Эргоном: Час ассасина (СИ) - Глебов Виктор. Страница 36

В школе Артём заметил, что я какой-то не такой, как обычно, и поинтересовался, в чём дело.

— Выглядишь то ли больным, то ли сильно уставшим, — добавил он. — Ты бы сходил к врачу.

Однако заболевшим я себя не чувствовал. В медкабинет, правда, всё равно заглянул — пожаловался на спину и получил две таблетки обезболивающего.

— Подействует минут через двадцать пять, — пообещал доктор.

Но лекарство не помогло. Спина, как болела с утра, так и продолжала. Правда, к концу дня немного отпустило. Если не пройдет, схожу к лейб-лекарю. Пусть что-нибудь сделает.

После уроков (еле пережил физкультуру) я уже собирался ехать домой, как вдруг вспомнил, что со всей этой вознёй из-за аль-гуля совершенно забыл, что обещал ещё вчера дать Шувалову ответ касательно опекунства над Пешковыми. Ай, как нехорошо! И совсем на меня не похоже. Видать, из-за рассказов Алим-Д’аахана я слишком перевозбудился и пренебрёг обещанием. Дальше откладывать было нельзя, так что я позвонил князю из машины. Извинился и сказал, что согласен на его план.

— В таком случае жду тебя с юристом сегодня к ужину, — сказал Шувалов.

И ни слова упрёка. Даже обратно на «вы» не перешёл. Похоже, не так уж и срочно нужно было решать этот вопрос, как он меня убеждал. Ладно, не суть. Всё равно к этому пришло бы.

Закончив разговор, я заехал в банк и положил в сейфовую ячейку копию записи допроса аль-гуля. До ужина было ещё три часа, так что я решил добраться до дома и отлежаться. Авось спина пройдёт. Ну, а если нет, завтра сгоняю в госпиталь и покажусь лейб-лекарю. Уж он-то должен знать, что с этим делать.

Глава 42

Спать я не стал. Во-первых, боль мешала, во-вторых, голова будет тяжёлой. А мне хотелось быть на встрече свежим.

Впрочем, опасался я напрасно: сразу после ужина Шувалов пригласил нас в кабинет, где всё уже было готово. Ригель быстренько просмотрел документы, покивал и передал мне.

— Всё в порядке, Ваша Милость.

Я пронаблюдал за тем, как князь поставил свои подпись и печать на двух экземплярах, а его юрист передал один комплект представителю Комитета — дряхлому старику с трясущимися руками и орденом на шее. В этот момент я понял, что всё это могли проделать и без моего согласия. Юридически я не имел права на Пешковых. Они не являлись трофеями — просто спасённые мною сироты. Причём дворянки. Так что Шувалов сделал любезность, пригласив меня к участию в этом мероприятии. Не говоря уж о том, что у меня ещё согласие спросили, которого вовсе и не требовалось. Я оценил жест князя, но легче не стало. Хоть девочки и остались со мной, пребывание это было крайне зыбким. Если Шувалов решит выдать их замуж в интересах клана, тут уж меня особо спрашивать не станут. Да и Пешковы будут уже взрослые. Кто я им? Всего лишь добрый друг, приютивший на время.

Так что возвращался я домой в довольно подавленном и даже мрачном настроении. Ещё спина эта чёртова никак не отпускала! Нет, точно завтра же отправлюсь к лекарю. Прямо после школы и поеду.

Однако, когда я встал утром, то понял, что никакой боли не чувствую. И вообще, состояние было прекрасное. И, хоть заснул я поздновато, отлично выспался. Выдохнув с облегчением, я отправился грызть гранит науки. А после уроков рванул прямиком в Белый город. Во внутреннем кармане лежала заветная кассета.

Конечно, во дворец меня сходу не пустили. Пришлось ждать минут двадцать, пока за мной не явился офицер в сопровождении какого-то вельможи. Тот долго выспрашивал, какого чёрта я припёрся. Когда услыхал, что я прошу Его Величество о короткой аудиенции, прибалдел и даже на несколько секунд дар речи утратил. Однако перед ним всё-таки стоял барон, и довольно уверенно держался для юнца, так что он сказал, что так и быть пойдёт и выяснит, стоит ли мне маячить на проходной. Разумеется, всё это было высказано в безупречно вежливой форме, но я, слава Богу, умею читать между строк.

