Короли серости. Том 2 (СИ) - Темиржанов Артур. Страница 80

Ей показалось, что лезвие отливает золотом. И кровью.

Выпрямившись, Рамиль произнёс:

— Я буду молиться, чтобы вам не пришлось его использовать.

— Спасибо огромное, — сказала Эмма, чувствуя подступающий к горлу комок. — Для меня это правда очень много значит.

— Не стоит благодарности. В конце концов, это вы вернули меня к жизни, — Рамиль выдавил улыбку, но явно было, что слова душили его. — Только ответьте мне на один вопрос: вы действительно никак не могли помочь Саиду?

«Ну конечно».

— Нет, к сожалению, — Эмма помотала головой, чувствуя нарастающее отвращение к себе. — Все мои силы ушли на то, чтобы тебя вернуть. Прости, пожалуйста.

«Я не хотела, он так решил».

— Конечно, конечно, — кузнец затрясся. В глазах его стояли слёзы. — Ну, и на том спасибо. Я, пожалуй, пойду.

Казалось, он стал ещё меньше, чем раньше. Рамиль развернулся и растворился в толпе. Надя, тем временем, ни на секунду не сводила глаз с лица Эммы.

— Ты ведь знаешь, что воскрешать мертвецов не входило в твои обязанности, — произнесла она ледяным тоном. — И год назад мы прекрасно усвоили, что из этого ничего хорошего не выйдет.

— Знаю, знаю… но Саид этого сам хотел, понимаешь? Я объяснила ему риски. Он надавил. Мне пришлось подчиниться. Да и потом, деревне нужен был кузнец.

Эмма прекрасно понимала, что всё это оправдания. Поняла это, как только энергия перешла от Саида к Рамилю. В тот момент, когда один перестал дышать, а другой обрёл второй шанс на жизнь.

Вот только какой отец согласился бы пожертвовать сыном ради своего блага? Уж точно не Рамиль.

Погрузившись в мысли о судьбе кузнеца, Эмма совсем забыла про Надю. Очередной взрыв фейерверка вернул её в реальность.

— Ты сказала, что его волосы почернели. Как это возможно?

— Ты мне скажи, — хмыкнула девушка. — Ты же медицинский закончила, не я. — Сделав паузу, она добавила, слегка стушевавшись: — И да, спасибо за помощь. Ну, с родами. За всем этим я как-то даже забыла тебя поблагодарить.

— Как ребёнок? С ним всё в порядке? Уже придумали, как назвать?

Первый Город научил женщин не задумываться о проблеме родов, ведь все граждане вызревали в инкубаторах. Смелость Нади впечатлила Эмму. Взять на себя риск и не побояться рожать в нынешних условиях — это многого стоило. Конечно, сааксцы в поступке дочери иммигранта не видели ничего удивительного, им это всё казалось вполне натуральным явлением. Медицинские знания Эммы вообще мало пригодились, потому что нужны были практические навыки акушерства. Впрочем, само участие в процессе очень сильно потешило самолюбие Эммы.

Впервые она принесла на свет жизнь.

— С именем решили повременить. Его взяла на воспитание одна из сестёр Саиды-апы. Сказала, что сделает из него воина, — Надя фыркнула, но озабоченность в голосе ей не удалось скрыть. — Ещё бы, с такой-то наследственностью.

— А что Джек?

— А что он? Сказал, что так будет лучше. Мы ведь не сможем его вырастить. Нас просто здесь не будет.

Надя старалась говорить беззаботно, вот только Эмма уже успела достаточно её изучить, чтобы с лёгкостью прочитать эмоции молодой мамы. Конечно, она хотела бы вернуть ребёнка, воспитать его сама, вот только не нужно было обладать ясновидением, чтобы понять — если до этого будущее ещё разделялось на десятки, а то и сотни разных тропок, то сейчас их ожидала одна дорога.

Дорога боли.

— Ты боишься, что вы не вернётесь? — прямо спросила Эмма, положив руки на плечи Нади. Девушка скривила лицо, явно собираясь в очередной раз выдать язвительный ответ, но в последний момент передумала.

— Я знаю, что мы не вернёмся, — сказала она. — Даже если у нас всё получится, даже если мы выживем, этот мир будет для нас закрыт. Мы обязаны изолировать деревню полностью, на случай, если всё пойдёт наперекосяк. Пусть хоть какая-то часть останется здесь, наслаждаясь спокойствием. Может быть, они даже найдут способ продолжить наше дело, если мы погибнем. Тогда всё это будет не зря. Ведь так?..

