Коллективная вина. Как жили немцы после войны? - Юнг Карл Густав. Страница 76

Я не касался также вопроса о том, в какой мере в правовом государстве ведется солидная административная работа. В то время как политика не «функционирует», эта административная деятельность, кажется, функционирует. Правда и гарантии в частной сфере, видимо, в значительной мере обеспечены.

Теперь коснусь вопроса, которого еще не затрагивал. То, что у нас, вопреки боннскому правительству, которому я уже давал характеристику, в общем-то удивительно хорошо идут дела в повседневной жизни, объясняется тем, что мы не централизованное, а федеративное государство. Земельные правительства исправляют то, что портит федеральное правительство.

Их слова и дела нередко убедительны, результаты их деятельности – удовлетворительны. Они обеспечивают непрерывность разумного управления. Они не стремятся в Бонн, напротив, они сознают свои реальные задачи и фактические достижения. Лучшие из них понимают, что в Бонне они затерялись бы. (Если в Бонне и проводится непрерывная и большая законодательная работа, то это делает министерская бюрократия с участием комиссий.)

Политические деятели земельных правительств благодаря своим чисто административным задачам занимают такую позицию, что многие из них и как личности кажутся более добропорядочными, солидными, достойными доверия, чем боннские политики. Для нас и сейчас многое значат имена умерших: Эрнс Рейтер, Кайзен и др. Ныне здравствующих земельных министров и бургомистров я не называю.

Конечно, и землям, и городам угрожают исходящее из Бонна зло и последствия его политики. Да и сами они, если взять, например, финансы, не так уж безупречны, а подчас столь же безалаберны, как и центральное правительство. Однако уже тот факт, что они существуют и несут определенную ответственность, – реальная основа для Федеративной Республики. И они тоже в немалой степени служат опорой фактической свободы.

Легальная революция. Невозможно отрицать существования в Федеративной Республике тенденций к олигархии партий, к авторитарности, к диктатуре. Словом «тенденция» мы хотим сказать, что так не должно быть. Чем яснее граждане Федеративной Республики будут видеть эти тенденции, тем больше вероятность, что они не станут действительностью. Напротив, нужно остановить и прекратить процесс прогрессирующей утраты свободы. Вопрос стоит так: что могут сделать немцы в политическом отношении?

Первый ответ: преобразовав партии, действовать через них. Да, но если, как говорят мои критики, я не считаю партии достойными доверия, то такой путь исключен. Это неверно. Небольшое партийное меньшинство, по своей натуре враждебное народу и включающее в себя олигархию партий, занимает почти господствующее положение.

Враждебное народу? Многие политики получили широкую известность в народе – это Аденауэр, Эрхард, Олленхауэр, Венер, Брандт, Штраус и др. Однако это еще не значит, что внутренне они близки к народу. Ближе всех, пожалуй, был Олленхауэр, а также творец «экономического чуда» Эрхард.

Я вовсе не отрицал партий, как это ставят мне в упрек некоторые критики, а просто пытался показать существующее положение в партиях. Вполне позволительно пробуждать недоверие к партиям, усиливать, разжигать его у самих членов партий, чтобы партийная молодежь изнутри влияла на них. Ведь партии не являются чем-то окончательным. Они могут изменяться.

Второй ответ: можно действовать не только через партии. Существуют возможности и вне партий. Нужно использовать свободную инициативу, которая исходит от народа и которая дана ему конституцией. Если свободная инициатива не используется, в этом большая политическая вина подавляющей части нашего народа. Сам народ должен искать способы участия в политической деятельности. Нужно использовать реально существующие свободы. Я перечислю некоторые из них.

