Мой (не)желанный малыш (СИ) - Шарм Элли. Страница 10

Внезапно для себя с удивлением осознаю, что бессовестным образом флиртую с самым, без ложного преувеличения, опасным и противоречивым гостем на мероприятии. Кожа на лице в ту же минуту начинает пылать от чьего-то пристального взгляда. Слегка обернувшись, буквально натыкаюсь на возмущенный наполненный вопросами взгляд Ильи. Всем своим видом Сазонов-младший обещает мне в ближайшем будущем более, чем серьезный разговор.

Приподнимаю подбородок, показывая тем самым, что мне нет никакого дела до его обид. Полностью переключаю внимание на Стэфана. В чертах его лица, в твердой линии подбородка и носа будто запечатлелась сталь. А вот черные непозволительно длинные ресницы – единственное, что смягчает мужественный образ. Широкие плечи и могучая грудь прямо-таки натягивают белую трикотажную рубашку. Отвожу неловко взгляд от узких бедер и плоского живота. Делаю нервно глоток прохладного напитка, чтобы хоть как-то унять распустившийся, как розы, жар на щеках, когда он неожиданно для меня перехватывает мой взгляд.

– Судя по тому, что мой отец раньше никогда не упоминал фамилию Дицони, можно сделать вывод, – изящно поднимаю бровь, – что ты и есть те самые «новые деньги», из-за которых весь этот сыр-бор?

Стэфан усмехается, но признает правду:

– Про таких, как я, говорят из «грязи – в князи».

Опускаю ресницы, прикрывая глаза, в которых, словно в зеркале, отражаются мысли. Прямой до безобразия! Мне это импонирует. Стоит поднять взгляд, как я буквально тону в градиенте оттенков его глаз. Цвет глаз Стэфана похож на море во время шторма, когда помимо синих глубоких оттенков морской воды откуда-то с самого дна зрачка взметаются изумрудные волны. Как же мне нравятся штормовые воды! Они намного сложнее, чем полный штиль. Если бы они были людьми, именно с ними я постаралась бы познакомиться поближе. Намного увлекательнее гадать, что скрывается за слоями волнующейся толщи воды, чем то, что находится на самой поверхности.

*Галлу (по-аккадски) – в шумеро-аккадской мифологии злые демоны подземного мира, мира умерших.

Глава 12

Катя

Меня всегда очаровывали злодеи. Острые на язык сукины дети! Я не люблю гладко выбритых мальчиков с классическими бабочками вместо галстука и обыденной скучной работой. Морщусь, понимая, что только что мысленно описала Сазонова-младшего. Ну и пусть! Мне нравятся темные лошадки, опасные личности. Они мне интересны! Они всегда готовы на спонтанные поступки, а самое главное – только они способны на по-настоящему сильные чувства.

Музыка звучит громче, перекрывая высокие голоса и неестественный смех толпы.

Безуспешно борюсь с почти невыносимым желанием зажать ладонями уши.

– Катя, – щурит свои необычные глаза Стэфан, говорит задумчиво, как будто ему в голову пришла абсолютно неординарная идея. – Почему бы нам не удрать отсюда и не найти место, где немного поспокойнее? Или ты меня боишься?

Несмотря на мягкий тон, слова звучат, как вызов.

– Нет, – лгу.

Стэфан удовлетворенно кивает, принимая ответ. Только, судя по глазам, ни на секунду не верит.

У меня и правда нет ни малейшего желания куда-либо идти с ним. Но, сейчас я готова согласиться на что угодно, лишь бы убраться отсюда. На самом деле, я и правда боюсь Стэфана Дицони. Когда он говорит со мной глубоким бархатным голосом и смотрит пронзительным взглядом, я будто ощущаю, как Стэфан дотрагивается до меня и неумолимо притягивает все ближе и ближе к себе. Но больше всего, что я не могу понять – это странное сильнейшее притяжение, наподобие магнита, которое возникло между нами так быстро и резко. Внутренний голос кричит об опасности, ведь любые взаимоотношения между ними обязательно закончатся крахом.

Мы слишком разные – несмотря на то, что так похожи. Мы как будто из разных миров. Но вместо того, чтобы вырвать пальцы из крепкой горячей ладони, я уже кротко следую за ним в сторону балконных дверей.

