Эргоном: Час ассасина (СИ) - Глебов Виктор. Страница 19

Конечно, мои подозрения сразу же подтвердились: стоило выйти из машины и направиться к школе, как Женя и Марина двинулись в мою сторону.

— Помню-помню! — опередил я их. — Сегодня после уроков встретимся в студии. Текст пьесы при вас?

— А как же! — кивнула, обрадовавшись, Женя. — Всё здесь, — она похлопала по рюкзаку. — Мы зайдём за тобой со звонком.

Я усмехнулся.

— Думаешь, сбегу?

— А кто тебя знает? — серьёзно ответила девушка. — Ты же не горишь желанием продолжить занятия в кружке. А зря. Может, это твоё призвание.

— Моё призвание — охранять границы империи.

— Это по долгу. А как насчёт стремлений сердца?

— Ну, ты завернула! Знаешь, в любом случае я не чувствую себя драматургом. Один раз попробовал — вроде, получилось. Сейчас вот тоже будем что-то изобретать. Но это не моё. Простите, девчонки.

— Ну, как знаешь, — легко согласилась Марина. — Значит, сделаем эту пьесу, и больше приставать к тебе с театром не будем.

Конечно. И так же ясно, что девушки придумали всю эту волынку исключительно с целью проводить со мной время. Без Глаши. Даже если та поступит в кружок, то не в качестве автора. А актёрам обсуждать с нами нечего — пока мы сами их не попросим. И если попросим.

Кстати, о Глаше. Она встретила меня на третьем этаже, где был первый урок. Сидела на подоконнике, повторяя домашку по тетради.

— Привет, — сказал я, остановившись. — Ты чего в класс не идёшь?

— Тебя ждут, — девушка закрыла конспект. — Видела, как эти две курицы поймали тебя у ворот. Рада, что ты отвязался от них по дороге.

— Ты опять за своё? — прищурился я.

— Не-не! Ни в коем случае. Я всего лишь женщина и знаю своё место, — она улыбнулась, так что было неясно, сарказм это или нет. Зная Глашу, я вполне допускал, что да. — Просто почувствовала лёгкий укол ревности и решила тебя дождаться. Встретить. Не обращай внимания. Да ты и не станешь. Всё, прости. Уже ухожу.

С этими словами Глаша спрыгнула с подоконника, подхватила портфель и направилась в класс. Не обернулась. Боже, что за детский сад! Она, и правда, думает, что может таким образом мною манипулировать? Усмехнувшись, я двинулся следом. Нет, все эти мелкие явно не потянут на тихую гавань для барона, утомившегося за день охраной империи, избеганием покушений и всякими разными убийствами. Вот как соратники, готовые поддержать или перезарядить пушку — да. Но для души надо поискать кого-то постарше, с пониманием. Всё же, мне-то не шестнадцать. И когда придёт время жениться, тоже будет не восемнадцать. Эх, года наши года! И богатство вы, и бремя…

Глава 21

После уроков я отправился в театральный кружок. Почти под конвоем. Женя и Марина шагали по бокам, зорко поглядывая вокруг, чтобы вовремя заметить появление Глаши. Они не знали, что опасаться нечего, так как я договорился с девушкой, что она не появится на горизонте. Так что Каминская в это время была на рукопашке и ничем желтоволосым не грозила. Ни в каком смысле.

Молчановой на занятии не оказалось. Женя сказала, что Лида заболела, но я подозревал, что дело в смерти её брата. На самом деле, девчонку было даже немного жалко. Потерять столько родственников за короткий срок — это вам не ключи в высокую траву обронить. Поневоле сорвёшься.

Так или иначе, роль главной героини была свободна. В том смысле, что главная претендентка ушла в тень, и перед дверью кружка выстроились желающие. Девчонки заранее пытались выбить себе место в пьесе, которая ещё даже не было готова. Ещё недавно меня удивил бы такой ажиотаж, ведь речь шла всего лишь о школьной постановке. Но сейчас, обжившись и разобравшись, что к чему в мире аристократов, я уже понимал, что любое публичное выступление добавляло человеку — парню или девушке — очков в глазах остальных. А ведь эти остальные — будущее высшее общество. Те самые люди, которые займут место своих родителей, старших братьев и сестёр. Поэтому к занятиям в кружках и любым школьным достижениям — спортивным, научным или творческим — относились весьма серьёзно. Особенно те, кто происходил не из самых влиятельных семей. Ну, или был последним в очереди на титул.