1. Политические группы в среде населения, которые не являются партиями, создаются, прежде всего начиная с самых маленьких групп, на основе свободных личных взаимоотношений. Они стремятся к политическому самовоспитанию в коллективе и равны между собой. Однако при этом невольно выделится тот, кого можно назвать первым среди равных. В силу своей способности оценивать политическую обстановку, выносить суждения, будучи серьезным как человек и как политик, он становится вождем. У вождя такого типа есть свои особенности. Он убеждает, а не уговаривает или подчиняет. Его сила – в неспособности отказаться от всех средств интеллектуального, подавляющего демонстративного насилия. Он не тот вождь, которому повинуются из-за его магических качеств, за которым люди идут из темных, тайных побуждений. В свободной политической атмосфере, где развиваются сильные натуры вождей, нет места магическому. Этими качествами не обладали и к ним не стремились ни Черчилль, ни Кеннеди.

Слабость групп политического самовоспитания заключается в том, что они еще не ставят перед собой никакой практической политической цели. Они занимаются самовоспитанием, но еще не действуют. Свободное демократическое государство должно поощрять их. Кто активен, тот всегда – также и при вступлении в партию – должен иметь реальную возможность проявить себя в политической деятельности.

Такое внепартийное самовоспитание – не антипартийно, но, как противовес тенденциям в партийных организациях, представляет собой полную противоположность им. Оно – движущая сила политической активности, и оно выявляет людей большого политического масштаба.

Некоторые критики пишут: но ведь это всего лишь новая организация. Поэтому, считают они, таким способом невозможно улучшить партии. Новая организация сама тут же станет партией. Неверно. Все эти инициативные группы отказались бы от организации, хотя и нуждались бы в минимальном регулировании, без которого не могут существовать даже самые маленькие группы. Эти группы, а их было бы очень много, – еще вовсе не партии. Они лишены силы. Но для самих партий, если говорить о демократических партиях, их существование было бы желательным.

2. Существует право петиций (Основной закон, ст. 17), которое почти не используется и которое означает следующее: от имени населения в парламент может быть направлена фактически любая петиция, в том числе требующая изменения Основного закона. В петиции, поддержанной весьма уважаемыми людьми, которых не так уж мало в интеллектуальных кругах Западной Германии, и поддержанной миллионами людей, могли бы содержаться, например, такие требования: проведение референдума, изменение избирательного закона и т. д. Постоянное обсуждение этих проблем общественностью должно держать население в курсе дела, потому что народ лишь в том случае может проявить инициативу в отношении таких петиций и энергично поддерживать их, если он постоянно информируется. Только тогда он поймет их значение. Политика и парламент противятся этому. Однако информированность общественности, сила масс и искусство убеждать, свойственное отдельным людям, вынудят их серьезно отнестись к делу. Вот почему они инстинктивно испытывают желание держать в неведении население и самих себя. Так спокойнее.

3. Народ, которому отказывают в референдуме, бесправен. Одно из качеств истинной демократии заключается в том, чтобы позволять действовать самому народу, если от этих действий зависит его судьба. Для этого необходимо в максимальной степени разъяснять народу происходящее. Мы видели и видим сейчас в Федеративной Республике, что получается, когда важные решения правительством, правда избранным, принимаются втайне. Кто отрицает необходимость максимального информирования и участия народа в принятии решений, тот не доверяет народу и тем самым демократии и преклоняется перед «властями», как таковыми, независимо от того, как они возникли и что являют собой со своими представителями; которые тоже всего лишь люди. Такие власти считают, что сами они – не народ, что они лучше во всем разбираются. А ведь для того, чтобы народ разобрался в великих и простых жизненно важных вопросах, представители правительства и свободные политические публицисты должны говорить ему, как обстоят дела, что происходит, какие цели достижимы, и тогда для народа начнется процесс постоянного разъяснения. От того, в какой мере это будет происходить, зависит понимание народом всех событий, к чему он стремится. Народ в целом всегда – так же и в период между выборами – сохраняет приоритет перед избранными представителями. Этот факт находит свое выражение в референдуме. Отказаться от референдума – значит не признавать суверенитет народа.