Палач желаний (СИ) - Лобанов Александр. Страница 24

На базе Глагола стояла защита не только от обнаружения, но и что-то, искажающее запись видео и звука на наруч. Поэтому всё, что удалось узнать, осталось при мне, и при отчёте я раскрыл столько, сколько сам посчитал нужным. Да, я сдал Жнецов Веры — наверняка данные с дронов, круживших вокруг дома, уже попали к ритикам. Не секрет и то, как меня поставили на ноги. Как финальный штрих, передал сообщение от Глагола. Но… всегда есть НО! Мисс Спектр не удастся использовать нашу новую встречу с Глаголом, а то что она состоится я не сомневаюсь! Глагол обещал, что я ему помогу!

И сама Мисс Спектр тоже поспешили… Теперь я знаю, о каком же заказе говорил Глагол. И вновь спасибо тебе, Артефактор, что прямо при нас влез на сайт мэрии Санкт-Петербурга. Заказ на поиски Янтарной комнаты! Той самой, утерянной в конце Великой Отечественной! Только подумать!

Вообще, власти и частные лица нередко выставляют открытые заказы на поиски тех или иных вещей, артефактов и прочего хлама вольнонаёмным искателям приключений. Даже Критики этим балуются. Пусть народ ищет: кто первый найдёт, тот получит награду — всё честно.

— И как только он умудрился убедить мэрию Санкт-Петербурга, что он сможет найти затерянный почти столетие назад артефакт, который ищут тысячи, а возможно, десятки тысяч людей? И всё это до конца следующей недели! И ведь не просто убедил, но выбил заказ на своё имя! Оплата — как мой оклад за пару лет. И теперь может работать по всей стране за счёт города и с некоторыми послаблениями закона. Неужели он дал «обещание»? Хотя, если не найдёт или даже просто не уложится в сроки, не завидую я штрафным санкциям, что на него навесят! Глагол либо оптимистичный псих, либо гений!

И я не преувеличивал: всё, что возможно найти с помощью Веры, было найдено в первый же год после её прихода. Экспериментально выяснено: всё, что утеряно с момента прихода Веры — можно найти с помощью той же Веры… если оно опять же не укрыто ей же. Но в этом случае уже идёт соревнование, кто вложит больше Веры и насколько искусно её использует. Даже в моём родном издательстве имелся такой сыскарь… хотя откровенно паршивый, даже старшего Козлова в своё время отследить не смог.

С тем, что утеряно примерно за десять-двадцать лет до прихода Веры, уже сложнее, однако всё равно можно работать: Вера людей в вещи поиска ещё свежа, имеется много свидетельств и свидетелей, поэтому усилить след Веры и отследить её возможно.

Максимальный срок поиска — полсотни лет. И то если ОЧЕНЬ повезёт. К этому времени искренней Веры свидетелей в вещь не остаётся. Обломки и фрагменты, фотографии, записи и фильмы — всё теряет связь, обзаведясь новым следом Веры — они становятся отдельными вещами. Сам мир забывает об этих вещах.

— Хотя… вот в тебя, Глагол, я верю. Ты утрёшь нос мисс Спектр и найдёшь комнату. Всегда найдутся те, кто откроет новые способы поиска. А потерянного хватает: Янтарная комната, золото Колчака и партии и множество других артефактов, что затерялись в глубине веков.

Я остановился, неожиданно обнаружив себя на окраине, у старенькой девятиэтажки со следами капитального ремонта и без верхнего этажа. Тот самый дом, где раньше жил Козлов-старший и я гонял бога. Даже не верится, что его не снесли! Вот что жадность животворящая делает! А ведь здесь собственность Марии Козловой.

Мысль возникла спонтанно. Была максимально глупой. Нужно наведаться к своей бывшей! Почему нет, раз она так хочет меня видеть? Ну и что, если договорённость лишь на завтра — у меня есть время сегодня. Вот и выясним все отношения! Я не буду стесняться в выражениях и пошлю её… лесом, чтобы она не лезла в мою жизнь. Я её спас — хватит!

Открыть домофон проблемой не стало — ещё со времён бытия Редактором у меня осталось куча полезных программ в наруче. При этом немного взгрустнулось о моих «палёных» программах — их пришлось удалить при поступлении к Критикам.

Вот и нужный этаж… чисто. А на месте некогда выбитой взрывом двери в квартиру Козловых стоит новенькая, металлическая, чуть ли не сейфовая. Не удивлюсь, если тут ещё и микрокамер понатыкано.

