Москва и Московия - Калашников Сергей Александрович. Страница 30

– Переломные фальконеты калибром в один дюйм производить можно без особых проблем, – вывел меня из размышлений Билл. – Но картон для гильз приходится выклеивать из бумаги, а она дорога, и мало её. Для учеников нужна. Пробовали варить опилки любых деревьев и со щелочами, и с кислотами. Что-то начинает получаться, но рыхлое и слишком быстро размокающее. Тут, похоже, требуется какой-то клей добавлять. Гарри с рыбьими костями начал мудрить, но пока ничего не обещает.

А механики пробуют полдюймовую переломку сделать. Тоже не готова ещё, однако проблем пока не встретили кроме всё того же дефицита бумаги для гильз. Делали на пробу латунную гильзу – хорошо получилось, хоть и трудоёмко. Опять же, перезаряжать её можно. Но латунь нынче слишком большая ценность. Она Ивану нужнее для теодолитов, буссолей, секстантов и дальномеров. Опять же, телескопы и микроскопы он из неё делает, – пожаловался тутошний главный по науке и технике.

Да уж! Технический прогресс судорожно извивается в тисках прокрустова ложа современного состояния дел с материалами. Я уже знаю, что латунь получают при производстве меди, добавляя в плавку некие известные не нам камни. Минералогия вообще не мой конёк. А нынешние геологи – рудознатцы – сколь-нибудь подробных книг пока не написали. Или написали, но широким тиражом не выпустили. Или я просто не искал? Поистине невозможно охватить одним разумом всё, что необходимо для создания индустрии, использующей решительно все области познания и производства!

У мотористов очередной шаг по пути, когда-то намеченному Уаттом. Тележка, передние колёса которой скреплены единой осью. Каждое из них приводит в движение шатун, толкаемый поршнем парового цилиндра, один из которых имеет меньший диаметр, а второй – больший. Машина двойного расширения – так называемый компаунд. В качестве парового котла использован шестидюймовый калильный мотор. То есть создан прототип паровоза. Он даже немного ездит.

Полюбовался я на эту игрушку, похвалил ребят за выдумку, да и не стал сильно углубляться в подробности: метод попустительства в таких случаях срабатывает безупречно, а при положительном подкреплении ещё и результаты даёт отменные. У парней в глазах явно читается твёрдое намерение добиться статуса мастера, что и будет достигнуто, когда они справятся.

Дело в том, что паровые машины вообще-то достаточно удобны в эксплуатации. Все их проблемы связаны с громоздкостью котлов и протяжённостью паропроводов. Ну и утилизация отработанного пара – задача непростая. В пароходах его старались запускать по кругу ради экономии пресной воды. В паровозах рассеивали в пространстве, возобновляя запасы воды на станционных водокачках. Но здесь в качестве рабочего тела используется смесь газообразной воды с горячим углекислым газом, который в таком состоянии довольно агрессивен с органикой. Плюс окислы азота, а это уже кислота. И сам азот, всасываемый в цилиндр вместе с воздухом, постоянно пополняет систему.

Ребят ждёт очень интересная работа с массой неожиданностей. Впрочем, пользуясь своим статусом профессора, я эти аспекты с народом обсудил. Раскрыл, так сказать, глаза. И пошёл разыскивать Гарри Смита.

Двинулся в лабораторию, где и застал его в компании Горшечника и Горшечницы. Обсуждались результаты исследования магнетита, найденного гончарами неподалёку, когда те, как это у них заведено, искали новые глины. Вполне искушённый химик уже определил, что в этом камне прорва железа, которое вполне можно извлекать. Дискутировали о конструкции печи и тигля.

Мы с Софи попытались не привлекать к себе внимания, слушая разговор, как он шёл, сам по себе. Но длилось это недолго.

– Ой, профессор! – обрадовалась Горшечница, подхватила меня под локоток и увела в палаты, где показала своего кроху. Они с Горшечником уже обзавелись малышом, о котором лично я ничего более не узнал: реципиентка отключила меня, чтобы пощебетать о своём, о женском.

