Собрание сочинений в 12 т. Т. 1 - Верн Жюль Габриэль. Страница 32

— Разве ты, Самуэль, хочешь изменить направление, по которому мы летели до сих пор от побережья?

— Видишь ли, Дик, если бы это мне удалось, я охотно продвинулся бы прямо к северу на семь или восемь градусов и попробовал бы добраться до тех широт, где, как предполагают, находятся истоки Нила. Быть может, нам удалось бы увидеть там какие-нибудь следы экспедиции капитана Спика или, пожалуй, даже самый караван Хейглина. Если только мои вычисления верны, то мы сейчас находимся на тридцать втором градусе сороковой минуте восточной долготы, и мне хотелось бы подняться выше экватора.

— Погляди-ка! — закричал Кеннеди, прерывая своего друга. — Погляди на этих гиппопотамов, вылезающих из прудов… Это просто какие-то груды живого мяса… А вон те крокодилы… С каким шумом вбирают они в себя воздух!

— Они словно задыхаются, — заметил Джо. — А до чего же хорош наш способ путешествовать: с каким презрением можем мы смотреть отсюда на всех этих злых гадов!… Мистер Самуэль! Мистер Кеннеди! Посмотрите-ка вон на ту стаю зверей, движущихся тесными рядами. Их будет, пожалуй, штук двести. По-моему, это волки.

— Нет, Джо, это дикие собаки. И представь себе, до чего они отважны: — не боятся нападать даже на львов. Для путешественника не может быть ничего опаснее такой встречи: он будет немедленно растерзан на куски.

— Ну, в таком случае не Джо возьмется надеть на них намордники, но если эта свирепость у них в натуре, их и винить нельзя, что с них возьмешь!

С надвигающейся грозой мало-помалу все замерло. Казалось, сгущенная атмосфера, точно подбитая ватой, потеряла способность передавать звуки. Птицы — журавли, красные и синие сойки, пересмешники, мухоловки — прятались в густую листву больших деревьев. Во всей природе чувствовалось приближение взрыва.

В девять часов вечера «Виктория» неподвижно повисла над районом Мсене — скоплением множества селений, едва различимых во мраке. Порой какой-нибудь прорвавшийся луч света, отражаясь в темной воде, освещал правильно проведенные каналы и силуэты мрачных, неподвижных пальм, тамариндов, сикоморов и гигантского молочая…

— Я просто задыхаюсь, — заявил шотландец, втягивая всей грудью возможно больше разреженного воздуха. — Мы, повидимому, совсем не движемся. Что же, будем спускаться, Самуэль?

— Но ведь гроза приближается, Дик, — ответил с беспокойством доктор.

— Если ты боишься быть унесенным ветром, то, мне кажется, нам ничего и не остается, как приземлиться, — возразил шотландец.

— Быть может, гроза еще и не разразится этой ночью, тучи ведь очень высоки, — вмешался Джо.

— Вот именно это и удерживает меня от подъема выше туч, — ответил Фергюссон. — Пришлось бы подняться очень высоко, потерять из виду землю и быть в полной неизвестности, движемся ли мы вообще, а если движемся, то куда нас несет.

— Решай же поскорее, дорогой Самуэль, время не терпит, — настаивал Дик.

— Как жаль, что спал ветер, — заметил Джо, — он унес бы нас от грозы.

— Да, очень жаль, друзья мои, — проговорил Фергюссон, — ибо тучи представляют для нас большую опасность. Они ведь несут с собой ветры противоположных направлений, которые могут в своем вихре захватить нашу «Викторию», они несут молнии, способные испепелить нас. С другой стороны, если мы приземлимся и закрепим якорь за верхушку какого-нибудь дерева, шквал может легко бросить нас на землю.

— Что же нам делать?

— Надо держаться в средней зоне между опасностями, которыми грозят нам земля и небо. К счастью, у нас достаточно воды для горелки, да к тому же нетронутые двести фунтов балласта. В случае надобности я могу им воспользоваться.

— Мы будем нести вахту с тобой, — заявил охотник.

— Нет, друзья мои. Спрячьте провизию и ложитесь спать. Если понадобится, я вас разбужу.

— Но не лучше ли было бы, сэр, вам сейчас отдохнуть, пока ничто еще нам не угрожает?

— Нет, спасибо, милый Джо, я предпочитаю бодрствовать. Мы сейчас не движемся, и если обстоятельства не изменятся, то завтра мы будем находиться на этом же самом месте.

— Спокойной ночи, сэр.

— Спокойной ночи, если это возможно.

Кеннеди и Джо, завернувшись в свои одеяла, улеглись, а доктор остался на посту.

