В плену огня (СИ) - Мещерская Татьяна. Страница 42

— Ясно. — Лицо Натана закаменевшее. — На месте Адриана я бы просто не пустил её сюда.

Мне понятно, что Натан действительно во всём разобрался, но почему-то совсем не стыдно. А он вдруг хватает меня за руку и вытаскивает из зала. Мгновение и мы на широкой террасе, примыкающей к ресторану. Терраса большая, шестиугольной формы, с красивыми балясинами по краям и длинными овальными ступеньками, ведущими на улицу вниз. Она отгорожена от зала не только высокими дверьми, но и огромными окнами с развевающимися шторами молочно-белого оттенка. Здесь тоже слышна музыка, и Натан привлекает меня в объятия, предлагая потанцевать.

— Ксания, — выдыхает он.

Натан что-то говорит, а меня переполняет пламя. Жгучее, яростное. После вчерашнего подарка Демона я летала в облаках, а сейчас жестоко спущена с небес на землю. Ушиблена о камни. Алмазов ни разу ни сказал, почему женится. Я совсем не в курсе его причин, тут черноволосая ведьма абсолютно права, но после горячих взглядов и хозяйского поцелуя по-женски надеялась. Ошиблась. Призываю выкинуть всё из головы. Просто танцевать. Натан… Он замечательный. Вот бы его прикосновения так кружили голову!

— Ты необыкновенная, Ксания, — шепчет Натан, и я улыбаюсь.

Он горячий. Очень горячий. И прежде чем успеваю опомниться, НК подаётся ко мне и мягко обхватывает лицо ладонями.

— Тихо, Ксани, — говорит, видя, что я, запрещая, покачиваю головой. — У меня мало времени, а я должен сказать.

В его движениях нет наглости, от которой хочется немедленно вырваться из рук и сбежать, но кожей я чувствую, что обжигающий жар его тела — это не жар Андриана. Другой. Чужой. А серьёзный, неожиданно не путающийся в словах Натан трепетно спрашивает:

— Как ты относишься ко мне, Ксания? Впрочем, нет. Не говори. Я и так знаю. Но ответь себе на вопрос: почему ты идёшь замуж за Адди? Есть ли у тебя на то чувственные женские причины? Я вижу, что он заставляет тебя. А я…

С каждым словом Натан, распаляясь, говорит всё горячее, в глазах огонь, и я понимаю, что сейчас он скажет непоправимое.

— Нельзя, — холодею, но он как не слышит.

— Мне тяжело соперничать с братом. Морально тяжело. Но я сделаю это, потому что ты достойный стимул.

— Вы братья!

— В борьбе за любимую девушку скидок на родство нет.

У НК такое выражение лица, что мне его безумно жаль. Отступив, судорожно озираюсь по сторонам, и Натан усмехается.

— О нём думаешь, да? — голос мужчины сипл и неузнаваем. — Ждёшь, что сейчас выйдет?

— Я…

А Натан вдруг стремительно подскочил, вновь обнял моё лицо ладонями и начал лихорадочно целовать. Лоб, подбородок, скулы, щёки — он покрывает лицо жадными поцелуями. Всё, не касаясь губ, потому что мне неуловимым образом удаётся уворачиваться, и мои губы ему не достаются. Натан как в бреду, но вряд ли он это осознаёт.

— Ксания, Ксания, — болезненно шепчет он между прикосновениями губ к лицу, сходя с ума. — Почему именно он? Почему Андриан?

Горячие прикосновения становятся требовательными. Натан сильно прижал меня к себе, притискивая, почти как Андриан. Словно перешагнув некую черту, он не может остановиться. Он жаждет бо́льшего! А мне вспоминаются другие мужские объятия.

— Натан… Натан… — шепчу, упираясь ладонями в крепкие плечи. — Ты с ума сошёл!

— Да, Ксания, да. Кажется, да… — отвечает он прерывающимся голосом, поглаживает меня по голове. — Давай сбежим! Уедем в Австралию. Мы будем жить там вдвоём, хорошо жить, душа в душу, потому что подходим друг другу, и я обязательно сделаю тебя счастливой. — Добравшись до мочки уха, НК обжёг меня горячим дыханием вместе с поцелуем. — Учти, я отбиваю тебя сейчас у Андриана и хочу, чтобы ты понимала это. Заберу и никогда не отдам!

