Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Хорф Харальд. Страница 28

— К подземному лифту! — скомандовал тот.

— Яволь! — невозмутимо ответил гауптштурмфюрер. — Указывайте дорогу, майор!

— Может быть, прикажете мне ещё за руль сесть?! — возмутился майор. — Начинайте движение, гауптштурмфюрер, мы теряем время! В любой момент в небе могут появиться бомбардировщики американцев!

— Подземный завод, — эсэсовец был по-прежнему невозмутим, — есть сверхсекретное предприятие, на котором куётся оружие возмездия. Это последняя надежда рейха и его величайший триумф. Поэтому мы будем оборонять его до последнего вздоха. Я не могу подвергать завод даже малейшему риску. Указывайте дорогу, господин майор! Если вы остались без транспорта, я довезу ваш груз до цели. Но я не имею права разглашать кому бы то ни было маршрут в святая святых нашей победы! Либо показывайте дорогу, либо вылезайте и оставайтесь здесь! Я доставлю ваш груз без вас и ваших людей! Таков приказ рейхсфюрера!

— Гауптштурмфюрер, — майор устало вздохнул, всем своим видом демонстрируя утомлённость от бесконечной твердолобости деревянных по пояс солдафонов из СС, — у меня есть абсолютно аналогичный приказ фельдмаршала. Но я не буду тратить время на соревнования в предъявлении полномочий. Не имею права подвергать сверхсекретный и сверхважный груз опасности попасть под бомбы американцев! Поэтому я остаюсь здесь. Главное — довезите груз как можно скорее. А сейчас прошу вас выйти из машины. Я должен объяснить вам, куда и кому именно отдать груз. Это совершенно секретная информация, её не должен слышать никто, кроме вас! — Он скользнул взглядом по своим людям: — Выходим!

С этими словами майор полез к выходу, и гауптштурмфюрер последовал за ним. Оба вылезли из БТР, майор отошёл подальше и поманил к себе эсэсовца. Эсэсовский офицер не стал спорить и подошёл к нему. Майор дождался, когда его люди отойдут от бронетранспортёров, оказываясь поблизости, и достал из кармана ещё один документ.

— Здесь указаны фамилии офицеров, которые имеют право принять груз! — Майор развернул бумагу и вручил её эсэсовцу: — Прочтите и запомните наизусть!

Эсэсовец взял документ, опуская взгляд на его строки, и в следующую секунду майор резким движением ударил его по голове зажатой в кулаке яварой. В этот же миг оставленный внутри БТР ящик взорвался, разлетаясь на куски и расшвыривая оставшихся в бронетранспортёре автоматчиков. Одновременно со взрывом майорские солдаты ринулись на гауптштурмфюрера, планируя схватить его за руки и за ноги.

Но неожиданно всё пошло иначе. В последний миг эсэсовский офицер выверенным боксёрским нырком избежал атаки яварой и на выходе из нырка нанёс майору точный боковой удар. Майор рухнул, теряя сознание, и гауптштурмфюрер резким прыжком ушёл от бросившихся на него майорских солдат. Эсэсовец отлетел в сторону, падая на спину, и, не обращая внимания на боль, рванул болтающийся на шее автомат. Очередь в упор срезала ближайшего майорского солдата, остальные попадали наземь, и один из них громко выкрикнул:

— Хэлп!

Из леса ударил ружейно-пулемётный огонь, и вокруг гауптштурмфюрера густо заплясали фонтанчики земли, выбиваемой десятками пуль. Кинжальный огонь прижал эсэсовца к земле, и он рывком перекатился за ближайший куст, быстро сползая в первую попавшуюся рытвину. Пока невидимая засада осыпала пулями бронетранспортёры, оставшаяся тройка майорских солдат не рискнула лезть за гауптштурмфюрером, схватила своего майора и бегом бросилась в лес. Второй БТР взревел двигателем, рванул вперёд и ударил по тормозам, останавливаясь между бьющими из леса очередями и залёгшим эсэсовским офицером. Укрывшиеся в десантном отделении автоматчики метнули в лес десяток гранат, и пулемётчик открыл подавляющий огонь, вспарывая лес длинными очередями. Автоматчики распахнули задние двери, прикрываясь их створками от пуль, покинули БТР и залегли под защитой обеих машин, переходя на прицельную стрельбу. Засада не стала рисковать, продолжая бой, и ведущийся из леса огонь прекратился.

На минуту в лесу воцарилась тишина, прерываемая испуганными криками испуганной стаи мелких птиц, и вскоре всё стихло окончательно. Эсэсовский офицер выбрался из своего нехитрого укрытия, перепаханного пулями вдоль и поперёк, и подошёл к убитому им майорскому солдату.