Эмма вспомнила деревню Насифа, укрытую от чужих глаз. «Все мы хотим одного — чтобы нас помнили».

— Саида-апа уже сказала, что ребёнок пошёл в Джека, — продолжила Надя. — Ты понимаешь, что это значит?

Эмма кивнула.

— Он тоже может стать сосудом для Бога?

— Я не хочу для него такой судьбы, — чуть ли не крикнула Надя. Похлопав себя по щекам, она продолжила уже на тон ниже: — Извини, гормоны разыгрались. Просто я не желаю ему испытать… все эти страдания. Но если мы погибнем, а он не примет свою роль, считай, всё это было просто так.

— Поверь, так не будет, — ответила Эмма, даже не зная, что именно имеет в виду. «Не будет зря? Или же ребёнок откажется идти по стопам отца?» Она знала, что оба варианта, скорее всего, отрицательны. Она вспомнила план Володи. И прокляла себя за то, что не выгнала его в тот вечер вон.

После всех его слов, она так и не смогла прийти в себя. Если в начале пути у неё была надежда, что дело полковника выгорит, то после разговора с сыном иммигранта она будто бы настроила себя на проигрыш. Сколько она ни старалась, ей так не удалось выкинуть его слова из головы.

Поэтому она так и не смогла заставить себя стать счастливой. Какая разница, если всё придёт к одному и тому же — мучительной смерти? Не легче ли будет отпустить всё, зная, что жизнь ничего не стоила?

Сара, с высоко поднятой головой вызвавшаяся пожертвовать собой, как-то сказала: «Не жалейте, что оно кончается, радуйтесь, что оно было». Легко ей тогда было говорить.

Воспоминания казались Эмме картинками из чужой жизни. Всё это было ещё до того, как они оказались на Нижних Уровнях, в Эдеме, увидели Освободителя, а потом встретили полковника. До того, как выяснилось, что вся их миссия была ложью. Что Вик Валентайн с самого начала вёл их практически на смерть, потому что не помнил, что был автором плана по возвращению Бога. Присоединение к полковнику для него выглядело как неповиновение воле короля. Капитан предпочёл бы просто перебить всех и вернуться в Город, чем согласиться с Эймсом.

Как хорошо, что он не знал, какой силой обладал. Может быть, только это дало им шанс тогда. Может быть, только это даст им шанс и сейчас.

Сценарий возрождения они прогоняли уже дюжину раз. Джек лежал на алтаре, Эмма укладывала на него руки, а дети Саргия с двух сторон держались за её плечи, передавая энергию. Это была всего лишь отработка действий, но Эмма старалась изо всех сил, чтобы передача шла по-настоящему, пусть это и изматывало до предела всех участников — кроме Джека, очевидно. Тот с каждым разом выглядел всё веселее, сильнее и здоровее, впитывая чужие жизненные силы как губка. Вот только после нескольких таких тренировок Эмма начала чувствовать, что что-то внутри него начинает поток энергии отражать, словно зеркало лучи. И, как и в случае с зеркалом, даже отражённый свет мог обжечь.

В конце концов, полковник положил конец этим тренировкам, потому что с Джеком начало происходить что-то не то. После каждого прогона он становился бледнее и тоньше. И дело было не только во внешних изменениях. В его речи появилось подчёркнутое раздражение, злость, даже ненависть. После одной из крупных ссор Надя сказала: «Я не узнаю человека, в которого влюбилась».

«Может, он таким был всегда, — подумала тогда Эмма. — Просто его истинная личность, наконец, выплыла наружу. Никакой больше игры в наивного мальчишку. Слишком мало времени у нас осталось, чтобы продолжать носить маски».

Как-то раз после одной из тренировок Эмма застала Джека сидящим в саду в окружении камней. Сначала она подумала, что он просто медитирует — сааксцы научили его, как это делать, чтобы избавиться от стресса и войти в гармонию с собой. Стоило ей подойти ближе, она поняла, что ошиблась.

Он разговаривал с камнями. Камнями, у которых были лица. Эмма насчитала ровно двенадцать.

— Я понимаю, — кивал Джек невидимым собеседникам. На лице его играла ироничная улыбка. — Нельзя просто так убить его. Но что вы предлагаете? Переговорить по душам? Объяснить, что произошло? Думаете, поможет? Уж вряд ли. Здесь уже ничего не решить. Должен остаться только один. Кто выживет, тот и будет диктовать будущее. Я уже давал ему шанс. И он превратил наши жизни в ад. Нет, больше никаких скидок. Я должен действовать решительно.