По грехам нашим. Книга 4 (СИ) - Старый Денис. Страница 65

- А где парус? – удивленно спросил Александр, когда мы уже стояли на новой, каменной пристани.

- А нет его! – игриво сказал я.

- А то как? – недоумевал хозяин земли русской.

- Механизм на пару, - упивался я успехом.

Неоскудела земля русская своими талантами. Последователи Никифора, который на склоне лет с моей помощью открыл, что-то вроде исследовательского центра уже немало привнесли в мировую науку изобретений. Были там и станки, туже прядильную машину усовершенствовали, создали ткацкий станок, столярный и слесарный, открыли электричество, законы тяготения и сохранения энергии, много чего, что было написано в нескольких книг по физике, что я притащил из другого мира.

Наконец, дело дошло и до установления парового двигателя на корабли. Пока только на небольшие суденышки, но готовится прототип и на бригантину, проблема с турбинами. Но все решаемо, решат и это, благо направление мысли им уже подсказано.

Одна из причин отложенного открытия предприятий на Урале, как раз из-за того, что никак не могут наладить все производственные процессы из-за использования паровых машин.

- Ну, к Насте? – спросил я, засмеялся, вот только смех сменился кашлем.

- Пошли, - как то обреченно сказал царь.

О том гостевом дворе, который был построен в первый год моего попаданчества, уже ничего не напоминало. Добротные здания из кирпича и даже частью мрамора, пять этажей, что является для этого времени просто рекордом. Гостевые домики на три и четыре комнаты с банями. Большой ресторан на сто двадцать посадочных мест и тремя залами, выделанными под разные стили. Тут был и зал для мусульман с халяльным меню, так как много представителей этой веры прижились в Унже еще после Великой войны со степью. Мы же заняли один из залов для переговоров.

Получив мое молчаливое согласие, Александр убежал искать свою зазнобу, я же попросил кофе, пока наша еда будет готовиться. Этот напиток тут, кроме меня и не пьет, но он всегда в наличие в «Двух Настях». Само название имеет корни в том самом, для меня золотом и счастливом прошлом, когда Настя из суздальского поместья переехала в Унжу и стала работать помощницей хозяйки гостиного двора, которую так же звали Настя. Вот и повелось. Вначале, народная молва, ну а после пожара и начала строительства нового гостиничного комплекса, девушки-компаньонки и решили так назвать свое заведение.

Неизменно вкусно, за годы профессионализм поваров только отточился и блюда эталонные. Ну, или я проголодался. Как то в последний час даже нормально себя чувствую.

- Спаси Христос, девочки, - поблагодарил я официанток и пошел на выход, ждать внука смысла не видел.

Большим городом стала Унжа. Я уже владел не поместьем, а частью этого города, так как приток населения заставил застраивать многие пустоши, оставляя место только под поля и огороды, и то они значительно сместились, отобрав не один десяток гектар у леса. По последним данным в городе проживает уже шестьдесят шесть тысяч человек, что больше, чем Владимир в то время, как я его впервые увидел. Сейчас же это целая агломерация в триста двадцать тысяч горожан и без всяких слобод вокруг города. По численности горожан со столицей может сравниться только Киев и Биляр. Рязань и Новгород так же покрупнели, мордва выстраивает свои города, самым крупным из которых был Антяс, в честь своего национального героя и моего друга. Сложно быть единственным свидетелем истории.

Интермедия 9

Царь Александр II Андреевич нежился в объятиях своей зазнобы, в скромном коттедже на территории гостиничного комплекса «Две Насти», когда услышал колокольный звон. Вначале один колокол, потом второй, через пару минут, все колокола вокруг, на всех колокольнях многочисленных церквей звенели. И было в этом звоне необычайно много грусти и сожаления, металл, ударяясь о другой металл, выдавал стон, полный горя и отчаяния. У Александра повлажнели глаза, он еще не знал, но догадывался, что именно случилось – ушла эпоха, Русь, Россия в один момент оскудела, осиротела. А он, монарх самого великого государства эпохи, вдруг, стал такой беззащитный, таким одиноким, что даже уже спешно одевающаяся любимая, дети, уважаемая, но не милая, жена – никто не сможет утолить это одиночество. Умер Корней Владимирович, тот, которого ученые уже хотели называть Великим, а духовенство, вопреки всему, святым. Вот только Дед был против и никто не смел.

