Дар для проклятого (СИ) - Чиликина Александра. Страница 5

Едва заметно вздрагиваю. Как он раскусил мою ложь?

- Анабель, я думаю, всё понятно, - вступает в разговор толстячок, - бери девочку, не о чем думать.

- Пожалуй, ты прав, - склоняет голову леди, а мой взгляд сам собой падает на ближайшее приоткрытое окно. Если сейчас резко рвануть, то есть шанс затеряться в темноте, а вот если меня где-то запрут, причем запирают нас обычно в подвалах, то шансов сбежать будет значительно меньше.

Не думаю больше!

Резко срываюсь с места!

- Куда! – вырывается у «лакея», и он тоже кидается ко мне, но я привыкла отчаянно бороться до последнего. Влетаю в окно, с ноги его распахивая, и кидаюсь вниз, тут же перекатываясь на скользкой траве и беря максимальный разгон, на который только способна.

Но убежать далеко не получилось. Чужие руки обхватывают меня сзади, валят на траву, обездвиживают, а затем тащат обратно к окну.

Брыкаюсь, царапаюсь, пытаюсь кусаться, но тщетно.

Я проиграла.

Немного запыхавшийся лакей закидывает меня обратно в окно и тащит за шиворот к мадам, всё так же спокойно восседающей в кресле.

- Да, - внезапно говорит она, - эта девочка нам подходит.

- Подхожу для чего? – резко спрашиваю, больше не пытаясь изображать послушность и кроткость.

- Ты узнаешь, моя дорогая, - спокойно произносит леди, - но не сейчас. Думаю, ты устала, а ночь не лучшее время для серьезных разговоров. Поешь, прими ванну, выспись, и мы поговорим.

Из этого списка меня устраивало разве что поесть. Но спорить явно бессмысленно, поэтому я позволила лакею вновь схватить себя и вывести обратно в коридор.

– Узнай о ней всё, - доносится до меня на грани слышимости.

Гулко сглатываю от мысли, что они могут узнать о Бруно. В груди холодеет от осознания того, как сильно я могу подставить брата, если сбегу и не успею вызволить его из лагеря. А ехали мы долго, вернуться за Бруно пешком за ночь вряд ли получится, даже если я смогу вспомнить дорогу. Значит, побег откладывается.

- Сюда, - лакей, поплутав по коридорам, выводит меня в жилое крыло особняка и указывает на одну из явно гостевых комнат, - горничную вам предоставить сейчас не смогут, надеюсь, вы управитесь сами.

Киваю, не желая уточнять, что горничной у меня в этой жизни никогда и не было. Впрочем, наверное, я выгляжу настолько плохо, что мужчина сомневается, умею ли я пользоваться умывальником вовсе.

Комната, несмотря на вероятно скромный для аристократов вид, оказалась роскошнее любой другой, в которой мне доводилось бывать. Мягкая даже на вид кровать, огромный шкаф, стол, несколько стульев, ширма, зеркало во весь рост – почти всё это было мне в новинку. В новинку была и оборудованная по последнему слову техники ванная комната, в которой я готова была бы жить даже без мягкой кровати.

Но радоваться неожиданной удаче не получалось. Вопрос цены тревожил как никогда раньше, а от мыслей об оставшемся в грязном бараке маленьком брате хотелось лезть на стену.

Поэтому я постаралась занять себя насущными вопросами: в первую очередь, за неимением еды, я приняла ванну. Впервые за этот год, настоящую, пенную ванну. Чистая вода на время избавила от хандры благодаря осознанию, что в лагере даже пили мы воду куда грязнее той, в которой я сейчас мылась.

Обычным дегтярным мылом я драила и драила свои волосы и тело, не в силах избавиться от ощущения покрывающей меня въевшейся в кожу грязи. Но к стоящим на полках склянкам я не притронулась – выглядеть чистой это одно, а вот выглядеть ухоженнее чем я есть, мне точно не нужно. Вдруг увидят, что после купаний лучше не стало и отпустят, найдя кого-то менее дохлого.

А «дохлая», пожалуй, сейчас самое близкое ко мне определение. Я давно не видела себя без слоя грязи, и сейчас незнакомка в зеркале невольно пугала. Ввалившиеся щеки, синие тени под глазами, землистого цвета кожа, покрытая очагами сыпи, навсегда спутавшиеся короткие волосы и неестественная худоба. В целом, можно было грязью и не пачкаться, от меня вполне бы шарахались и без нее.

