Короли серости. Том 2 (СИ) - Темиржанов Артур. Страница 87

Меч разрезал Диму от плеча до бока, а Витя закричал, когда оба кинжала вонзились в его глазницы. Надя лежала на спине, так и не успев подняться. Когда тень нависла над ней, она залепетала:

— Пожалуйста, не делай этого, пожалуйста, я хочу жить, я хочу жить, я хочу жи…

Освободитель ударом ноги проломил ей грудную клетку, заставив захлебнуться в собственной крови. Доспехи детей иммигранта превращались в дым и, казалось, броня Валентайна впитывала его.

Человек — паразит. Рулевой — катер. Освободитель — и…

— Город, — произнесла Эмма, когда клинок меча опустился на её голову.

20. Исток

Исток

«Каким чудесным стал бы мир, знай люди корни бед своих»

Саакская поговорка

— Тебе никогда не хотелось утопиться?

Вопрос застал его врасплох. Он отложил сигарету и внимательно посмотрел на принцессу. В полутьме её зелёные глаза казались призывными огнями костров неизвестных колдуний. Предупреждая об опасности, они так же манили к себе. На красивом, сильном теле блестели капельки пота. Шрамы от пуль напоминали нарисованные чернилами контуры гор, как их изображали на древних картах из пергамента. Влажные чёрные волосы свалялись на подушке, образовав вокруг головы молодой наследницы трона чёрный остроконечный нимб — или же корону. От неё пахло оружейным маслом, порохом и недорогим табаком.

Кондиционер кашлянул, снова впуская в отсек рециркулированный сотни раз воздух. Принцесса поёжилась от холода и подтянула к себе мокрую простыню. Вик протянул ей недокуренную сигарету.

— Почему? — спросил он как можно менее заинтересованным тоном.

Затянувшись, Анора засмеялась — будто больной, знающий, что жить ему осталось не больше недели.

— Вода — источник жизни, из неё мы все произошли. Также это способ очиститься. Переродиться. Ты знаешь, что в древних религиях приобщение происходило через ритуальное утопление? Человека окунали в воду, символически смывая все его грехи. Таким образом, появлялась новая личность, достаточно чистая, чтобы двигаться дальше. Чтобы прикасаться к святому. Но что если грехи были настолько тяжёлыми, что их нельзя было смыть обычным погружением? Что, если для этого нужно было держать грешника несколько минут, пока с него не смоется вся грязь? За это время и утонуть ведь можно. Источник жизни становится источником смерти. Смешно, не находишь?

— Да, пожалуй, — задумчиво согласился Вик. Он забрал у Аноры сигарету и сделал затяжку. Принцесса не сводила глаз с тлеющего огонька, взгляд её расплылся. Будто бы не осознавая, что делает, она потрепала его по волосам и поинтересовалась:

— Так как тебя зовут на самом деле?

— Виктор Валентайн, — ответил он. Принцесса снова засмеялась, на этот раз, в смехе было намного больше жизни.

— Серьёзно? Я думала, что это твой оперативный псевдоним. Вы, копы, их так любите.

— Нет, меня правда так зовут.

— Спорю, твои родители были горды собой.

Вик улыбнулся, вспомнив маму и папу. Он не знал, гордились ли они собой, но им — определённо. Он боялся признаться, но ему действительно их не хватало.

— Хорошо было бы иметь реку, смывающую все грехи, — признался он. — Правда, жизнь сама больше кажется потоком, в котором мы утопаем среди чужих проступков. И они там не из-за того, что кто-то грязный окунулся в воду — просто сама река всегда такой была.

— Воин и философ, — подколола его принцесса. Откинув простыню, она стала одеваться. — Ты что, жалеешь о произошедшем? Не бери всё на себя. Поверь, я подключила все свои чары, чтобы затащить тебя в кровать. И, наверное, хотела этого больше твоего.

Вик внимательно посмотрел на неё. «Бедная девочка. Что же, кто я такой, чтобы разрушать её иллюзии? Пусть думает, что сама сделала этот выбор».

Он оказался в отряде, посланном на Нижние Уровни — и всё из-за проклятого Рикерта и его махинаций. Если бы не застарелые обиды лейтенанта, Вика бы точно здесь не было. Но за превосходство над серостью, порой, приходилось платить слишком большую цену.

