Ведьмина ночь (СИ) - Лесина Екатерина. Страница 32

— Он. Я, кажется, будущий, — теперь он и на чай глядел с подозрением. Сам же делал.

— Кажется?

— У нас наследование идет… своеобразное, — все же он не то, чтобы до конца поверил, даже отодвинулся чуть, хотя между нами и без того стол. — Некогда мой предок, приняв эти земли, дал зарок их хозяевам беречь и хранить.

— Государю?

— И государю клятву само собой, но земли эти…

— Заповедные, — подсказала я.

— Именно. И потому не приняли бы они пришлого. До того то ли пятеро, то ли шестеро пытались тут порядки свои поставить… в общем, где-то там и остались.

Ага, местные леса густы и необъятны. Это даже если болота в расчет не брать.

— А он вот иначе решил. Пошел. Поклонился людям… и не только. Его и проводили на заповедную поляну. Вот там и клятву дал. А с клятвой и силу обрел, для себя и рода. Только оказалось, что покинуть свои владения он не способен. Надолго… в общем, тут жить и стали.

Я подвинула кусок хлеба.

— Честно, — сказала. — Привораживать не стану. Силой клянусь. Да и вообще… не хочу я замуж.

— Даже за князя?

— Пока еще не князя.

Он только хмыкнул.

— С той поры и повелось. Сыновей у него было трое, у них свои… живем мы долго, а тут и того дольше. Земля питает, силу дает.

Хлеб Лютобор взял. И в него зубами вцепился. Надо же… князья, пусть и будущие, тоже не святым духом питаются, стало быть.

— Я со вчерашнего… не ел. Как узнал, так и… ужин не состоялся.

— Я не виновата.

— Не вы… Софья… очень обиделась. А обиженная ведьма — это… нехорошо.

Еще как.

Все-таки надо дротики брать, а к ним — винтовку с оптическим. Тогда точно ни один жених не уйдет. Правда, тоже странно. Если конкурс, то должны быть задания какие-то или что-то вроде? Он даже еще не начался. А княжича уже приворожить пытаются.

— Так вот. Князь живет, конечно, долго, но и он устает. И тогда в ком-то из потомков его просыпается желание вернуться… так-то мы большей частью там, — Лютобор махнул рукой и пояснил. — В Москве. Петербурге еще. Там интересы рода… давно уж больше частью финансовые, а земли — это… было важно. Да и сейчас важно. Но деньги не здесь. Здесь они тратятся.

Киваю.

Ну да, и немалые, если вспомнить, как городок этот выглядит.

— То есть, в вас проснулось непреодолимое желание вернуться?

— Не сказать, чтобы пока непреодолимое. Даже скорее вполне себе преодолимое пока… но да. Хотя… может, и ошибаюсь.

— Значит, все-таки не князь?

— Я и без титула хорош, — он пил чай, слегка прихлебывая. — У меня, между прочим, своя корпорация… и пакет акций имеется. Два завода…

— Три парохода.

— Нет, яхта. Но думаю продавать.

— Почему?

— Купил по глупости. А плавать… куда мне на ней плавать-то?

Этого я не знала. Передо мной в жизни такие вопросы не вставали.

— Спасибо, — князь чай допил.

— Да не за что.

— Как сказать… сейчас еще немного посижу и наберу кого. Сразу стоило. Маверик вот приедет. И с машиной разберется. А вы…

— Ты, — поправила его. — После того, как вы мою репутацию порушили, в окно забравшись, можно и на «ты».

— Тогда и ко мне на ты. Для равновесия.

Я пожала плечами.

А надо же. Целый князь… ладно, княжич. Рода древнего, небось, подревнее Окрестиных с Жабовскими разом. Владелец компании и яхты, и пакета акций впридачу.

Но держится-то просто.

Гришка вон, даже когда молчал, когда ничего не делал, как-то давал понять, что не чета он простым смертным. А князь будто…

Не о том думаешь, Янка.

— Меня Афанасьев привез.

— Я так и понял, — кивнул Лютобор. — И стало быть, наследница…

— Я? — глаз дернулся.

А если… князь-то он князь, но от силы чужой кто откажется.

— Дом ведь тебя принял, — пояснил княжич. — И силу чую знакомую, стало быть, отошла к тебе. Наину, конечно, жаль.

— Что с ней случилось. То есть, мне Афанасьев рассказывал, но… там ведь не все так просто.