Выйдя обратно в спальню, обнаруживаю на прикроватном столике поднос с богатым ужином и едва не взвизгиваю от счастья. Зверский голод, мучивший непрерывно, разом напомнил о себе, и я больше ни о чем не думая, накинулась на еду. Но съесть удалось едва ли треть от предложенного. Почувствовав тошноту и совершеннейшую невозможность проглотить еще хоть крошку, я откинулась на подушку и тут же уснула.

Глава 4

Утро началось с вежливого, но настойчивого стука. И хотя мой затуманенный долгим сном разум, подсознательно ждавший пробирающий до мурашек звук лагерного свистка, не хотел будиться категорически, в комнату ко мне так никто и не зашел. Лишь продолжил вежливо стучать.

- Войдите, - говорю слабым голосом, завернувшись в одеяло. Встречать неизвестных гостей в полотенце не хотелось, сменной одежды у меня не было, а надевать старые лохмотья было попросту выше моих сил.

- Госпожа, - кланяется мне девушка в форме прислуги, держа в руках какой-то сверток, - я принесла для вас одежду. Через десять минут за вами зайдут.

- Спасибо, - киваю неуверенно и принимаю из рук горничной сверток.

Внутри оказалось нижнее белье и коричневое простое платье, слегка мне великоватое, но теплое и приятное на ощупь. Большего мне сейчас и не снилось.

- Идемте, - говорит зашедший за мной ровно через десять минут новый лакей и ухватив за руку, приводит в зал, похожий на столовую, где уже сидят мадам и вчерашний толстячок.

- Здравствуй, Гретэль, - улыбается женщина сдержанно, но вполне дружелюбно. Киваю, вспомнив, что они мне так и не представились. – Присаживайся. Будем рады, если ты позавтракаешь с нами.

Несмотря на снова проснувшийся голод к стоящей на столе овсянке и бутербродам не притрагиваюсь, попивая лишь чай.

- Сегодня утром мы осведомились о состоянии Бруно, - говорит мужчина, и я вздрагиваю всем телом, пролив на себя несколько капель, - нет-нет, не волнуйся, - тут же заверяют меня, - с ним всё в полном порядке.

Снова глотаю чай, сквозь сжатые до боли зубы.

- Ничего не хочешь спросить? – интересуется мадам.

- Что вам от меня нужно? – цежу.

- Нам нужна ты, Гретэль, - говорит мужчина, - собственно, ничего другого у тебя всё равно нет.

Туше.

- Через несколько часов ты официально перейдешь в мою собственность, - мадам говорит так легко, будто я чайник. - Как свою собственность, я имею право дарить тебя, перевозить в любое место, и в принципе распоряжаться, не спрашивая твоего мнения. Но. Я бы хотела рассчитывать на твою разумность, и мне есть что предложить за нее взамен. В случае безоговорочной покорности я выкуплю твоего брата, сделаю ему имперские документы и отправлю в хороший детский дом, где о нем смогут позаботиться.

Все-таки роняю чашку, испортив платье окончательно.

Это… это…

- Кому вы хотите меня подарить? – шепчу, сразу догадавшись, какое слово тут было главным.

- Моему племяннику, - легко поводит плечом мадам, - не бойся, ничего плохого он тебе не сделает. Более того, он даже не знает о предназначенном ему… кхм… подарке.

- И зачем ему именно я? – спрашиваю хрипло.

- Он любит диковинки, а я хочу сделать ему приятный сюрприз. Считай это причудами богатых.

Да уж, когда мы не знали, что подарить друг другу на дни рождения, до того, чтобы подарить людей, наши мысли точно не доходили.

- Почему я не могу взять с собой Бруно? – рискую спросить.

- Боюсь, второго подарка лорд точно не переживет, - хохотнул толстячок и тут же стушевался под строгим взглядом мадам.

- Это невозможно, - лаконично сообщают мне. – Думай, Гретэль. Мне бы не хотелось угрожать тебе или приставлять излишнюю охрану. Ты в любом случае поедешь к моему племяннику, но Бруно либо останется один в лагере, либо отправится в хороший детский дом по поддельным документам, где никто не узнает, откуда он родом.

Сердце бьется где-то у горла, но мадам права, выбора у меня нет.