Вернулся он спустя полчаса и сообщил, что я могу пройти. Один, естественно. Меня просветили сканером, провели во дворец и оставили дожидаться в приёмной. Там я сидел ещё часа два. Наконец, двери отворились, и секретарь пригласил меня, предупредив, что Его Величество согласился выделить мне не больше десяти минут. Дела, мол, государственные, и всё такое. Я должен понять. Разумеется, я рассыпался в благодарностях. Если уж на то пошло, меня могли и вовсе с порога завернуть. Невелика птица — аудиенции просить.

Император встретил меня вежливо, но сдержанно. Видимо, решил, что зря приветил молодое дарование, которое теперь норовит на шею сесть.

— Какое дело вас ко мне привело, господин барон? — поинтересовался он, взглянув на большие настенные часы с позолотой. — Прошу, давайте сразу к нему. Времени очень мало. Сами понимаете, голубчик.

Обращался на «вы», но голубчиком обозвал. Видать, оттого, что не знал, по важному ли поводу его отвлекли. Ишь, дипломат! Сразу опыт чувствуется.

— Дело государственной важности, Ваше Величество, — уверенно и твёрдо сказал я, протянув кассету секретарю, который стоял справа от императора. — На этой плёнке доказательства того, что посол орды готовил на вас покушение. Он сам делает признание.

Две пары глаз уставились на меня в самом настоящем шоке. Наверное, большего впечатления я бы не произвёл, даже если б запрыгнул на стол и принялся отплясывать канкан, а затем поинтересовался, не считает ли Его Величество, что мне стоит принять участие в конкурсе юных талантов.

— Посол орды? — осторожно спросил после паузы ничего не выражающим голосом император. — А… позвольте узнать, как вам удалось получить от него признание?

Видимо, хотел сначала сделать вид, что не понимает, о чём речь, но по моему виду понял, что бесполезно: я в курсе. Видимо, ему не докладывали из Шестого отдела о моих похождениях.

— Я захватил его, Ваше Величество. Хитростью. Рассказал бы, как, но боюсь, время есть только на просмотр записи.

— Время… Да чёрт с ним, со временем! — император повернулся к секретарю. — Давай, Гриша, быстренько организуй мне сеанс! Очень охота поглядеть, что господин барон принёс. Что-то я до сих пор не слыхал, чтобы кто-нибудь аль-гуля поймал! Их и убивают-то крайне редко…

— Такого ни разу и не случалось, — бросив на меня быстрый взгляд, отозвался секретарь.

— Ну, вот давай кино посмотрим. Раз уже господин барон озадачился нас развлечь.

Не прошло и двух минут, как в кабнете появились телевизор с проигрывателем видеокассет. Его Величество расположился на диване перед экраном. Секретарь встал рядом и запустил плёнку.

Сеанс, как назвал его император, прошёл в полном молчании. Только когда запись кончилась, Его Величество подал голос:

— Мда-а-а… Вот так номер! А, Гриша? Что скажешь?

— Полагаю, это чистая правда, Ваше Величество, — ответил тот. — Шестой отдел проводил расследование касательно этих смертей. Теперь ясно, в чём дело. Странно, что господин барон опередил наших опричников. Но что есть, то есть, — добавил он нехотя.

Император повернулся ко мне.

— А ведь ты, и правда, жизнь мне спас, Николай! — проговорил он с неожиданной весёлостью. — Самое настоящее покушение предотвратил. Да ещё какое! Всегда я чувствовал, что нельзя этим гадам доверять! Шлёпнул бы меня этот посол, сожрал, да и место моё занял бы. Как пить — занял! И не заметил бы никто. Даже в голову не пришло. Если б странность какую и увидели, так решили бы, что умом тронулся царь на старости лет. И ходили б — делали вид, что не замечают. Как думаешь, Гриш, заметил бы ты подмену?

— Несомненно! — ответил тот. — Мыслимо ли вас с кем-то спутать, Ваше Величество?

Император махнул рукой.

— Это ты из верноподданических так говоришь. Облапошил бы тебя аль-гуль, как и всех прочих. Так что насчёт покушения-то? Спас меня Николай, или как? А, Гриш? Как считаешь?

— Очевидно, так и есть, Ваше Величество, — кисло проговорил секретарь.

Его мысль, что какой-то мальчишка обскакал опричников, явно нисколько не забавляла. Думаю, мне от них тоже достанется. Хотя Голицын больше огребёт — за то, что с послом общался и прощёлкал заговор. Может, даже с должности попросят, хоть и родственник. Жизнь монарх бесценна, как известно. За такие промахи не прощают.