Мичман Империи. Часть первая (СИ) - Четвертнов Александр. Страница 13

— Кхм, — раздалось в эфире кряхтение Деда.

Я как раз поравнялся с загоном, и видел, как он закончил с быками, и, слепив при помощи внутренней силы подобие ограды из валявшихся на земле огрызков метала, заделал дыру. Тут же находился и Ерастов. Он устало привалился к опорному столбу, сидя на земле — отдыхал от труда и обороны.

— Тур — это я, — одними губами прошептал на бегу Деду, тыча в себя пальцем.

— Тут выживший, нужна помощь! — и без связи уже слышу Мишин крик.

К остаткам бетонной пристройки мы с Дедом подбежали одновременно, Рифкат и Ерастов отстали буквально на пару метров. Дед с ходу разметал в стороны крупные обломки, обнажив тела четверых мужчин. Покорёженные боем тела, хочу заметить. Двое из них еще дышали. Дядька Евстафий, и не знакомый мне парень, лет двадцати. Остальные, тоже молодые, были мертвы.

Миша тут же кинулся оказывать первую помощь, что-то вколол, наложил жгуты, принялся перевязывать, а мы стояли и ждали его команды.

— Состояние тяжелое, надо в больницу! — вынес Гусар свой вердикт. — Я их не вытащу.

— До города далеко? — спросил Ерастов у меня.

— К нам домой их везти надо, — Дед обернулся к полуразрушенным хозпостройкам, что-то выискивая взглядом. — Ростик, в гараже должен быть антиграв, выводи его. Негоже дочкам видеть отца в таком состоянии.

Это да. Евстафий Степаныч напоминал разобранного робота, а не человека. Надеюсь, он продержится, сколько потребуется.

— Может, лучше в больницу? — услышал я Ерастова, по пути к гаражу.

— К кому ты его там повезёшь? Аннелиса в отпуске.

— Точно, — как дядя Саша хлопнул себя по лбу, я видел уже через лобовое стекло.

— Да и оборудование у нас лучше, две медкапсулы есть.

Мы успели вовремя. На двух антигравах, в одном семья дедова друга, в другом я с бойцами и ранеными. Я старался пилотировать осторожно, но при этом выжимал из пикапа всё, что возможно. Было не то, чтобы страшно — волнительно. Теперь я понимаю, что значит фраза «промедление смерти подобно». Прочувствовал всем своим нутром.

Дома, вопреки ожиданиям, суеты не было. Только увидев окровавленные тела, матушка сразу же взяла командование в свои руки. Даже Дед беспрекословно выполнял её распоряжения.

Мы перенесли раненых в мою старую комнату, срочно превращённую в операционную, и остались стоять перед закрывшейся дверью. Мама взяла себе в помощь Лиру, Ладу и Мишу — всех наших медиков. И если со всеми понятно, то по поводу сестры я удивился, но отец просветил, что она закончила в этом году сестринские курсы. Даже шестой класс получила, так что крови не боится, и простейшие поручения вроде: принеси, подай, ей по плечу. А вот Белка, к сожалению, ещё не определилась со своим будущим, но, какие её годы, думаю, в следующем году и она пойдёт по материнским стопам. А сейчас, Белослава тоже пыталась помочь, занимаясь вместе с Жданом размещением спасённых.

К слову о гражданских. Кроме родичей Степаныча, в погребе прятались ещё две девушки, жёны пастухов, что с семьями жили у Евстафия. Одна из них, беременная, потеряла своего мужа, другая же, вся в слезах, сейчас стояла перед дверью, прижавшись к супруге Стахея.

Любовь Вадимовна, приятная, тёмноволосая, обычно весёлая, дородная женщина, поглаживала девушку по голове. Успокаивала, шепча что-то утешительное, хотя, по её лицу видел, она сама в шоке, и переживает за своего мужа, но именно присутствие молодой работницы не давало ей расклеиться окончательно.

— Люба, — Дед нарушил затянувшееся молчание, разбавленное всхлипами рыданий, — шли бы вы по комнатам, дети там одни совсем.

Она как-то неуверенно посмотрела на Деда, затем на всех нас, словно пыталась запомнить лица здесь присутствующих.

— Давай, Люба, идите, ты же знаешь, лучше Анны никого нет на планете, — Дед погладил женщину по волосам, и прижал к себе, шепча в макушку: — если она Ростика вытащила, то и ваших на ноги поставит, они ж не падали с горы.

— А вы? — всё же не удержалась, и всхлипнула она.

— Мы тут постоим, поохраняем. Идите.