Синтия и Норман остались в Башне. Всё равно, что заложники под чутким присмотром ненаглядного начальства Вика. Однако, несмотря на все предосторожности, через железный занавес просочилась весточка: «Вытащи нас отсюда любой ценой».

Он должен был что-то сделать. И он не придумал ничего умнее, чем соблазнить принцессу Синдиката. Уж после этого побег из Башни вместе с близкими ему точно гарантирован. И ни одна мразь не посмеет идти следом, чтобы отомстить за нанесённые оскорбления.

Этим он себя успокаивал. Он ведь делал это ради семьи, так? Какая разница, что принцесса приглянулась ему с первого взгляда?

И кто его мог судить? Она была красивейшей женщиной из тех, кого он встречал. Может, ей не хватало определённого шарма светских львиц крупнейших Семей — а с такими Вик уже не раз имел дело — всё же, её полная отдача миссии подкупала намного больше, чем тривиальная лесть многоопытных интриганок. Она пришла на Нижние Уровни воевать, да так, чтобы сберечь как можно больше своих людей. Её знание военного искусства, железные принципы и некоторая неловкость в делах любовных сделали принцессу первоклассной целью для Вика.

Он подошёл к вопросу со всей обстоятельностью, не оставляя себе ни малейшего шанса на неудачу. Втереться в круг доверия принцессы не составило труда: кроме того, что он примелькался, постоянно проявляя инициативу во время планирования совместных операций, так и задачи он выполнял блестяще и не раз рисковал собственной шкурой, чтобы вытащить синдикатовцев из щекотливых ситуаций, в которые их загоняли недалёкие офицеры. Вик полностью растворялся в деле, которому себя посвящал.

Армейцы откровенно завидовали его успехам, постоянно спрашивая, какого чёрта он лезет на рожон — в конце концов, это ведь не было войной Башни. Валентайн, мысленно скрипя зубами, улыбался и говорил, что Стрелки слишком большая опасность, чтобы давать им передышку. Когда-то их с трудом выгнали из Старого Города, и работу нужно было закончить. Синдикату и полиции нечего делить. Враг у них один.

Все эти разговоры явно привлекли внимание полковника Эймса, продолжавшего орудовать на Нижних Уровнях. В перспективе, Вик собирался подобраться и к нему. И когда он это сделает, его уже ничего не остановит.

Другие копы кичились званиями и опытом, пытаясь доказать свою важность. Вику не нужны были звёздочки на погонах — личным составом он управлял играючи. Кто-то бы сказал, что он слишком рискует, пытаясь добиться власти над людьми. Вик никогда не рисковал понапрасну. Да, он не раз ставил на карту собственную жизнь: но и отдача была запредельная. Он получал возможность заставить человека сделать всё, что душа пожелает. Важнее этого не было ничего.

Жизнь ничего не стоит, если в ней всё идёт не так, как ты хочешь.

— Я видела твои сомнения, — вернула его в реальность Анора. Она уже натянула штаны с майкой и начала застёгивать рубашку. — Что тебя всё-таки заставило сорваться? С чего ты решил, что игра стоит свеч?

— Тэймур Ким, — немедленно среагировал Вик, ожидавший этого вопроса.

— Подожди, мальчишка-репортёр из Приюта? Который вундеркинд?

— Он самый.

Профсоюз Приюта, в котором жил и работал семнадцатилетний Ким, потратил больше года, чтобы выбить на него разрешение посетить фронт. И всё для того, чтобы показать Старому Городу, как на самом деле ведётся война со Стрелками. Мальчишка успел прослыть чудом в журналистских кругах. Все говорили, что только он сможет осветить конфликт так, как надо.

Тэймур времени не терял. За полтора месяца на фронте он взял пару дюжин интервью, написал десятки очерков, оставил везде немыслимое количество записок, наделал гору фотографий, а также приступил к написанию своего магнум опуса: статьи «О проблеме Нижних Уровней». Он был далеко не первым, кто пытался донести до обычного люда новость о происходящем хаосе. Мэтры журналистики гробили карьеры, потому что не могли опубликовать колонки об истинном положении дел — и дело было не в том, что редактора резали их материал, а в Молчании, которое быстро затыкало всем рот. Репортёры сходили с ума от бессилия, спивались, кончали с собой. Нижние Уровни побеждали.