– Могу поспорить, сейчас все обсуждают нас, – Стэфан прячет правую руку в карман брюк и одаривает своей фирменной кривой ухмылочкой. – Не боишься, что из-за меня на твоей идеальной репутации появится пятно, а, принцесса?

– Я уже поняла, что хорошая репутация и общение со Стэфаном Дицони – два абсолютно несовместимых понятия.

Неторопливая усмешка трогает губы мужчины. Уголки упрямого чувственного рта приподнимаются так, что это придает ему возмутительно самодовольный вид.

Кокетливо прикрываю глаза, наблюдая за мужчиной из-под ресниц, а затем использую горячо любимый прием своего родителя – просто отвечаю вопросом на вопрос:

– Что у тебя произошло с моим отцом, Стэфан?

Дицони усмехается, на раз раскусив мои женские уловки, но, все же, я вижу, что мои старания приносят свои плоды. Зрачки мужчины предательски расширяются. Так обычно бывает, когда человек смотрит на что-то приятное или волнующее. На жилистой шее крупная синяя вена заметно бешеным пульсом бьется. Мне безумно льстит одна лишь мысль, что ВСЁ это из-за меня.

– Поверь, это не для твоих нежных ушек, малышка, – обескураживает ответом Стэфан.

То, как он лениво тянет слова, звучит оскорбительно и слегка насмешливо. Да, с ним не так просто, как с Ильей. Обычная тактика почти не работает… Дицони ясно дает понять, что никаких подробностей не будет. Можно даже не надеяться. Растерянно провожу ладонью по мраморным фигурным балясинам*.

Гладкая поверхность приятно холодит чувствительную кожу ладоней. Несмотря на огромные размеры балкона-террасы, обстановка создает определенную ауру уюта. По бокам стен расставлены мягкие низкие французские диванчики, на покрашенных в благородный терракотовый цвет стенах святят приглушенно небольшие фонари. Они бросают красивые затейливые блики на Дицони. Подсвечивают на бронзовом от природы лице упрямые суровые черты. Благодаря освещению светлые глаза Стефана резким контрастом выделяются на мужественном лице.

Прикусив губу, внезапно осознаю, что в Стэфане все то, что мне так не нравится в мужчинах. Он из тех, кто стремится навязать всем и каждому свою волю. Перевожу взгляд на придомовую территорию. На улице уже давно зажгли фонари, которые освещают привлекательные фигурные посадки и ровный почти идеальный газон.

Громкий смех заставляет обернуться в сторону массивных деревянных дверей в глубине балкона. Несмотря на то, что створки плотно закрыты, из гостиной доносятся голоса, что становятся все громче и громче – ровно в прямой пропорции с количеством поглощаемых гостями горячительных напитков.

– Относительно твоего вопроса, – решительно встречаю пытливый взгляд светлых глаз под густыми темными ресницами. – Нет, не боюсь. К тому же, я уверена, они держатся в стороне вовсе не из-за того, что ты, по их мнению, не достоин здесь находиться.

Пожав плечами, Стэфан непринужденно интересуется:

– И почему же, по-твоему, они делают это?

Тяжело вздохнув, поднимаю глаза к звездному небу. Как часто я сама себе задавала этот вопрос. Почему люди поступают нечестно, несправедливо… И только повзрослев я поняла, что за всеми этими подлыми поступками кроются зависть, чванство, болезненное самолюбие.

– Они желают быть таким, как ты, но боятся, – отвожу глаза, – опасаются твоей силы.

– А ты? – отталкивается от перил и идет в мою сторону. – Боишься меня, малышка?

– Нет, – отвечаю честно, открыто встречая взгляд глаз с гетерохромией. – Я боюсь только одного…

– И чего же?

– Потерять себя…

Да, этот страх меня давно преследует. Впечатление такое, что я проживаю жизнь по заранее придуманному и одобренному плану. Шаг влево или вправо приравнивается к тяжкому нарушению закона, за которым последует немедленное наказание.

Так, где же мои мечты, желания?! Они никому не интересны. Иногда мне становится так страшно, будто я сама не знаю себя настоящую. С детства мне вдалбливали, что хорошо, а что плохо. Как мне следует говорить, смотреть и даже смеяться. У меня нет опыта ошибок. Я будто мисс Совершенство без права на ошибку. И тот день, когда я попала в клуб, был моим бунтом. Бунтом всему миру! Отцу, матери… Вызов себе!