Я забарабанил со всей силы по створке. Через полминуты продолжил бить ногами. Еще через сколько-то врезал пару раз головой. Это, как ни странно, помогло — дверь открылась.

Маша предстала передо мной в тусклом свете ночника и в одной ночнушке. Маленькая, едва достающая мне до груди. Мило курносая. Приятная глазу пухловатость. Лёгкий загар. Темные короткие волосы. Суровый взгляд сонных глаз…

Все заготовленные в порыве слова куда-то мгновенно делись. Зато мандраж удушающей хваткой сковал горло, не позволяя даже толком вдохнуть.

— Немедленно в душ, — тон девушки был безапелляционный, а указующий жест уверенным, поэтому я помимо воли подчинился, чувствуя вину за мокрые, грязные следы от ботинок на полу.

Глава 6. Или почему плохие дни очень полезны? Часть 2.

Двадцатью минутами позже я сидел на кухне, склонив голову перед кружкой парящего чая, и тупил на серую поверхность водной глади. Мыслей не было. Эмоций не было.

— Я позвонила Наде и предупредила, что ты переночуешь у меня! — вошла в комнату Маша. — Почему ты ей не сказал, что отправляешься в загул? Она даже не видела, как ты вернулся!

— Я через отделение Редакторов пришёл, — сознался нехотя, кутаясь в махровое покрывало.

Мои ощущения правильнее всего было описать, как неуютно и «словно не со мной». Я смотрел на девушку… на некогда любимую девушку и ужасался, насколько мне она чужда. Воспоминания о том, как придумывал план воскрешения и воплощал его, вернулись ко мне в полном объёме… но были всё равно словно сон. Пустые. Далёкие. Бессмысленные. А сама девушка стала ожившим кошмаром, который хочет меня вернуть туда и терзать.

— Ты смотришь на меня так, словно призрака видишь, — Маша села напротив. — Да и бегаешь так же… хотя нет, от призраков ты никогда не убегал. Ты их любишь мороженым прикармливать.

— Они по большей части его любят, — я попытался улыбнуться, откинув нерациональное неприятие собеседницы. — Много не съедают, но зато успокаиваются. Надя секреты фирмы сдаёт?

— Не… Не Надя. Брут, — ответно улыбнулась собеседница и пригубила чай.

Я же на её словах чуть не опрокинул на себя чашку с кипятком: так у меня задрожали руки. В глотке пересохло, однако, пробираясь через боль, уточнил:

— Брут?

— Ну да, — беззаботно пожала плечами девушка. — Он же был моей душой. А когда вернулся, то вместе с ним ко мне перешли все воспоминания о его жизни с тобой. Между прочим, это очень помогло при реабилитации после…

— Докажи, — прервал я рассказ, и хрип почти превратился в рёв.

— Что доказать? — подняла на меня отчасти удивлённый, а отчасти ироничный взгляд Мария. — Что у меня воспоминания Брута?

— Да, — наконец сумел справиться с нахлынувшим чувством. Даже пригубил чая и успокоил голос. — Расскажи то, что может знать только Брут, — девушка выразительно вскинула бровки, и я с тяжёлым вздохом решил пояснить: — Маш, извини, конечно, но мне на тебя плевать. Я помню всё… но сжёг свои чувства и Веру к тебе, чтобы вернуть тебя с того света. Ничуть не жалею об этом. Это было правильно… Но Брут… Из-за этого погиб Брут… — мне было сложно подбирать слова и тем более не умолкнуть, посчитав сказанное бредом. Но я заметил, как девушка поджала губы, закусив уголок, и нашёл в себе силы объясниться: — Брут за эти годы стал семьёй. Мы пережили с ним невозможное. Поэтому, если от него что-то осталось…

— А ты изменился… — с какой-то грустью констатировала Маша. — Больше, чем это запомнил Брут. Но я, кажется, понимаю. Спасибо за честность, — хозяйка вечера замолкла ненадолго, что-то прикидывая, а потом бодро выдала: — Ты ненавидишь предсказания!

— Не новость, — поморщился я. — Об этом знают все, с кем мне довелось поработать.

— Но они не знают, почему ты их ненавидишь. А ведь всё дело в Четверге, которого не было…

— Ещё слово, и я пристрелю тебя, Брут… — рука дернулась к револьверу, лишь через мгновение вспомнив, что я без парток. А ещё через миг я понял, что передо мной не Брут, а Мария Козлова. Хотя эти интонации… Эта насмешка… Этот стиль…