Претенденток на роли быстро спровадили, пригрозив не допустить к пробам. Это подействовало, и коридор в мгновение ока опустел. Пока труппа репетировала спектакль для малой сцены, который шёл по четвергам после уроков, мы засели в отдельной комнате, обложившись книгами, которые притащили Жёлтые. Они были настроены решительно. Прорыв — вот, как девчонки называли свой — вернее, наш, — проект. И только так. Главной идеей было создать сюрреалистичное действие, в котором каждая сцена удивляла бы. Наработок было много. Пришлось их просмотреть, пока Марина с Женей работали над любовной сценой между главными героями. Постепенно я втянулся. Кое-что мне нравилось, а кое-что было откровенно слабым и вызвало отторжение. Я смело вносил правки, зная, что девчонки согласятся с ними. Они вообще были готовы, на что угодно, лишь бы я проводил с ними время. Конечно, Жёлтые флиртовали. И, несмотря на свой союз, конкурировали. Но теперь это носило характер не вражды, а спортивного соревнования. В общем, без агрессии. Меня эти их эскапады немного отвлекали, хоть я и старался не обращать внимания.

Вместо обещанных двух часов мы просидели три. Зато привели пьесу в композиционную стройность, убрали лишнее, замедлявшее динамику развития сюжета, и добавили несколько острых сцен. Также я предложил доработать некоторых персонажей, сделав их более живыми. В общем, неплохо потрудились.

В какой-то момент Женя с Мариной начали обсуждать исчезновение князя Молчанова. Тут я навострил уши, хоть и не подал виду.

— Говорят, его убил младший брат, — говорила Женя, делая пометки в книге по сценическому искусству. Кажется, её автор разбирал новаторские особенности Чеховского театра по сравнению с театром Островского. Помнится, я пробежал её глазами, когда сочинял свой опус про Романа и Юлию. — Хочет титул получить. И, наверное, получит. Если, конечно, князя найдут. В смысле — его тело. Ну, или когда пройдёт положенный срок.

— Это сколько? — спросила Марина.

За что я был ей очень благодарен, потому что узнать хотелось, а спрашивать, проявляя интерес к теме, — нет.

— Полгода. При условии, что от пропавшего не будет никаких вестей. И то, титул будет передан лишь временно. А вот ещё через год его можно будет получить окончательно.

— Значит, полгода клан будет без главы?

— Получается, так. Формально, конечно. Кто-нибудь будет им управлять. Но сложности непременно возникнут, ведь не будет никого, кто имеет право подписывать документы.

— Не повезло Фиолетовым. Интересно, куда делся князь-то. Я слышала, он из больницы пропал. Может, умер, а Фиолетовые это просто скрывают?

— Возможно. Только зачем? Им же хуже, если никто их не возглавляет. И наследник не пошёл бы на это.

— Если он сам в курсе, что случилось. Вроде, и охрана ведь пропала.

— Ходят такие слухи, да. Вообще, странно, что Молчанов исчез. Ну, вот куда ему было деваться? И зачем? Ничего не ясно. Мои предки тоже в недоумении.

— Да никто не понимает, что случилось. Не удивлюсь, если он скоро объявится.

На этом обсуждение, в общем-то, и закончилось. Дальше разговоры касались пьесы или того, какой я умный, талантливый и замечательный. Девчонки наперебой вворачивали комплименты и строили глазки. Наконец, я устал. Даже поясница разболелась от долгого сидения. Да и глаза стало резать. Не так уж много я читаю, если подумать. В общем, пришло время заканчивать встречу.

Девчонки принялись канючить, что надо собраться ещё, но я решительно отмёл их притязания на моё общество. У меня было дел по горло. Правда, на одну уступку я всё же пошёл: обещал, что буду участвовать в читке, когда пройдёт кастинг, а затем — в прогоне. Ну, тут я даже не стал сильно упираться. Самому было интересно поглядеть, что получится из наших совместных усилий. Всё-таки, искусство не совсем мне чуждо. Отношусь же я к своей профессии как к одному из его видов.