Вальс на свободу (СИ) - Белова Полина. Страница 7

Но она, казалось, не нуждается и в этом!

— Нет смысла. Я много пропустила и потеряла возможность получить диплом, — Наташа тоскливо подумала о том, что даже если вернётся на занятия, то теперь вряд ли сдаст на стипендию.

— Глупости. Две недели ничего не решают. Ты умная девочка и быстро догонишь. Если нужно будет, я проплачу. Давай же, хорошая моя, одевайся, собирайся. Виталик уже выгнал из гаража машину и ждёт, — Борис сам не заметил, как скатился до уговоров.

Наташе уже осточертело валяться в постели и грызть свою душу. Сделав вид, что, как обычно, подчиняется приказу, Наташа поднялась и направилась в ванную, умудрившись так ни разу и не взглянуть на мужчину.

Борис угрюмо проводил девушку взглядом.

Как получилось, что ерундовое наказание пары за проявленное легкомыслие и эгоизм вдруг превратилось в такую проблему?

Девочка не просто дуется, она категорически отвернулась от него. Это неожиданно оказалось весьма неприятно. Конечно, он может, и будет, иметь её всегда, по любому. Но, как же неизмеримо приятнее было, когда малышка сама ласкалась к нему! Борис понял, что тоскует по тем дням.

Конечно, он не ждал, что Наташа станет кидаться ему на шею и ластиться в первую неделю после порки, но уже минуло две! Борис вдруг понял, что дико соскучился за её улыбкой.

Из окна кабинета он проводил взглядом её фигурку, которая садилась в машину и осознал, что, когда, ломая себя, разрешил девочке вернуться в университет, сам не заметил, что вместо того, чтобы нехотя позволить, принялся уговаривать и даже чуть ли не приказал ей идти туда.

Борис рассердился, почувствовав себя обведенным вокруг пальца, и размашистым шагом отправился по своим делам. Где-то, в самой глубине его души, спряталась надежда, что сегодня ночью Наташа, наконец, снова станет прежней.

***

Дни медленно сменялись, плавно перетекая, один в другой.

Незаметно закончилась весна. Начавшееся лето преподнесло неприятный сюрприз: после жаркого солнечного мая, в первые дни июня зарядили дожди и сильно похолодало.

Наташа с головой ушла в учёбу и утомительную нервомотательную «погоню» за преподавателями. Она впервые столкнулась с теми проблемами, которые преодолевают ленивые или отстающие по другим причинам студенты. Узнала, что, к сожалению, когда сдаёшь что-то в неположенное время, возможны всякие сложности. А у неё проблемы по учёбе тянули одна, за собой — другую, а другая — третью, валились просто скопом. Чтобы получить допуски к экзаменам, что вот-вот должны были начаться, нужно было сдать зачёты. А чтобы получить зачёты, необходимо было сдать все семестровые работы, при этом частенько сдача предполагала защиту. А чтобы сдать работу, требовалось, чтобы преподаватель нашёл время её проверить, а потом — принять.

Все работы у Наташи, как у очень старательной студентки, были готовы ещё до того, как падение в лужу разделило её жизнь на «до» и «после». Но, когда, в положенное время, все её одногруппники сдавали свои труды и защищали работы, она была наказана и изнывала дома, вылёживаясь в постели. А теперь ей нужно было договариваться с преподавателями по каждому предмету, чтобы каждый выделил для неё своё время и принял выполненное задание. А потом, такая же канитель получилась с зачётами. Потому, что, когда все сдавали первые зачёты, у неё ещё не были защищены работы.

Ко всему, некоторые преподаватели сделали ей замечания к подготовленному материалу и Наташе пришлось кое-что переделывать, а после, снова ловить требовательного наставника, чтобы таки сдать уже исправленную работу.

Однажды она целый день прождала профессора под дверью аудитории, в которую он пообещал заглянуть, когда освободится, а он так и не пришёл.

Каждый день Наташа возвращалась из университета усталая и голодная, а порою, немало расстроенная. Капризы с едой прекратились. Ела она теперь, буквально, не глядя, и спешила заниматься и готовиться к следующему дню.

