть! И почему из-за этой дурацкой драмы я забыл о первом и самом базовом принципе выживания в схватках с магами? Вышел из боя невредимым — убедись, что это, мать его, так. Проверь себя на незначительные ссадины и отложенные эффекты.

Это же так предсказуемо. Если бой идет по твоим правилам, ты действуешь слаженно, четко и последовательно, применяя самые эффективные заклинания. Если же все идет через задницу, то швыряться начинаешь зачастую чем попало.

Вот и у ордена Жизни сегодня все пошло наперекосяк.

Голова закружилась внезапно, перед глазами потемнело, ослабшее разом тело подалось вперед. Я успел выставить руки и не упасть лицом в остатки перегнившего сена, втрамбованного в землю.

Кажется, Ли Нин что-то спросила, но шум в ушах не позволил разобрать. Язык тоже не слушался, позволяя издать лишь невнятное мычание, когда по жилам ледяной волной прошлась боль.

Последней мыслью ускользающего в сумрак сознания была смутная радость. В таком состояни Нин-джэ точно меня не бросит.

Глава 33

Ли Нин

Глупый мальчишка… Перед глазами у меня снова и снова вставала одна сцена. Как он пришел ко мне в темницу под замком, в ночь перед моей «казнью». Никто меня, конечно, убивать не собирался. Друзья поверили в мою вину, но все равно не могли меня убить.

Они придумали кое-что похуже. Точнее, не сами придумали. Им подсказали. В этом я уверена на все сто из ста.

Ильян пришел и попытался со мной поговорить. Этот дурной мальчишка сначала насмехался над моими друзьями, надо мной, а потом… потом предложил сбежать. С ним. И заявил, что не верит в мою покорность. Наверняка я завтра что-нибудь да выкину на площади, отчего все эти дураки просто упадут.

Господи, какой ребенок… злой, глупый и до боли, до крика любимый, несмотря ни на что. Как же я злилась на себя за эту любовь! Как хотела выдрать с корнем, с кровью, сжечь дотла гадкое болезненное чувство.

И не могла.

Но и уходить с ним отказалась. А когда он пришел от этого в ярость и понес уже откровенную чушь про месть и смерть, не выдержала.

«— Разрушить вашу прекрасную дружбу было до смешного легко, ты знаешь? Всего лишь пара трюков, несколько правильно направленных сплетен, и вот твои прекрасные братья уже смотрят на тебя косо. А потом и того легче — мне даже делать ничего не пришлось, они сами справились. Знаешь, я даже забавлялся, оставляя им легкие намеки на истинного виновника, и что? Ни один не зацепился. Никто не полез настолько глубоко, чтобы заметить, проще было сразу назначить тебя виноватой. Вот как с этими деревнями на суде! Ничего с ними не случилось, ты там всех спасла, как дура! Но пара правильных слухов, мое свидетельство — и что? Эти идиоты даже не стали ничего проверять! Ну что ты смотришь? Все поверили, что ты поубивала кучу людей, даже не съездив туда и не пересчитав тупое поголовье!