Глядя в будущее. Автобиография - Буш Джордж. Страница 51

Когда я закончил свое выступление, раздалась овация, хотя трудно было сказать, какое участие в ней принимали мои одетые в джинсы активисты и какое — делегаты конвента. Но я отметил, что некоторые из делегатов поднялись со своих мест и аплодировали мне стоя, что было обнадеживающим знаком, обещающим такое количество голосов при баллотировке, какое позволило бы нам занять почетное третье место.

На трибуне меня сменил Говард Бейкер, он комкал в руках програмку. Затем перешли к голосованию и к подсчету голосов. Как и полагалось на "конкурсах красоты", итоги объявлялись в обратном порядке.

После того как были названы имена кандидатов, занявших шестое, пятое и четвертое места, было объявлено, что на третьем месте оказался Коннэлли. А когда было сообщено, что второе место досталось Бейкеру — это значило, что я был первым! — джинсовые мальчики Буша устроили в зале съезда настоящее светопреставление.

К счастью для меня, основной кандидат на общенациональном уровне хотя и занял здесь четвертое место, в Портленде не появился. Он следовал совету Джона Сирса, ответственного за стратегию его кампании, и избегал появляться на публике одновременно с другими кандидатами. В противном случае, если бы он появился и произнес свою речь, то заголовки в политических разделах газет на следующий день выглядели бы так: "Рейган увлекает за собой всех делегатов в Мэне" вместо "Буш опрокидывает расчеты в Мэне".

Казалось, что все начало становиться на свои места. Мы сравняли счет с помощью наших противников. Поскольку Говард обеспечил, сам того не желая, подробное освещение моей кампании средствами массовой информации, даже Джордж Гэллап должен был вскоре признать, что Джордж Буш освободился от звездочки.

Когда 1 мая 1979 года я вступил в президентскую гонку, Джек Джермонд и Джил Уитковер, оба из числа ведущих вашингтонских политических обозревателей, специализирующихся на прогнозах, выступили с памятной статьей. Я все еще помню ее. Президентская кампания Джорджа Буша, писали Джермонд и Уитковер на первой странице "Вашингтон стар", является первой в истории кампанией, которая прошла свой пик еще до того, как была объявлена.

Джек и Джил ошиблись на 8 месяцев. Пиком моей кампании фактически стал вечер 21 января 1980 года, когда прошли кокусы в избирательных округах Айовы. Когда приступили к голосованию, стало ясно, что наша организация в этом штате и активисты-добровольцы вызвали большую бурю. Всего за семь недель до этого местные газеты "Реджистер" и "Трибюн" провели свой опрос, согласно которому Рейгана предпочитали 50 процентов избирателей, а Буш шел за ним следом с 14 процентами. Когда же были подведены итоги голосования на кокусе, оказалось, что я занял первое место, получив немногим более 2 тысяч голосов, или 31,5 процента всего их количества, а Рейгану досталось 29,4 процента.

Таким образом, наконец развернулась гонка двух кандидатов, а Бейкер, Коннэлли, Доул, Фил Крейн и Джон Андерсон далеко отстали. Все получилось именно так, как мы надеялись. На следующее утро, ознакомившись со всеми программами последних известий, я вылетел в Нью-Гэмпшир в сопровождении корреспондентов национальных средств массовой информации и телевизионных групп, заполонивших весь самолет.

Это была пьянящая обстановка. "Ньюсуик" опубликовал лестную для меня статью, восхвалявшую "сочетание тяжкого труда и сообразительности", открывавшее "серьезную возможность", что мне "удастся на съезде республиканской партии в этом году совершить то, чего добился в 1976 году Джимми Картер от демократической партии, — показать прекрасно настроенную личную организацию, завидный аппетит к проведению кампании на местах и желание пройти весь путь к выдвижению своей кандидатуры на пост президента".

После Айовы результаты опросов общественного мнения кардинально изменились. Перед Айовой 13 января Институт Гэллапа по результатам общенациональных опросов отдавал Рейгану 45 процентов голосов, Бушу — 6 процентов. Через 11 дней лидерство Рейгана снизилось до 33–27 процентов.

