Блудница (ЛП) - Даль Виктория. Страница 19

Джессика нажала сильнее, двигая ладонью, не обращая внимания на боль, и острое, сладкое наслаждение пронзило ее.

Калеб отстранился, а затем вошел чуть глубже.

– Да, – прорычал он. – Дай мне это, Джесс. Дай мне все.

– Да, – ответила она, с сокрушенным вздохом.

– То, что ты давала другим мужчинам.

– Да, – солгала девушка.

Он медленно и очень осторожно двигался внутри Джессики. Его член натянул ее горящую плоть, посылая импульсы ощущений, которые оживали внутри нее, пока ее рука прижималась к киске снаружи. Удовольствие настигло Джесс.

Девушка закричала, желая выцарапать путь к тому пику, которого достигла раньше.

– Тебе тоже это нравится, Джесс?

Пальцы мужчины впились в ее кожу. Его бедра задвигались быстрее, все также осторожно, по-прежнему гладко и легко.

– Тебе нравится заниматься этим вот так? В твою попку?

О, Боже. Девушка начала двигать рукой быстрее, и удовольствие внутри нее начало закручиваться сильнее. Как это было здорово. Как неправильно. Как мерзко, греховно и грязно.

– С тобой, – наконец-то она простонала.

– Что?

– С тобой. Мне нравится заниматься этим с тобой, – она заставила себя говорить, несмотря на пересохшее горло. – Мне это нравится. Мне это нужно. С тобой.

– Иисус, да, – прошипел он. Его толчки стали немного грубее, но ей было все равно. Джессика засунула пальцы себе в киску и закричала. Теперь ничего не существовало в мире, кроме удовольствия. Ничего, кроме его члена, который очищал ее от всей грязи.

– Мне это нужно. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Девушка кончила с криком радости, шока и отчаяния. Звериный вопль вырвался из нее, когда давление прекратилось, и наслаждение начало накатывать на нее волна за волной.

Джесс услышала ворчание Калеба, как будто мужчина был очень далеко. Чувствовала, как его член дернулся, и импульсы прошли сквозь плотное кольцо ее плоти. Девушка прогнула спину, чтобы принять его глубже, в то время как ее собственный оргазм продолжался, мало-помалу утихая.

Джессика любила его. Вот какой она была.

– Пожалуйста, – девушка задыхалась в подушку. – Пожалуйста. С тобой.

Дыхание Калеба оборвалось, как рыдание. Он вздрогнул позади нее, и схватил ее за бедра достаточно сильно, чтобы остались синяки. Джессика высунула пальцы из влагалища и прошлась ими вдоль своей киски, чтобы почувствовать последнюю дрожь удовольствия. Ее мышцы дернулись еще раз.

– Джесс, – выдохнул он, это был последний интимный выдох, питающий ее печальное воображение. В течение долгого времени ни один из них не двигался. А затем мужчина ослабил хватку своих рук. Выскользнул медленно и освободил ее тело, отчего Джессика задержала дыхание.

Девушка позволила себе упасть на кровать. Теперь она была пуста. Ей было холодно. Калеб укрыл ее одеялом, но от этого не стало теплее. С ее телом было покончено. Оно обмякло от усталости.

Джесс слышала, как мужчина снова ополоснулся. Слышала шорох одежды, когда он одевался. Дождь прекратился. Калеб мог уходить.

Она старалась не чувствовать себя опустошенной, когда он так и сделал.

Глава 9

У Калеба возникли проблемы с концентрацией внимания во время разговоров, которые велись в его присутствии. Голоса все чаще сливались с пением птиц, музыкой скрипки и шелестом листьев. Ничего из этого не казалось реальным. Его настоящее «я» все еще находилось в спальне с Джессикой во время шторма.

– Калеб, – отчитала его мать, невольно обратив на себя внимание мужчины.

Он искоса взглянул на лицо матери, скрытое от солнечных лучей широкополой шляпкой, создававшей метровый круг тени.

Мать цокнула языком и покачала головой.

– Тебе не следовало так задерживаться прошлой ночью. Ты готов уснуть, а это все-таки пикник в честь моего дня рождения.

– Прости, мама. Давай я сделаю тебе еще стакан лимонада?

– Нет, посиди со мной немного, – сказала она, нежно похлопывая по стулу рядом с собой.

