Глядя в будущее. Автобиография - Буш Джордж. Страница 64

Вопрос: Из рассказов о вашей жизни совершенно ясным становится одно — вы никогда долго не задерживались на одном месте.

Ответ: Вы, видимо, беседовали с Барбарой. Она говорит то же самое. За сорок лет мы двадцать восемь раз переезжали с места на место. Действительно, мы прожили в резиденции вице-президента дольше, чем в любом другом доме после нашей женитьбы.

Вопрос: Поработав на этих разных должностях — в конгрессе, ООН, Китае, ЦРУ, — какие вы могли бы дать рекомендации? Давайте начнем с конгресса.

Ответ: Главное, что я бы порекомендовал, — это введение морального кодекса для всех его членов, такого же, который сейчас действует применительно к исполнительной власти. Опубликование полных данных об имущественном положении и финансовых обязательствах, прочих доходах всех конгрессменов, их семей, а также их помощников. Принятие кодекса поведения в ситуациях, когда сталкиваются различные интересы. Необходимость в этом давно назрела.

Вопрос: Вам сейчас гораздо проще говорить об этом, не так ли? Ведь вы уже больше не конгрессмен.

Ответ: Я твержу об этом уже двадцать лет, с тех пор как стал конгрессменом. Приехав в Вашингтон в январе 1967 года, я первым делом предал гласности полные данные о всей нашей собственности и долгах. А затем внес в палату представителей резолюцию об этике и раскрытии всех данных об имущественном положении.

Вопрос: Что случилось с этим предложением?

Ответ: То же самое, что случается с большинством законопроектов, вносимых конгрессменами-новичками. Далеко он не прошел. Но этика — проблема внепартийная, она не исчезнет, это одна из проблем 80-х годов, даже более неотложная, чем когда-либо. Мошенники на Уолл-стрите, мошенники в правительстве — Вашингтон обязан установить моральный кодекс для всей страны. Я полностью разделяю афоризм Гровера Кливленда: "Общественная должность — это общественное доверие".

Вопрос: Ваша следующая работа была связана с ООН. Каковы рекомендации в этой области?

Ответ: Я бы начал с мысли о том, что, несмотря на все недостатки, ООН приносит большую пользу в качестве учреждения, занимающегося такими проблемами, как сельское хозяйство, окружающая среда и здравоохранение. Но поскольку региональные группировки, а также блоки влияют на голосование в Генеральной Ассамблее, то резолюции ООН постепенно теряют эффективность. Первая рекомендация, если бы на это нашлись средства, состоит в том, чтобы проводить сессии Генеральной Ассамблеи в разных частях света поочередно, сначала в Нью-Йорке, а затем, скажем, в Москве. Регулярные сессии в советской политической обстановке могут стать именно тем тонизирующим средством, которое так необходимо для дипломатов ООН, особенно для тех, кто привык звонить мне в любое время дня, критикуя Нью-Йорк.

Другая рекомендация: после того как я оставил эту должность, я направил президенту Никсону памятную записку с рекомендацией о том, что постоянный представитель США при ООН не должен иметь статус полноправного члена кабинета. Разрешите разъяснить, почему. Президент Эйзенхауэр поднял эту должность до уровня члена кабинета, чтобы придать больший вес своему послу в ООН Генри Кэботу Лоджу. На бумаге это была хорошая идея. Но на практике возникают ненужные трения с госсекретарем. В качестве полноправного члена кабинета посол в ООН рассматривается как лицо, равное госсекретарю, подчиненное не ему, а непосредственно президенту. В результате такого положения дел я получал политические директивы от госдепартамента, а чуть позже Генри Киссинджер, член совета национальной безопасности, звонил мне из Белого дома и, ссылаясь на президента, отменял поручение госдепартамента и давал другую директиву. Внешняя политика и без того достаточно рискованное дело, чтобы в правительстве было два конфликтных мнения, выходящих на весь мир по разным каналам. Посол США в ООН должен работать под руководством госсекретаря и президента, как и другие послы.

Вопрос: Вы коснулись внешней политики. Нельзя ли поконкретнее? Какие у вас есть рекомендации или соображения по американо-китайским отношениям, основанные на вашем опыте работы там?

Ответ: Наши отношения с Китаем важны сами по себе, а не в смысле так называемой "карты" в американо-советских отношениях. Конечно, еще предстоит мирное решение вопроса о Тайване, но напряженность в этой области уже не так остра, как раньше. За исключением этой проблемы, есть все основания считать, что наши отношения с Китаем в будущем должны расширяться и процветать, так как они важны для обеих стран в стратегическом, культурном и экономическом отношениях.

Вопрос: Вашим последним местом работы, перед тем как Вы стали вице-президентом, было ЦРУ. Можете ли Вы сказать что-либо о тайных операциях в свете дела "Иран-контрас"?

Ответ: Людям в свободном обществе трудно согласиться с тем, что тайные операции часто необходимы для выживания мировой державы. Президент США, оказавшийся перед потенциальной угрозой национальной безопасности, должен иметь какую-то альтернативу помимо ничегонеделания в ожидании, пока кризис взорвет наши интересы. Выход — в тайных операциях, но они должны проводиться в строго легальных рамках. Будучи директором ЦРУ, я помог проведению в жизнь исполнительной директивы президента Форда о порядке осуществления тайных операций. Эта директива предоставляет конгрессу право надзора за тайными операциями. В ней также четко устанавливается, что тем органом, которому надлежит заниматься тайными операциями, является ЦРУ, а не совет национальной безопасности. Правила установлены четко. Их нельзя игнорировать или обходить.

Долгосрочный эффект дела "Иран-контрас" сводится к тому, что брошена тень сомнения на все тайные операции. Я согласен с тем, что конгресс имеет законный интерес к этой сфере деятельности, но в то же время нельзя проводить тайные операции, если все на Капитолийском холме — сенаторы, конгрессмены и их помощники — получают доступ ко всей информации о том, что ЦРУ делает в данный момент. Неизбежна утечка информации, а это ставит под угрозу тайные операции и жизнь людей, осуществляющих их. Необходим взвешенный подход и строгое соблюдение закона теми, кто осуществляет тайные операции, а также понимание конгрессом и прессой того, что есть секретная информация, которая должна оставаться секретной. Я за создание в конгрессе единой комиссии по надзору — объединенной комиссии по разведке, — подобной "герметическому" объединенному комитету по атомной энергии, с таким успехом действовавшему в 40-е и 50-е годы.

Еще одно соображение по поводу ЦРУ: оно повторяет сказанное мною о нашем после в ООН. Я не считаю, что директор ЦРУ должен входить в состав кабинета. Он не является творцом политики, и поэтому участие главы разведывательной службы страны в большой политике — не говоря уже о другой деятельности правительства — выходит за рамки круга обязанностей ЦРУ. Когда я работал в ЦРУ, я поставил себе за правило присутствовать только на тех заседаниях кабинета, где мне нужно было выступить с каким-то докладом. После этого я покидал заседание. И никакого участия в других делах. Должна быть глухая стена между ЦРУ и двумя "Пэ" — политикой и партийно-правительственной деятельностью.

Вопрос: Я хочу вас спросить о третьем "Пэ" — прессе. Удовлетворены ли вы тем, как средства массовой информации освещают вашу деятельность?

Ответ: Занимаясь политикой, неизбежно становишься объектом критики. В течение многих лет у меня с прессой были хорошие отношения, хотя я и признаюсь, что некоторые вещи, написанные обо мне после того, как я стал вице-президентом, не делали чтение утренних газет за завтраком приятным делом. Но в целом отношение ко мне было беспристрастным.