— Уроды! — процедил он сквозь зубы по-русски. — Поздно я догадался, мать вашу!

— Товарищ старший лейтенант! — От второго БТР к нему спешил немолодой солдат в форме обершарфюрера. — Александр Иванович! Вы целы?

— Цел я, Михалыч, что со мной будет, — раздосадованно поморщился офицер, стирая тонкую струйку крови, стекающую из царапины на виске в пересекающий щеку старый шрам. — Да только поздно сообразил, что не фашисты это! Какие у нас потери?

— Четверо убитых, шестеро раненых, — нахмурился Михалыч. — Миллер погиб, его снайпер снял, прицельно, в лоб. БТР на ходу, но приборную панель осколками побило сильно. — Он стёр со лба земляное крошево: — Я уж думал, не успею к вам! Или убьют вас, или утащат, супостаты заокеанские! Как вы их вычислили?

— Рожи у его солдат ни хрена не немецкие, — скривился Кузнецов, в сердцах пиная сапог американского диверсанта. — Союзнички, мать вашу! Столько людей погубили, и вся операция коту под хвост! Уходим, Михалыч, да поскорее, скоро здесь будут либо настоящие эсэсовцы, либо американские бомбардировщики.

— А эти как же? — Михалыч зло кивнул в сторону леса.

— Эти уже далеко, — вздохнул Кузнецов. — Уносят ноги подобру-поздорову. Не хуже нашего знают, что сейчас начнётся. — Он кивнул на труп американского диверсанта: — Этого — с собой. Сдадим командованию в своё оправдание. Не то ещё сделают виноватыми, у нас это запросто.

Рабочий кабинет Сталина оказался точно таким же, каким был на пропагандистских фотографиях, известных всему Советскому Союзу. Место Сеченова за длинным столом, занимающим добрую половину кабинета, находилось почти в самом углу, и общую обстановку помещения отсюда было видно особенно хорошо. Про себя он отметил, что кремлёвский фотограф либо действительно не лукавил, либо у Сталина имелось больше одного кабинета. Потому что прежний руководитель НИИ мозга ещё до своего ареста и последующего расстрела не раз упоминал, будто настоящий кабинет вождя народов спрятан где-то в Кремле и из ложного кабинета туда якобы ведёт тайный ход, хитроумно скрытый в двойной стене.

Насколько это правда, Сеченова не интересовало абсолютно. Тем более сейчас, когда всю его научную когорту срочно собрали воедино и привезли в Кремль. Самого Сеченова офицеры НКВД вытащили прямо из операционной, и на все его протесты прямо заявили, что судьба лежащего на операционном столе раненого солдата ничто в сравнении с судьбой всего советского народа, которая решается прямо сейчас. И если Сеченов откажется покидать операционную, то они будут вынуждены застрелить больного, а самого Сеченова в любом случае доставят в Кремль, даже если для этого его придётся нести на руках. Пришлось подчиниться.

Машина НКВД, отвозившая его на аэродром, мчалась, словно водитель обезумел. Насколько быстрее положенного летел военный самолёт, доставивший его из прифронтового госпиталя в Москву, Сеченов определить не мог, не будучи лётчиком. Но за пять часов полёта никто из сопровождавших его офицеров НКВД не проронил и десятка фраз, все сидели молча, выглядели сурово, хмуро и крайне озабоченно. Потом автомобильная гонка повторилась, только мчащийся по Москве автомобиль НКВД уже был не один — его сопровождал кортеж автоматчиков на мотоциклах и пара точно таких же зловещих чёрных воронков, похожих друг на друга как две капли воды. Кортеж въехал в Кремль, не останавливаясь, для чего въездные ворота в кремлёвской башне заранее распахнули при их приближении.

Когда Сеченова завели в просторное помещение с длинным рабочим столом и широкими окнами, наглухо зашторенными тяжёлыми толстыми портьерами, он был очень удивлён увидеть там своих товарищей по научной когорте. К тому моменту в кабинете уже находились Павлов, Курчатов и Челомей. Лебедева с Филимоненко завели следом за Сеченовым, ещё спустя десять минут привели Захарова. Обычно Сеченов и Захаров работали вместе, но за день до этого он отправил Харитона в центральный госпиталь в Москве, забрать экспериментальные данные свежих опытов, поставленных по его указанию. Офицеры НКВД забрали Захарова прямо из лаборатории и привезли его в Кремль в лабораторном халате, с рабочей папкой в руках.