Из пушки на Луну - Верн Жюль Габриэль. Страница 20

Однако и такой чугун недостаточно хорош, главным образом вследствие своей неоднородности, если он был сплавлен только один раз. Его очищают, или рафинируют, посредством вторичной плавки, во время которой можно освободить его от последних кремнистых примесей.

Первая плавка железной руды, предназначенной для колумбиады, производилась в доменных печах Гольдспрингского завода. В соприкосновении с углем и кремнеземом, раскаленными до чрезвычайно высокой температуры, руда выделяет расплавленный металл, который, соединяясь с углеродом, превращается в чугун.

Выплавка требуемого количества чугуна была закончена в апреле, Предстояло отправить его во Флориду.

Дело шло о 60 тысячах тонн металла; перевозка его по железной дороге обошлась бы слишком дорого; кроме того, железнодорожная сеть не доходила еще до Тампа, пришлось бы перегружать эту огромную массу и перевозить ее на лошадях до Стонзхилла, что, в свою очередь, вызвало бы громадные добавочные расходы и значительно замедлило бы доставку; в общем перевозка стоила бы столько же, сколько самый чугун.

Поэтому решено было зафрахтовать в Нью-Йорке специальные корабли и нагрузить их брусками чугуна. Понадобилось не менее 60 судов, в среднем по тысяче тонн каждое.

3 мая этот чугунный флот вышел из Нью-Йорка в Атлантический океан, взял курс на юг вдоль американского берега, вошел в Багамский канал, обогнул мыс Себль — южную оконечность Флориды, поднялся вдоль берега и, не испытав ни единой аварии в пути, 10 мая бросил якорь в гавани Тампа.

Понадобилось немало времени, чтобы разгрузить эти 60 кораблей, и еще больше, чтобы перевезти всю массу чугуна по железной дороге в Стонзхилл; но и эта операция была доведена к середине июня до благополучного конца.

Еще раньше были исподволь заготовлены огромные склады угля и других материалов для отливки.

Предстояло затем загрузить 1 200 печей чугуном и углем. И тут те, которые удивлялись слишком большому, как им казалось, числу печей, увидели, что их как раз только хватает, чтобы вместить заготовленный запас чугуна.

Печи нужно было устроить таким образом, чтобы они выплавили каждая в одно и то же число часов одно и то же количество чугуна и чтобы затем весь их жидкий чугун мог одновременно достигнуть шахты и равномерно в нее вливаться.

Образцом для стонзхиллских печей послужили печи, отливавшие чугун для знаменитой пушки Родмена. Это были сравнительно низкие печи, имевшие в поперечном разрезе форму трапеции. Топка и нижнее отверстие трубы захватывали оба конца печи, и потому она равномерно нагревалась на всем протяжении. Стены печей были сложены из огнеупорного кирпича, а все внутреннее устройство сводилось к решетке, то есть к колосникам для сжигания угля, и к подовой плите, на которой расставлялись бруски чугуна; плите был дан наклон в 25°, для того чтобы расплавленный металл мог свободно стекать в приемные резервуары.

От каждого резервуара шел каменный жолоб, и все 1 200 жолобов сходились, как радиусы огромной окружности, к отверстию шахты.

Оставалась еще громадная работа, которую нужно было своевременно выполнить до отливки пушки. Это формовка внутреннего канала будущей колумбиады.

Требовалось соорудить внутри шахты огромный цилиндр в 300 метров высоты и три — ширины. Ось, то есть средняя вертикальная линия этого цилиндра, должна была совпадать с осью самой шахты. Таким образом, цилиндр заполнял как раз то пространство, которое должно было составлять канал пушки, то есть сделаться потом пустым.

Этот цилиндр сложили из смеси глинистой земли и песка, к которой еще подмешивали изрубленную солому и сено. Промежуток между цилиндрической формой и каменными стенами шахты предстояло потом залить расплавленным чугуном для образования дна и двухметровых стенок пушки.

Как можно было удержать этот огромный цилиндр в равновесии, чтобы он не покривился?