- Царь, Александр Андреевич, беда приключилась, даже не ведаю, что, может пожар, али еще что, бунт в граде, даже не ведаю, - сокрушалась растерянная молодая женщина, а монарх все еще находился в ступоре.

- Что? А? Что ты речешь? Все нормально, что же нужно по первой делать-то? – сумбурно, постепенно приходя в себя, бормотал Александр.

- Что, милый? – спросила Настя Даренова.

- Ничего! Клич слуг! Коня быстро! Готовь снедь на поминки, дед почил, - волевым, монаршим голосом сказал царь Александр II, быстро собираясь.

Он, внук своего Деда, уже решил, что именно будет делать – он быстро поедет во Владимир, приказав прежде унжанскому наместнику максимально скрыть факт смерти Корнея Владимировича. Да, царь не сомневался, что Дед почил, он чувствовал, он «знал». Но это события, для всего мира, событие, нужно постараться до поры скрыть. А прежде, срочно собрать Царскую Раду, объявить по войскам тревогу, начать возврат всех офицеров из отпусков, усилить службу в городах, согласовать с печатниками и духовенством пропагандистскую работу. Объявить Корнея святым и Великим. Но главное, показать решимость Руси противостоять всем вызовам, чтобы у врага не было и шанса укусить русского медведя.

А Дед, он поймет, что не могу я рыдать над его гробом, что дела государственные с его смертью важнее личного горя, он поймет…

Эпилог 2

- Так, это мы уже проходили, трали вали, тили тили… Вашу мать, может дадите уже как-то определится и где я вообще, - негодовал я.

- Вы находитесь на орбитальной станции Европа 2, в зоне ответственности Марсианской народной республики, - поведал механический голос от куда-то сверху.

Я ничего не ответил, за свои жизни уже устал как-то удивляться. Что такого? Абсолютно белая комната, капсула, да голограмма, видимо, моего нового тела. Так, обыденность. Ну не продолжать же истерику, что моей судьбой опять какие-то игрища. Подожду, что-то проясниться.

- Приветствую вас, назовите свое имя! – прозвучал уже знакомый голос, но при этом голограмма, недавно демонстрирующая молодого мужчину, сменилась на привлекательную женщину, в которой я узнал…

- Кто вы такие, что используете облик моей жены? – закричал я, крутясь во все стороны, высматривая дверь, окно, или вообще что-то кроме капсулы и голограммы.

- Благодарю Вас, Вы подтвердили свою личность. Рады приветствовать Вас, Корней Владимирович. Все интересанты в эксперименте проинформированы, ожидайте связи и гостей. А пока, прошу вас, не побрезговать, - сухим, безэмоциональным тоном вещала голограмма в образе Божаны, ну почти ее, видимо максимально похожий образ получить у потомков не удалось.

Каким образом материализовался стол с какими-то блюдами на нем, я не понял, как особо и не удивился, что среди блюд я увидел «унжанку» - водку, котлеты по-унжански и еще ряд блюд, так знакомых мне. Я уже понял, что я в будущем и меня так сказать «вызвали» на разговор с потомками может благодарными, а, может, и не очень. Тем не менее, я был спокоен и расслаблен. Цель колонизировать планеты явно достигнута, вероятнее всего, человечество, как вид, не только выжило, но и начало космическую экспансию. Потомки решили показать мне результат моего попаданчества? Очень мило, но явно лишнее…

- Корней Владимирович, к вам глава Председатель Республиканского Совета, примете? – спросил механический голос в облике Божаны.

Странно было понимать, что я тут решаю, кого принимать, а кого – нет. Тем не менее, явно не последнего человека в этом вот Марсианском государстве, следует принять.