Между тем громада туч мало-помалу опускалась, и становилось все темнее. Мрачный небесный свод навис над землей, точно собираясь раздавить ее. Вдруг ослепительная, страшной силы молния прорезала темноту. Не успел погаснуть ее отблеск, как ужасающий удар грома потряс небо…

— Вставайте! — крикнул Фергюссон.

Спавшие путешественники, разбуженные невероятным шумом, вскочили и стояли наготове, чтобы исполнять приказания доктора.

— Мы спускаемся, Самуэль? — спросил Кеннеди.

— Нет, шар внизу не выдержит. Надо подняться, прежде чем из туч хлынет ливень и на нас обрушится вихрь.

Говоря это, Фергюссон усилил пламя горелки.

Тропические грозы разыгрываются с быстротой, не уступающей их силе. Вторая молния прорезала тучи, и за ней сейчас же одна за другой засверкали еще двадцать. Все небо было в полосах от электрических искр, трещавших под крупными каплями дождя.

— Мы опоздали, — проговорил доктор, — и теперь придется на нашем шаре, который наполнен легко воспламеняющимся газом, пронестись через огненную зону.

— Тогда на землю! На землю! — настаивал Кеннеди.

— Но мы и там рискуем быть взорванными, да к тому же, снизившись, можем напороться на ветви деревьев, — возразил Фергюссон.

— Ну, так давайте же подниматься, мистер Самуэль, — сказал Джо.

— Скорее! Скорее! — кричал шотландец.

В этой части Африки во время тропических гроз нередко можно насчитать до тридцати — тридцати пяти молний в минуту. Небо буквально охвачено огнем, а раскаты грома сливаются один с другим.

В этой раскаленной атмосфере свирепствовал с ужасающей силой ветер. Он крутил охваченные пламенем тучи. Казалось, что какой-то гигантский вентилятор раздувает весь этот пожар…

Фергюссон поддерживал в горелке наибольшую температуру. Шар раздувался и шел вверх. Стоя на коленях в центре корзины, Кеннеди удерживал края тента. Шар вертелся, раскачивался, доводя аэронавтов до головокружения. В оболочке его образовались большие впадины, в них врывался ветер, и шелковая тафта под его напором гудела. Град с оглушительным шумом рассекал воздух и барабанил по «Виктории». Но, несмотря на все, она продолжала подниматься и подниматься. Молнии чертили вокруг нее пламенные зигзаги. Она была среди огня.

— Нам остается поручить себя богу: мы в его руках. Он один может нас спасти. Приготовимся ко всему, даже к пожару, — проговорил Фергюссон. — Может быть, мы будем падать не очень стремительно.

Слова доктора едва долетали до ушей его спутников, но они ясно видели при свете сверкающих молний его спокойное лицо. Он наблюдал явления фосфоресценции, производимые электрическими огоньками, блуждавшими на сетке аэростата. «Виктория» продолжала кружиться и раскачиваться, все поднимаясь и поднимаясь ввысь. Через четверть часа она уже вышла из зоны грозовых туч. Электрические разряды происходили уже ниже «Виктории» и образовали как бы огромную корону из фейерверков, подвешенную под ее корзиной.

Это было одно из самых красивых зрелищ, какие природа может дать человеку. Внизу гроза, а наверху звездное небо — спокойное, молчаливое, невозмутимое, с луной, мирно изливающей свои лучи на разъяренные тучи… Доктор взглянул на барометр. Он показывал высоту в двенадцать тысяч футов. Было одиннадцать часов вечера.

— Опасность, слава богу, миновала, — проговорил доктор. — Нам нужно только держаться на этой высоте.

— А было страшно, — признался Кеннеди.

— Э, какое там! — отозвался Джо. — По крайней мере что-то новое. Я ничего не имею против того, чтобы поглядеть на грозу сверху. Что и говорить, — красивая картина!

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Лунные горы. — Океан зелени. — Попытки стать на якорь. — У слона на буксире. — Продолжительная пальба. — Гибель толстокожего животного. — Печь на лоне природы. — Ночной привал. — Ночь на земле.

На следующее утро солнце показалось над горизонтом около шести часов. Тучи рассеялись. Дул свежий утренний ветерок. Путешественники снова увидели благоухавшую после грозы землю. «Виктория», кружась среди противоположных воздушных течений! оставалась почти на том же месте. Доктор, уменьшив количество газа, заставил свой шар снизиться, чтобы поискать среди воздушных течений северное. Долго его попытки оставались тщетными. Ветер все нес шар к западу, и вот на голубоватом горизонте стали вырисовываться Лунные горы, расположенные полукругом у озера Танганьики. Горы эти были естественной крепостью, преграждавшей путь исследователям Центральной Африки. На некоторых конических вершинах лежали вечные снега.