Мичман Империи. Часть первая (СИ) - Четвертнов Александр. Страница 34

— Мама может, да, — согласился я, вспоминая своё детство.

— Великая женщина, — кивнула Лира.

— Вы обе великие, — я понял, куда она клонит. — Ты же знаешь, что пока ты ждёшь, я всегда вернусь?

— Сейчас самая трудная часть работы, буду убирать синяки, и лечить ушибы, — нахмурилась любимая, но затем всё же улыбнулась. — Знаю.

— Вот, а потому….

— Пациент, не отвлекайте доктора, — чуть распевно произнесла она, и я почувствовал, как моё тело нежно окутывает теплой силой. — И это всё равно не отменяет волнения.

Лечение продолжалось долго. Я устал стоять на одном месте, непреодолимо хотелось почесать всё тело, но приходилось сдерживаться.

В какой-то момент Лира убрала руки, отстранилась, и устало осмотрела меня целиком. Увиденное ей понравилось. Она улыбнулась, чмокнула меня там, где был синяк, и довольно произнесла:

— Всё.

— Наконец-то, — выдохнул я, и стал скрести пальцами по груди, спине и рукам. — О, да, так хотелось….

Любимая вдруг игриво улыбнулась, взяла меня за руки и прильнула к груди.

— А знаешь, чего хочу я? — томным голосом спросила она, и снова поцеловала место ушиба. — Знаешь?

Она стала нежно покрывать поцелуями моё тело, её ладошки заскользили по спине, животу….

Да, я помню, что не время и не место, но как я могу отказать возлюбленной в её желаниях? Тем более она права, надо дать выход напряжению.

Желание охватило меня моментально. Я обнял любимую одной рукой, другой нашаривая молнию на куртке. Почувствовал ладонью упругий холмик груди, вдохнул запах её волос, потянулся за поцелуем….

Лира вывернулась из моих объятий, замерла в двух шагах и весело рассмеялась.

— Одевайся! — задорно выкрикнула она и скользнула в сторону. — Нас же заждались!

Захлопнулась дверь в одну из кабинок, а я стоял и ловил ртом воздух. Вот это развод! По всем правилам. Хах, ладно, вызов принят. Пойду, умоюсь, хоть какая-то альтернатива холодному душу.

Мы чуть подурачились, пока убирали следы операции, потолкались на лестнице, пообнимались на эскалаторе. Настроение было игривое, лёгкое. Мы спаслись, самое сложное позади. Скоро будем дома.

Поверхность встречала нас редкими прохожими и появившейся связью. Люди на улицах шли в стороны перекрёстков, там стояли внушительные группы жителей с голотранспорантами над головами, и что-то выкрикивали. Неподалёку от митингующих, находились отряды жандармов. Я заметил не так много законников, их было куда меньше, чем припаркованных служебных автогравов.

Я не понимал, что происходит, и повёл Лиру к ближайшему зданию, чтобы слиться со стеной и не отсвечивать на открытом пространстве. Надо осмотреться.

— Ростик, ты жив, — раздался по связи какой-то уставший голос Ждана, — хотя бы вы появились.

— Ждан, как… — я замер на полпути, когда дошло. — В смысле хотя бы мы?

— Дорогой, — голос сменился на мамин, — ни Саша, ни Серафим так и не вышли на связь.

Меня словно током ударило.

— Ккак? Ребята….

— Не знаю, но вас ищут жандармы по всему городу, у них метрики Лиры, не попадайтесь им на глаза.

Стоило ей договорить, как я заметил двух законников метрах в ста. Они вышли из-за поворота и по тротуару направились в нашу сторону. Блин, блин, блин! Надо укрыться.

— Мам, что-нибудь слышно о ребятах, какие-нибудь новости, сообщения?

На тактическую карту времени не было, я просто отвернулся, и быстрым шагом пошёл от синих. Лира двигалась рядом, держа меня за руку. Она не слышала разговора, но поняла, что-то не так.

— Нет, в сми и соцсетях ничего.

Жандармы шли следом. Проулок, что там? Кажется, вывеска бара. Можно укрыться, пока синие с улицы не свалят. Заскочим на минуту.

— Значит, они живы, просто не выбрались ещё, — подвёл я итог разговора.

На сердце полегчало. Мы почти у входа в кабак.