Я вздрогнула на слове «никогда». В памяти перечёркнутыми возникли взгляд Андриана и то, как он меня целовал. Сердце ухнуло в пропасть, и НК сразу это почувствовал.

— Не хочешь, да? — почти простонал он. — Ты всё-таки влюбилась в него? В такого… — он запнулся.

— Натан, ты замечательный друг…

НК отшатнулся от меня. Запустил пальцы в волосы, с силой провёл руками по голове, сбрасывая напряжение. Добрый, милый, не сдающийся, упрямый, но никак не воспринимаемый мной больше, чем товарищ Натан. Мне хочется плакать. Он играючи вёл меня в танце. Жизнь с ним тоже была бы такой: лёгкой, безоблачной, но обманывать и обманываться не могу. Не давать необоснованных надежд. Не надо…

Со стыдом шепчу об этом парню, понимая, что властный, неулыбчивый, гордый Андриан совершенно его затмил.

— Насколько всё было бы проще, если… — договорить не могу. Ком в горле.

Натан тяжело вздыхает. Мне заметно, насколько трудно ему взять себя в руки, но он справляется. Отошёл от меня на крохотное расстояние, смотрит серьёзно.

— Ксания, пообещай мне кое-что, — наконец говорит он.

— Да, конечно! Всё, что угодно! — пылко заверяю я, так как мне перед ним стыдно. Натан смеётся, но смех его горький.

— Поосторожнее с обещаниями, Ксания, поосторожнее. Я ведь и… — Он тяжко вздыхает. — Обещай, что если Андриан обидит тебя, то я буду первым, к кому ты придёшь за помощью и всё расскажешь.

В это время в дверях появляется Андриан. Его взгляд упирается в наши фигуры, очень близко стоящие, надо сказать. Останавливается на моих нацелованных щеках, и мне кажется, что он прекрасно понимает, почему они пылают. Алмазов мрачнеет. Нет, даже не так. Его лицо страшно темнеет, словно из бездн ада поднимаются тучи. Руки сжимаются в кулаки. Он очень страшен сейчас, а Натан с вызовом прищуривается и расправляет плечи.

Андриан

Всегда знал, что за свою женщину буду биться до последнего. Драка жестокая. Мы с НК бьём от души, у нас много друг к другу накопилось и почти не слышим криков Ксании, умоляющей остановиться. После очередного удара потекла первая кровь. НК сплюнул на землю тонкую струйку, вытирая разбитые губы, но я недолго испытывал за себя гордость. Его ответный удар рассёк мне бровь, и тёплая липкая жидкость залила глаз, стекая по щетине и капая на рубашку.

— Ты конченый урод, Андриан! — зарычал Натан, в кои-то веки называя меня правильно.

Должно быть, это степень его бешенства так выражается. Но я тоже зол. Выйдя на террасу и увидев такую красивую Ксанию — вся её тоненькая фигурка напряглась, как струна — я сразу понял, что между этими двумя состоялось объяснение. А может быть и не только. Могу только гадать, как далеко они зашли. Как бы не злился, признаю: Натан — достойный соперник. И когда он не отвёл глаз, наше молчаливое столкновение переросло в настоящую драку. И да, я понимаю, что НК имеет в виду, называя меня уродом. Он предельно ясно обозначил свою позицию ещё в наше первое столкновение в кабинете, но я не сдаюсь. Горю… Точнее уже сгораю.

— Андриан, Андриан! — Ксания пытается удержать меня, хватает за руки, не пуская драться, а мне кажется, что так она защищает НК.

— В машину, Ксани, — рычу я, отмахиваясь от неё. — Сначала убью этого аборигена, а потом поговорим!

Мы с Натаном на равных. Снова обмениваемся ударами, нанося друг другу повреждения. Тяжело дышим. На террасе всё разнесли основательно.

— Ты целовал её! — в ярости обвиняю, забывая о собственном недавнем приказе.

И это я не спрашиваю. Утверждаю.

— Да, — не отрицает брат. — И мне понравилось!

Охнув, Ксания закрыла ладонями лицо.

— Да вы просто нашли друг друга!

Снова бросаюсь на Натана. Убью, точно убью! Мы валимся на пол и катимся по ступенькам к земле, нанося удары.

КОНЕЦ первой книги