— Спасибо, Воислав, — она посмотрела на Деда и расплакалась, — спасибо, что пришёл….

— Алёшке спасибо, что успел, Белослава, подь сюда, внучка, — Дед заметил мелькнувшую в коридоре сестру.

— Люди на кухне, собаки в вольере, — чётко, прямо по-военному доложилась Белка.

— Забирай Любовь Вадимовну с Татьяной, к детям отведи.

— Хорошо, пойдёмте, тёть Люб, — сестрёнка взяла женщину за руку и потянула за собой. — Да не переживайте Вы, на Ростика посмотрите, вон какая орясина стоит, и не скажешь, что по частям собрали.

Зараза. Язва малолетняя. Надо уже с Жданом договориться, да план наказания выработать.

— Драгомир, из неё психолог выйдет хороший, одной фразой успокоила, — заметил Дед, провожая взглядом женщин.

— Только порадуюсь за неё, — грустно улыбнулся отец, — что дальше делать будем, бать?

— Нужно усилиться, так что доспехи искать. Утром с Серафимом съездишь на склады, пообщаетесь с ротмистром Зубовым.

— А ополчение собирать? — удивился Ерастов. — Вы же повод ждали.

— Уже, Санька, — хмыкнул Дед, — уже. Поднял по тревоге первый батальон. Эх, — печально вздохнул он, — парней жаль, но повод у нас теперь есть, ты прав. Железобетонный.

Мы ещё несколько часов простояли под дверью. Не знаю, думал ли кто, что наша помощь понадобится, я-то просто ждал Лиру, но случилось это один раз, когда в коридор выглянула сестра и позвала отца. Как объяснил Дед, у мамы был не такой высокий индекс развития, немногим больше двадцати пяти пунктов, и при энергозатратных манипуляциях ей была нужна батарейка. В больнице для этого держали на зарплате несколько сотрудников, а вот дома роль зарядки выполнял папа.

— Тебя, когда лечили, бывало, и я подключался, — хмыкнул Дед.

— Это техника вампиризма? — спросил я, вспоминая свои беседы с Евгением Михайловичем.

— Упыризма, — зло сплюнул себе под ноги Дед. — Что за название-то такое, гадкое? Обычная техника подзарядки.

Я даже не нашёлся, что ответить.

— Да, — встрепенулся Дед, и посмотрел на нас с Чюватовым, — по два яйца на брата поделите, я скупщика приглашу знакомого на днях.

— Ой, и меня позовите, — сонно пробормотал Феймахер, сидя на полу, — я торговаться люблю.

— Шли бы вы спать, ребятки, — начал Ерастов, но тут открылась дверь.

Отец, ну, с очень усталым видом, словно выжатый лимон, появился в коридоре первым, и тут же привалился к стене.

— Не спать, милый, на кухню иди, тебе покушать надо, и выпить можно, — появилась следом за ним мама в красном, а когда-то белом хирургическом костюме. — Саша, проводи его, пожалуйста.

— Дочка, как… — замялся Дед, покрутив рукой в воздухе.

— Жить будут, оба, — улыбнулась матушка, — сейчас в капсулах восстанавливаются.

— Спасибо тебе, Анна, не сомневался в твоём мастерстве, — поклонился Дед в пояс. — Всё бойцы, ужинать, и спать.

— Не так быстро, Воислав Драгомирович, — мама подхватила его двумя пальцами за локоть, — пожалуйте в смотровую, а бойцы могут идти.

— Да цел я, дочка, — стал отбрехиваться Дед, — не беспокойся….

— Вот они, — матушка указала на нас, — целы, а за Вами, дорогой свёкор, с войны этого не наблюдается.

— Да я… да они….

— Доктор сказал, пациент сделал, — матушка мягко подтолкнула его к двери, — давно привыкнуть пора, тем более возраст уже не тот у Вас, зря строите из себя молодого. Уверена, снова, как любите, таранили всё на своём пути. Так что не надо упрямиться. Сейчас посмотрим и руку, и ногу, подтянем….

Мама затолкала понурого Деда в комнату. Он не мог сопротивляться ей, как это постоянно и бывает. И лицо его при этом, как и всегда, выражало страдание, и покорность судьбе.

Любимую я забрал из «лазарета» сразу же, как там оказался Дед. Бедняжка. Я про отца говорил, что он был изнурён? Вы ещё Иллирику не видели. Я её на руках отнёс в душ, а потом и в спальню, хоть она и сопротивлялась. Не сильно, правда. Так, еле-еле бормотала что-то против, но и только.