— В городе облава, но да, особого движения не заметно, — согласилась со мной мама. — Пару часов назад затихло.

— Не думаю, что их поймали, — я даже головой качнул. — Появятся, время ещё есть.

— Будьте осторожны, сынок.

Я приоткрыл дверь, пропустил вперёд лиру, и оглянулся, попятившись в бар спиной вперёд. Жандармы поравнялись с проулком и остановились, обернувшись назад.

— Не переживай, мамуль, всё будет хорошо, конец связи.

Я почти закрыл дверь, продолжая наблюдать в щёлку, когда к синим подошло еще двое законников, и они вошли в проулок.

Да чтоб их!

— Любимый, — вдруг прошептала Лира, — тут….

Я обернулся. В баре сидело и смотрело на нас человек двадцать. Сплошь жандармы. Один из них указал на Лиру:

— Та девка, хватайте её!

Глава 13

— Я попал в него, Войцех, попал, — тощий жандарм за барной стойкой крутил в ладонях кружку пенного напитка, и канючил одну и ту же фразу.

— Успокойся, Латек, — ерзал на стуле щекастый напарник, — попал, но не убил.

— Какая же у него сила, раз тела не было, и кровь, ты видел кровь⁈

Толстяк кивнул, вместо слов допил свой напиток и рукой сделал бармену знак повторить.

— Он точно ранен, надо было идти быстрее, — худой отставил кружку в сторону, и посмотрел на соседа, — это ты виноват, твоя трусость оставила нас без денег.

— Скорее твоя жадность, Латек, — поморщился толстяк, глядя куда угодно, только не в лицо напарнику. — Говорил тебе, стреляй в девку, но ты никогда не слушаешь.

— Тогда дыма ещё не было, он бы нас пристрелил…

— И это меня ты называешь трусом? — Щекастый, наконец, встретился взглядом с товарищем, и тот вздрогнул. — Ты глуп и ничего не понимаешь, он бы замешкался и погиб следом.

— Но за живую больше денег, — тощий отвернулся и стал рассматривать свои ботинки.

— Жадность и тупость твои пороки, за мнимой выгодой не видишь главного.

— Это чего? — вскинулся Латек.

Войцех дождался, когда бармен отправится в зал, и ответил:

— Ты видел, как Раксы взорвали реактор метро? —

— Даже записал на камеру, о… — заблестели глазенки тощего жандарма, — думаешь, они заплатят нам за….

— Идиот, — покачал головой толстяк, — причём круглый, — тут же схватил напарника за шею и притянул к себе. — Удали запись, если хочешь жить.

— Я….

— И надо залечь на дно, пока всё не успокоится.

Звякнул колокольчик и оба жандарма обернулись ко входу. В бар зашла девушка, замерла, оглянулась и что-то сказала парню, который пятился следом спиной вперёд.

Войцех спрыгнул со стула, взмахнул рукой и закричал:

— Та девка, хватайте её!

— Живой или мёртвой! — вскочил Латек.

Камеру наблюдения тряхнуло. Видеозапись на мгновение подёрнулась рябью, скрывая происходящее, но я и так знал, что будет дальше.

Силовой удар, воздушная волна, и мебель в зале разлетелась в стороны. Синих впечатало в стены, всех, кроме двоих. Я успел мельком разглядеть погоны вахмистра и поручика, когда сошёлся с ними в рукопашной. Мельком, потому что всё быстро закончилось.

Никакого эпика, раскидал, как котят. Пара ударов, и самые сильные жандармы в баре мешками валяются на полу.

Законники уже минут пять как обезврежены, разоружены, связаны, и заперты в подсобке. Лира оказывала им медицинскую помощь, оборудование для взлома трудилось над видео камерой тощего жандарма, а я сидел за уцелевшим угловым столиком и смотрел запись с камеры наблюдения, снова и снова.

Перематывал к началу, останавливался на непонятных моментах, включал покадровый показ — так быстро всё происходило. Я анализировал случившееся, пытался понять, что произошло, а главное, как?

Думаю, вы тоже удивитесь, если поднимете машину без домкрата, чтобы сменить колесо. Что-то похожее произошло и со мной.

Например, вот этот момент — в бар ввалились четыре жандарма. Я как раз заканчивал с последним синим, окончательно его вырубая, потому находился далеко от входной двери. Законники тут же ломанулись назад, на улицу, и я не могу понять, как остановил их.