В плену огня (СИ) - Мещерская Татьяна. Страница 9

Хорошо, стакан с водой успел отобрать, а то бы окатила, забывшись.

— Вы забыли сколько неприятностей мне причинили? Вы тот, кто тиранит меня день за днём с самой первой минуты моей работы здесь. Из-за Вас я под машину чуть не попала! Вы…

— Дело прошлое, — прервал я, небрежно отмахнувшись. Так, с причинами разобрались. — Не вижу, как это может помешать нам в дальнейшем.

Ксания выпучила на меня глаза, начиная медленно пятиться к двери. Я прищурился: сбежать задумала? Не дам, пока не согласится. Хотя по шокированному выражению её глаз мне кажется, что она всерьёз начинает считать меня сумасшедшим. Ну, нет, дорогуша, со мной всё в порядке. Просто ты мотивов моих не знаешь.

— А как же любовь? — тем временем тянет девушка и на её лице появляется мечтательное выражение. — Как быть с тем, что люди обязательно должны жениться по любви? Это же на всю жизнь.

— Брак по любви — это стратегическая глупость.

— Что⁈

Ксания

Его прямолинейность выбивает из колеи. Так же, как и прагматичный подход. Я задыхаюсь. Понятно, что в выдвинутом предложении о браке речи нет о любви и нежности, но всё равно обидно. О них мечтает всякая девушка. А Демон отринул с порога. Брак — это же на всю жизнь! Но для Алмазова такое не аргумент.

— Я… Я работать хочу! — придумываю на ходу.

— Ты не умеешь, — жёстко парирует он. Карие глаза пылают. — И тебя долго учить. Тебя с детства готовили быть женой. Это твоя работа.

В какой-то мере он прав, но… Интуиция подсказывает, что мне надо бежать. Прятаться! Желательно рвануть в свой пыльный архив, запереть дверь на швабру, а потом вылезти через окно и бежать до ближайшего корабля через океан. Тогда, возможно, спасусь от этого хищника, назначившего меня своей жертвой. В смысле невестой. Я что-то бормочу, пятясь к двери, и совершаю ошибку, встретившись взглядом с Андрианом. Сразу попадаю в капкан карего омута. Всё он понимает! Вон как насторожился, отслеживает мои движения. Прищурился, склонив голову на бок.

— Мне нужно подумать! — «изобретаю» извечную женскую отговорку, на ещё один шажок приближаясь к двери.

Текучим движением Алмазов сокращает дистанцию.

— Это было очень неожиданное предложение.

Ещё шажок.

Мужчина так же медленно, ни слова не говоря, подступает. Его глаза — глаза умного, хищного зверя, который прекрасно осознаёт, что я делаю и зачем. И что бессовестно вру.

— На такое предложение слёту не отвечают. Тут нужно всё взвесить. Да, взвесить! Спросить разрешения у старших. У мамы с папой спросить. У тёти.

Прервав свои бормотания, я с придушенным писком бросаюсь к двери, но он опередил меня.

— Куда⁈

Врезаюсь в твёрдую руку. Какой же он быстрый! Успел догнать и прижал створку двери, перекрывая путь. А я боюсь! Боюсь даже в лицо ему посмотреть. Наверняка оно бешенное, тёмное от гнева. Я зажмуриваюсь, съёживаюсь, снова в страхе прикусывая нижнюю губу.

— Я тебя не отпускал, — мрачным тоном констатирует Андриан и тут же рявкает: — Хватит губку прикусывать, отвлекает!

Андриан

Совершенно невозможно с ней разговаривать! Эта припухшая от прикусываний губка… Пигалица вообще соображает, что делает?

— Ксания, — с чувством позвал я, испытывая острую недостаточность от того, что вместо непокорных золотисто-ореховых глаз наблюдаю зажмуренные веки.

Согласен, напугал девушку, но её вид…

— Открой глаза.

Сам оказался не готов к тому, как мягко и воркующе у меня получилось. Ксания изумлённо распахнула огромные глазищи, и уставилась на меня, приоткрывая ротик. Чёрт. Я несколько раз вдохнул, собираясь с мыслями.

— Признаю: я неудачно начал, — проговорил я. — Возможно, даже напугал тебя. Исправим это. Прежде чем перейдём на уровень решения проблем с семьями, решим их сначала между собой. Не вижу причин, по которым ты можешь мне отказать в браке, но дам тебе время привыкнуть к этой мысли. Обсудим моё предложение в другой обстановке.