Калеб мог вспомнить то время, когда их пикники на одеялах устраивались в грязи, но та жизнь больше не для нее. Сейчас его мать была счастлива. Мужчина не станет ее упрекать за то, что причина ее счастья заставила его извиваться словно жука, загнанного в угол. Мать всегда любила его. Калеб не мог сказать того же ни об одной другой живой душе.

– Какой прекрасный день, – вздохнула женщина.

– Точно.

Ливень смыл всю пыль и облака с неба. Теперь оно было ясным, ярко-синим и резало глаза.

– Ты видел Милдред с ее внуком? Не могу поверить, что ее сын стал отцом. Разве вы не друзья?

Калеб нахмурился, пытаясь сосредоточиться на этих людях, ничего не значивших для него.

– Томми? – спросил он. – Томми Шроп?

– Да, Томми! Сейчас все, конечно же, зовут его Томом. Он – адвокат. Они уезжают в Канзас в следующем месяце.

Это казалось правильным. Томми был одним из мальчиков, ухаживавших за Джессикой. Одним из мальчуганов, глумившихся над Калебом. Сузив глаза, мужчина оглянулся в поисках Томми Шропа, но не увидел его.

– Тебе тоже придется скоро обосноваться, ты так не думаешь, Калеб? Ты мог бы вернуться сюда. Побыть рядом некоторое время. Найти себе жену. Калифорния так далеко.

«Найти себе жену». Он не мог представить себе женщину, которую хотел бы достаточно сильно, чтобы провести с ней остаток своей жизни. Работать. Болтать. Лежать ночью в постели. Джессика была исключительной, подходившей ему по всем параметрам. Единственной, кого он мог представить рядом с собой на всю жизнь. Не только из-за ее красоты. Из-за смеха, слов и кругозора. Уникальная девушка, наделенная богатым складом ума для того, чтобы заставить его чувствовать себя умным.

– Можешь ли ты представить себе звезды, Калеб? – спросила однажды Джесс, глядя в ночное небо. – Можешь ли вообразить, что каждая из них – это солнце, такое же, как наше?

– Сияющее для других миров? – спросил он, вытягивая шею, чтобы увидеть то, что видела она.

– Да. Для миллиона других миров.

И Калеб смог это увидеть. Просто, как Джессика и описала.

Калеб посмотрел на свою мать.

– О, – она всем своим видом выражала неодобрение, будто громадная дождевая капля омрачила ее солнечный день рождения своим падением. – Ты должен забыть о ней.

– Я должен? Ты когда-то души в ней не чаяла. Любила как дочь. Ты писала мне, что Джесс приходила на ужин раз в неделю, чтобы поддержать вас с Теодором.

Ее лицо перекосилось и нахмурилось, мать уставилась на свои руки в перчатках.

– Приходила. Случившееся стало несчастьем.

– Ты пыталась ей помочь?

– Как я могу помочь такой женщине? Как ты можешь даже просить меня говорить о подобных вещах? Тебе необходимо забыть ее, Калеб. Найти хорошую, достойную девушку.

Славную, порядочную женщину. Не девушку, стоявшую на четвереньках. Не ту, которой бы это нравилось.

– Калеб, – произнес отчим так близко от него, что мужчина подскочил. Он так быстро провалился в воспоминания о Джессике, что не услышал, как подошел Теодор.

– Сэр.

Калеб встал, чтобы предложить стул рядом с матерью, но отчим махнул на него рукой.

– Ты поздно пришел, – хрипло произнес он.

– Да, сэр.

Калеб подавил желание рявкнуть ему, что это не его дело.

– Надеюсь, что с тобой ничего плохого не случилось?

Мать прочистила горло.

– Он ездил на ранчо Смитов.

– Это правда? – спросил Теодор. – Ты хочешь устроиться там на старую работу?

Калеб встретился взглядом с мужчиной.

– Просто навещал старых друзей.

– Некоторые из этих ковбоев настоящие хулиганы. Учти это, наведываясь туда. Однажды твоя репутация уже опозорила эту семью.

Мать Калеба встала, шелестя юбками.

– Давайте просто забудем об этом, мистер Дарст. Я бы хотела прогуляться, Калеб. У ручья сейчас должно быть прохладно.