Произошла такая же резкая летучая перемена во мнениях среди вашингтонских политических экспертов. Внезапно большинство этих ученых мужей стали предсказывать Рейгану поражение. Один из таких экспертов, Ричард Ривз, выразил эту точку зрения в редакционной статье, которая изображала Джимми Картера огорченным моей победой в Айове, поскольку Картер "потерял своего любимого республиканского соперника".

"Бывший калифорнийский губернатор создавал для м-ра Картера хороший фон, — писал Ривз. — Президентские опросы показывают, что он все заимствовал от Рейгана, все, кроме республиканского консерватизма".

Это может послужить уроком того, насколько серьезно кандидаты и избиратели должны относиться к опросам общественного мнения и заключениям экспертов. В свое время постичь этот урок будет суждено и Джимми Картеру, но я испытал его первым в холодных политических снегах Нью-Гэмпшира.

Хорошие новости в связи с Айовой заключались в том, что кампания республиканской партии 1080 года за избрание президента превратилась в соревнование двух кандидатов, что полностью соответствовало нашему плану игры. Плохой же новостью для меня было то, что другим кандидатом был новый Рональд Рейган.

Сам Рейган не изменился, но его подход к кампании стал другим. Губернатор почти не вел свою кампанию в Айове, следуя уже упомянутой стратегии Джона Сирса, согласно которой лидер должен держать дистанцию, отделяющую его от остальных кандидатов. Но когда эта стратегия не оправдалась, Рейган прибыл в Нью-Гэмпшир в такой спешке, будто терпел поражение.

Но это, конечно, ему не угрожало. За блеском моего успеха в Айове, превозносимого средствами массовой информации, скрывалась политическая реальность того, что Рейгану, хотя он и не проводил своей кампании в этом штате, не хватило всего 2 процента голосов для победы в кокусах. Теперь же он повел свою кампанию в полную силу, используя в качестве своей базы солидную штаб-квартиру в Нью-Гэмпшире, созданную еще в 1976 году, когда он соперничал с президентом Фордом.

Из-за того что я полагал, что уже "разогнался", я также допустил ошибку, проглядев традиционное значение сюрпризов и оплошностей на праймериз в Нью-Гэмпшире. Для политических юнцов моложе 25 лет даю краткую справку:

1964 год. Барри Голдуотер, основной кандидат республиканской партии, терпит поражение от Генри Кэбота Лоджа, посла, находившегося в то время еще в Сайгоне.

1968 год. Джордж Ромни, объяснявший в Нью-Гэмпшире, почему он изменил свое отношение к вьетнамской войне, говорит, что прошел "промывание мозгов", заставившее его поддерживать эту войну.

1972 год. Эд Маски, основной кандидат в президенты от демократической партии, переиграл в своей реакции на нападки в его адрес в редакционной статье издателя Уильяма Лоуба, пролив слезы на снег перед издательством "Юнион-лидер" в Манчестере.

Затем наступил 1980 год. Политическим упрямцам всех возрастов, следившим за событиями на первичных выборах в Нью-Гэмпшире, наиболее запомнилось то, что произошло в субботний вечер 23 февраля, накануне дебатов между Рейганом и Бушем в школьном здании в Нашуа. И больше всего запомнилась одна фраза: "Я заплатил за этот микрофон, м-р Грин".

Джон Брин, а не Грин, был редактором издаваемой в Нашуа газеты "Телеграф" и спонсором дебатов между двумя кандидатами, назначенных в здании школы. Искажение его имени было ошибкой со стороны моего соперника, но, как показало освещение этого мероприятия в прессе, это была единственная ошибка, допущенная Рональдом Рейганом в тот вечер.

Идея организовать дискуссию между двумя кандидатами была выдвинута командой Рейгана после моего подскока в опросе общественного мнения в Айове. Они связались с руководителем моей кампании в Нью-Гэмпшире бывшим губернатором Хью Греггом. Ему эта идея понравилась, мне тоже, ибо это подтверждало, что я был главным соперником Рейгана в борьбе за выдвижение.