Для этого, по мере сооружения цилиндра, его стягивали круговыми железными обручами; кроме того, он закреплялся через равные промежутки толстыми поперечными брусьями, глубоко замурованными в каменную толщу шахты.

Конечно, при выплавке орудия все деревянные брусья должны были сгореть, а железные скрепления расплавиться и смешаться с жидкой массой чугуна, то есть войти, так сказать, в состав стенок будущей пушки; но это не представляло никакого ущерба для прочности колумбиады, так как количество такого железа было чрезвычайно незначительно в сравнении с огромной массой чугуна.

Работы по формовке канала колумбиады были начаты на другой день после завершения каменных работ в шахте. 8 июля эти работы пришли к благополучному концу.

Теперь все уже было готово для самой отливки колумбиады.

Барбикен назначил отливку — или праздник отливки, как назвали ее литейщики, — на следующее число в полдень.

— Замечательно красивый выйдет праздник, — заметил Мастон Барбикену. — Сколько придет народу!…

— Посторонние лица не будут допущены, — перебил Барбикен.

— Как? Этот праздник будет… при закрытых дверях? — изумился Мастон.

— Да. Я публику не пущу, — ответил Барбикен. — Отливка колумбиады является делом прежде всего очень трудным, и публика может помешать, нарушив порядок; затем это дело очень опасное — возможны несчастные случаи. Поэтому я предпочитаю произвести эту операцию при закрытых дверях. Можно будет устроить публичное празднество перед выстрелом колумбиады, но не раньше.

Председатель Пушечного клуба был совершенно прав. При отливке пушки могли произойти непредвиденные осложнения и несчастья, и тогда публика стеснила бы свободу действий. Поэтому никто не был допущен в ограду, кроме членов Пушечного клуба, уже приехавших в Тампа.

Среди этих членов находились знакомые уже читателю: майор Эльфистон и генерал Морган, Билсби, Том Гентер и полковник Блемсбери. Для них, как и для остальных прибывших с ними членов Пушечного клуба, отливка колумбиады являлась действительно праздником — личным праздником.

Почтенный секретарь Пушечного клуба устроил себе двойной праздник, приняв роль проводника для приезжих товарищей. Он водил их повсюду — и к шахте, и в мастерские, и в склады. Он заставил их осмотреть все установки и все машины.

— Наш почтенный друг Мастон не пропустит, кажется, ни одной подробности, — заметил генерал Морган, уже порядком уставший от ходьбы и от жары,

— Необходимо еще осмотреть печи, — объявил Мастон. — Отражательные печи! Замечательные печи!

И он повел их сперва к одной печи, потом к соседней, потом к третьей и так далее и, несмотря на явные подконец протесты, заставил их обойти весь четырехкилометровый круг печей. Почетные посетители не чувствовали под собой ног от усталости.

Начало отливки, то есть заливки пушечной формы расплавленным чугуном, было назначено ровно в 12 часов дня. Поэтому печи заполнили чугуном и углем еще накануне, причем бруски чугуна были уложены решеткой, чтобы между ними свободно проходило пламя и равномерно нагревало бруски. Можно судить о величине печей, если при таком свободном расположении брусков каждая печь вмещала около 50 тонн металла.

Печи зажгли на заре, и с утра уже 1 200 труб извергали клубы дыма и пламени; почва кругом глухо гудела.

Для полной выплавки чугуна требовалось равное весовое количество металла и угля; следовательно, до полудня должны были перегореть 60 тысяч тонн угля. Можно себе представить, какое количество черного дыма они должны были дать! И действительно, над Стонзхиллом разостлалось огромное черное облако, почти затмившее солнечный диск.

Скоро по всей линии печей жара стала совершенно невыносимой.

Быстрое и полное сгорание угля непрерывно поддерживалось действием громадных вентиляторов, через которые бурным ветром втягивался свежий воздух, насыщавший раскаленные горны новым кислородом.

Шум вентиляторов и дрожание печей усиливались до степени раскатов грома. И в этой ужасной жаре, среди оглушительного шума должны были работать все время кочегары, непрерывно подсыпая уголь в топки, должны были стоять мастера и напряженно следить за ходом дела и за сигналами управляющего работами.