— В смысле? — Ксания ошарашенно хлопает ресницами.

— Ужин. В ресторане. — Бросаю взгляд на часы. — Сегодня в семь. Это невероятная уступка с моей стороны, Ксания, потому что обычно я предпочитаю решать дела сразу.

— Я не приду, — как-то придушенно пискнула она, и я выдохнул, желая себе всяческого терпения.

— В семь. А сейчас можешь идти домой и подготовиться. Машину я за тобой пришлю. Родным пока не сообщай.

Убрав руку от двери, я наблюдаю, как Ксания рванула прочь. Бежала так, что чуть не свалилась с лестницы, потому что поминутно оглядывалась. Мило. Да её постоянно спасать надо! Удивительная разиня. Впрочем, о чём это я. Она машину на парковке умудрилась не разглядеть. От того, как я дёрнулся ей в след, чтобы не дать пересчитать боками ступеньки, девчонка округлила глаза ещё больше и побежала быстрее. Дзинь-дзинь-дзинь… Вырвавшиеся на свободу браслеты мелодично звякали. Приятный звук. Умиротворяет. Выдохнув, я уселся на рабочее место, намереваясь за оставшееся до ужина время переделать накопившиеся дела. Визит бабушки и суматоха с женитьбой не повод бросать «Андрвис» на произвол судьбы.

Следующие два часа я разбирался с последствиями решения о браке и результатами своего поведения с Ксанией. Сначала ко мне в кабинет разгневанной фурией ворвалась Ирма, и начала кричать, что ситуация недопустима. Сначала её отчитала моя бабушка, которая видела её первый раз в жизни, но успела сделать выводы по короткому платью и выводы негативные (кстати, платье Ирма сменила), а потом я, оказывается, тискал в кабинете худосочную девицу. У всех на виду. И ладно бы кого, а то Ксанию! Презренную ре́днеки!*

Значит, доложили уже. Тем лучше. Я холодно смотрел на возмущённую Ирму, ожидая, пока та откричится. Вот так всегда. Вроде и не давал женщине никаких обязательств, а она, оказывается, всё равно их лелеяла. Ведёт себя будто моя почти супруга и имеет на меня полное право. Да ещё прозвище «Реднеки», данное Ксании по её приходу в компанию, неприятно резануло нервы. Я знал, как малявку тут обзывали. Всё потому, что она не урождённая бо́стонка. Перебралась сюда из другого города. Женский коллектив совместными сплетнями решил, что фермерского, и раньше я обзываниям не препятствовал. А сейчас ощутил потребность защитить.

— Хватит, Ирма! — грохнул кулаком по столу, и подруга испуганно замолчала.

Действительно испугалась. Как всегда, когда я начинал злиться. Ухоженное лицо Ирмы наполнилось страхом, затем подобострастным выражением, и я мысленно скривился. Ничего нового. Не то что с Ксанией. Та тоже боялась меня, но по-другому. Я уже успел выучить, что золотистые глаза малявки сначала напитывались смесью опасения с трепетом, а затем стремлением дать отпор. Причём во всю силу. Это завораживало. А тут тупое подчинение, будто у Ирмы своего мнения нет.

Не вдаваясь в подробности, я поставил пассию в известность, что мы расстаёмся. Ирма отмерла, изумлённо и жалобно хлопая ресницами.

«…Но почему, Адричек?» (Как же меня бесит эта кличка!)

«…Малыш, нам же было хорошо вместе!»

«…Я тебе разонравилась?»

«…Скажи, как ты хочешь, и я всё сделаю!»

Когда это ни к чему не привело, Ирма выскочила из кабинета с обещанием, что она ситуацию так не оставит.

Обязательно. Я такого же мнения. Сразу позвонил в отдел кадров и дал распоряжение уволить Торрес незамедлительно. Со всеми положенными выплатами, не отгулянными отпускными и премиями. Хотя, как по мне, я переплачивал. Подумал и приказал выписать бывшей подруге ещё один стандартный оклад в качестве компенсации от себя лично. А дальше началось самое интересное. Я вызвал в кабинет двоюродного брата Селивана и сообщил ему о своём намерении жениться. Так же в суть своего внезапного желания посвятил.

— Понятно, — в шоке промямлил Селя, нервно поправляя на носу очки. — Добрались до тебя. Потом за меня возьмутся. Мама давно ходит вокруг да около, намекает посмотреть фото невест.