Уже вернувшись в сознание я понял, что к щебету присоединилась и Герцогиня. Естественно, ни о науке, ни о технике, ни о производстве разговоров не велось – дамы приступили к разговорам о косметике. Дело в том, что в своё время я предупредил ипсвичских школяров о ядовитости многих применяемых в эти поры красителей. Вот почему Рисовальщица практикует исключительно графику, то есть использует только карандаш.

Рецепт помады – совместно растертые жир и яблоко – я помнил. Помнил и то, что для подведения глаз в мои времена применяли нечто, именуемое словом «тушь». То есть – привозимое из Китая. Пудра? Ничего не слыхивал о её ядовитости. Но белила к нанесению на кожу запретил, потому что они свинцовые, то есть токсичные. Также предостерёг от сурьмления чего бы то ни было.

У меня вообще откуда-то закралось в душу подозрение, что семейству Алексея Михайловича не повезло потому, что в Кремле существует некая вредность неопределяемого в настоящий момент характера. Царевна Софья, живущая преимущественно в Коломенском, это положение подтверждает: она не слаба здоровьем, в отличие от остальных своих братьев и сестёр.

Так под разговор и выяснил, что серный эфир для наркоза во время операций применяют, что глистов изгоняют настойкой пижмы, а для укрепления волос используют крапиву – это и был почти полный перечень моих медицинских познаний. А белые и красные кровяные тельца в крови действительно обнаружили. И приём внутрь древесного угля помогает при отравлениях. Короче, медицинская наука потихоньку развивается и использует кое-что из проверенного позднее.

Аптекарь продолжает мучиться с полиэтиленом, нагревая его при высоком давлении, чтобы тот слипся, наконец, в однородную массу. Но в целом наблюдается жуткий дефицит научных кадров. Столько здесь интересного и многообещающего, что необходимо исследовать, а люди вокруг сплошь необразованные, понимающие устройство окружающего мира традиционно и во всём уповающие на Всевышнего. Так что эта Герцогиня – с большим понятием дама. Или тут сказалось влияние Аптекаря?

Глава 18. Соединение скруткой

– Ты мне вот что скажи, фрейлина Клейтон: что это за такая за подлая манера у вас, у англичан, в самый нужный момент оставлять меня в одиночестве, чтобы я решала дела на свой умишко бабский без доброго совета? Пётр забрал свою Лизоньку в Амстердам в гости к любезнейшему Николаасу Витсену и, увезя с собой в составе посольства самых разумных из бояр, бросил меня во всём разбираться. А между тем натворил он немало. Кобель!

Такой гневной речью встретила царевна Софочку, а произнеся её, села в кресло и принялась сверлить нас взором, ожидая ответа.

Реципиентка моя между тем растерялась и позволила мне вылезти с вопросом:

– Так кого он ещё обрюхатил?

– Всех подряд моих фрейлин. У него, видишь ли, терпежу никакого не было, пока Лизка кочевряжилась. Первой, ещё зимой, понесла от него Парашка. А потом и остальные одна за другой – девицы-то все пригожие.

– Какая такая Парашка? Ты когда успела новенькую во фрейлины принять?

– Да Дунька Лопухина. Она из Прасковьи Илларионовны в Евдокию Фёдоровну перекрестилась, потому что так звучит благолепней и более пристало для царицы. Мачеха моя похлопотала, когда её за сыночка своего драгоценного сговаривала. Кто же знал, что Пётр так к Лизке прикипит, что от просватанной матерью невесты наотрез откажется.

– Так, насколько я помню, Рисовальщица его и не обнадёживала насчёт того, что пойдёт за него, – заметил я.

– Вот я и говорю: подлые вы, – вскипела Софья Алексеевна. – Жить во блуде она согласна, деток рожать готова, а под венец – ни-ни.

– Она же понимает, что не равнородная государю. Не станут же бояре ради минутного увлечения юнца старые обычаи менять! Ну а что твой братец по сердцу моей подруге пришёлся, так это дело обычное, на государственную политику не влияющее.

– Ты, Софья, невинной овечкой мне тут не прикидывайся. Сейчас, когда у царя сразу пятеро сыновей, возрастом друг от друга считаными месяцами, а то и днями отличающихся, что прикажешь делать?