Лютобор поморщился.

— Не знаю, — он и ответил не сразу. — Расследование было. И мы оплатили независимую экспертизу… все-таки из наших. Под дедовой рукой. Но…

— Ничего?

— Скажем так, выводы вполне совпадают с теми, которые следователь сделал. И дело закрыто.

Значит…

А ничего не значит.

Я хотела спросить еще что-то, когда в дверь постучали. То есть, не в дверь — в ворота. И главное, звук такой… дребезжащий, недовольный.

Я посмотрела на князя.

На часы.

Раненько тут встают, однако.

— Я в библиотеке пока, — князь поднялся и телефон прихватил. И кружку с чаем, куда долил кипятку и, видя мой недоуменный взгляд, пояснил. — Привычка старая. Люблю вот… хотя глупо.

А потом добавил:

— Ты, главное, не теряйся. Кто бы что ни говорил, это теперь твой дом.

Ну да.

Я почти и поверила.

Глава 18

Женщину, что стояла у ворот, я сразу и не узнала. Да и не мудрено. Сегодня на ней был не деловой костюм, но легкое платье в пол, пусть и украшенное вышивкой.

Соломенная шляпка.

Корзинка в руках.

— Доброго утра, — сказала она, улыбаясь весьма дружелюбно. — Вижу, вы уже проснулись. Не спалось?

— Да… так… получилось.

— Мы не были представлены. Ангелина… Цисковская. Целитель.

Корзинка тоже соломенная, но хитрого плетения. А в ней — травы.

— Яна, — сказала я. — Ласточкина. Участковая ведьма.

— Наслышана… в городе только о вас и говорят.

И смотрит так, выжидающе. До меня не сразу дошло. Конечно.

— Прошу, — я открыла ворота. — Проходите… чаю?

— Скорее уж молока.

— Молока нет.

— Я с собой принесла, — она приподняла платочек с корзины. — И молоко, и свежие булки. Подумалось, что вы, наверное, еще не освоились.

— Спасибо.

Шла она неспешно.

— Сад несколько зарос… Наина в последние годы за ним почти и не смотрела. Хватало иных забот. Впрочем, она никогда не стремилась его облагораживать. Все повторяла, что природа сама знает…

От нее пахло какими-то совершенно удивительными духами. Не сладкими, скорее уж пряноватыми. И легкими. В них смешались ароматы трав и полуденного солнца, едва-едва поспевшей земляники.

Реки распаренной, ленивой.

Этот аромат успокаивал.

— Вы её знали?

— Это маленький город, Яночка…

А вот это меня чуть царапнуло снисходительностью, почудившейся и в тоне, и в самом имени.

— Здесь все всех знают. И обо всех, — легкий смешок. — Но да, мы с Наиной приятельствовали. Дружбой наши отношения не назовешь, но вот…

Дверь я открыла. И та отозвалась раздраженным скрипом. Кажется, дом эту приятельницу не слишком жаловал.

— Своеобразная женщина. Да… но князь её весьма ценил.

А дорогу на кухню она нашла сама. И пустую чашку заметила, а вот княжич свою благоразумно унес.

— Чай? Я травяные сборы вам дам. Тонизирующие… или сами составить предпочтете? Вы… где учились?

— В Московском государственном. На факультете общей практики. И участковой ведьмой потом работала. Там же. По распределению.

Врать смысла нет. Все это легко проверить, да и ложь ведьмы чуют. А Цисковская была сильной ведьмой. Не мне с такой тягаться.

Во всяком случае во вранье, тем паче смысла в нем немного.

— О! Я тоже там! Только на целительском и, надо полагать, чуть раньше… клянусь силой, что не желаю вам вреда.

Она сняла с полки кружки и молока налила.

И отступила, позволяя мне самой выбрать, отчего стало слегка неудобно, будто бы я не доверяю. Пусть даже я и вправду ей не доверяю, но все одно…

— Моя внучка там теперь учится.

— На целительском?

— А где еще? — Цисковская пожала плечами. — Умная девочка. Талантливая… приедет и я вас всенепременно познакомлю.

— Буду очень рада…

— Бросьте, вы ей не соперница, — Цисковская и доску достала, и нож.

Выложила каравай.

Сыр.

Масло.

Это вам не черствый хлеб непонятной сохранности. Только… есть вдруг расхотелось. Совершенно.