В особо трудные моменты в груди поднималась едкая злость на Бориса. Девушка мысленно винила его во всех возникших сложностях с учёбой и, иногда, кипела от негодования, как чайник. Однако, наученная горьким опытом, высказываться не посмела. Страх перед Борисом прочно укоренился в её душе и Наташа, в его присутствии, больше никогда не расслаблялась, держала на контроле все свои поступки и слова, даже, взгляды.

Он иногда расспрашивал её о том, как идут дела в университете. Легко предлагал любую помощь. Но Наташу эти разговоры выводили из себя так же, как та маленькая подушечка на сиденье её стула на второй день после наказания ремнём. В эти минуты её мозг жгло понимание, что, если бы не Борис, у неё, вообще, не возникло бы всех этих проблем, всё плохое из-за него!

Но, несмотря на трудности с окончанием курса, чем больше проходило времени после порки, тем, в целом, спокойнее относилась к случившемуся Наташа. Она уже без содрогания входила в кабинет. Слишком сильный страх перед Борисом прошёл. Теперь, она смотрела на него, когда разговаривала, но, всё же, не решалась высказывать ему недовольство чем-либо или, тем более, ввязываться с мужчиной в спор.

Не сопротивлялась она и в постели. Наоборот, была сама покорность и послушание, в основном мало отличающаяся от большой резиновой куклы.

***

С тех пор, как Борис позволил Наташе посещать университет, он сам тоже вернулся к прежнему ритму жизни. Теперь он снова возвращался в особняк не каждый день, часто бывал по два-три дня в командировках.

Наблюдая за девушкой, он заметил, что самка постепенно становится менее напряжённой в его присутствии. Хотя Борис, с сожалением, отмечал, что её нынешнее отношение к нему было так же далеко от того, что было до наказания, как небо от земли.

«Что ж, видимо, ей просто нужно время, чтобы спокойно проанализировать своё поведение, признать вину и осознать закономерность полученного наказания», — скрепя сердце, сделал он вывод.

И всё же…

В попытке вернуть отношения с Наташей в былое русло, Борис начал делать то, что раньше ему просто не приходило в голову. Каждый раз, возвращаясь из командировки, он стал привозить ей подарки.

Каждый раз, мужчина немало раздумывал над тем, каким он должен быть, чтобы девчонка порадовалась, но, вдруг, не подумала, что он прогибается перед ней или сожалеет о наказании. Всякий раз он долго ходил по магазинам и торговым рядам, выбирая, что купить Наташе.

В самый первый раз Борис нашёл для неё авторскую кожаную заколку для волос. Оригинальная вещица была без драгоценных камней, что в его понимании отметало намёк на любые извинения, но лёгкая и красивая — изящный черно-белый цветок из узких и широких полосок кожи. Он ехал в особняк и с удовольствием предвкушал её реакцию, как он вручит ей красиво упакованную заколку, Наташа развяжет крошечный нарядный бантик и откроет коробочку.

Борис уже пятый месяц обеспечивал девушку, полностью взял на себя заботу о самке, но как-то так получилось, что, когда купил заколку — он впервые сам выбрал и приобрёл для неё подарок.

***

— Что это? — девушка настороженно смотрела на протянутую ей коробочку.

— Подарок, — буркнул немного смущённо, оттого грубовато.

— Зачем? — спросила, потому, что в самом деле не понимала.

— Просто возьми! — он уже действительно сердился, и Наташа сразу почувствовала это и напряглась.

— Ладно, — быстро схватила красиво упакованную заколку и испуганно спросила, — можно к себе?

— Иди.

Борис сам не понимал почему получилось так неловко и глупо, будто он никогда и ничего не дарил женщинам. Дарил… Только не ей…

Обычно он лично делал дорогой подарок женщине только при окончательном расставании. В остальных случаях подарками всегда занималась секретарь, и покупкой, и доставкой, естественно, в пределах выделенных квот.

Борис представил, как Наташа сейчас в своей комнате открывает коробочку, достаёт заколку, улыбается. Ему до боли захотелось увидеть эту её улыбку. Ведь именно ради неё, он полдня убил на выбор подарка! И, надо же, остался без желанной награды, потому, что не сумел вручить! Борис досадливо взъерошил пятернёй волосы.