Мой любимый шотландец - Данмор Эви. Страница 19

– Да! – выпалила Хэтти. – Пишу с ошибками, не в состоянии повторить ряд цифр в правильном порядке. – Блэкстоун промолчал, спокойно наблюдая, и она продолжила: – Мой отец денег не жалел: любые учителя, лучшие врачи, новые методики – я совершенно безнадежна. Вы не сможете доверить мне ни переписку, ни ведение домашней бухгал терии.

Блэкстоун раздумывал от силы пару секунд.

– Для меня это не имеет значения.

Она захлопала ресницами.

– Вас не волнует, что ваша будущая жена туповата?

– На мой взгляд, вы достаточно сообразительны.

– Иногда я прихожу не по тому адресу, потому что неправильно прочла номер дома.

Блэкстоун выгнул бровь и промолчал, поняв, к чему она клонит.

– А еще мне бывает сложно сосредоточиться, – не сдалась Хэтти. – Мое внимание либо рассеивается, либо зацикливается на чем-то одном. К примеру, я теряю чувство времени, когда занимаюсь живописью.

– И все же учитесь в Оксфорде, – напомнил он. – Вы мигом распознали редкую вазу династии Хань – мало кто в Британии на это способен. Мозг у вас работает что надо. Кроме того, мне нужна жена, а не счетовод.

Все хуже и хуже. Видимо, Блэкстоун из тех мужчин, которых вполне устраивает, что жена занимается лишь рукоделием и рожает детей, а беседу поддержать не в состоянии.

– Как насчет детей? – Хэтти не смогла скрыть волнения. – Что, если мой дефект передастся потомству? Разве вам нужен наследник, который не способен писать?

Блэкстоун пожал плечами.

– Мой наследник будет богат.

Похоже, его все устраивало. Разочарование пронзило Хэтти, словно удар током, и она вскочила с кресла.

– Мы провели вдвоем не больше часа и не обменялись ни единым письмом! Мы вообще друг друга не знаем!

Блэкстоун сложил руки за спиной.

– Что вам нужно про меня знать?

– Мы с вами совершенно друг другу не подходим!

В его глазах мелькнула насмешка.

– Неуместным тщеславием я не страдаю, мисс Гринфилд, и прекрасно сознаю: вы никогда не приняли бы мои ухаживания. Можете быть уверены, я обеспечу вам комфорт, к которому вы привыкли, причем ничуть не хуже любого мужчины вашего круга.

Хэтти прижала пальцы к вискам.

– Знаю, вы богаты, – сказала она. – Но я так надеялась, что муж станет мне другом.

– Другом, – медленно повторил Блэкстоун, словно это было иностранное слово с трудным произношением. Его шотландский акцент прорезался снова.

Хэтти отвернулась и бросила взгляд на лондонские крыши.

– Да, другом, – хрипло проговорила она. – Я мечтала о муже, который станет проводить со мной время, который с радостью погрузится в маленький мирок, заботливо созданный нами обоими. И будет добрым.

Умеет ли такой мужчина, как Блэкстоун, быть добрым?.. Не те вопросы она задает, зря ожидает от него слишком многого. Хэтти с детства твердили о главных принципах крепкого брака, и она прекрасно понимала: женщина должна желать выйти замуж исключительно для того, чтобы исполнить свое высшее предназначение – быть матерью. Лишь эгоистка станет мечтать о романтике и дружеском общении с мужчиной, прежде чем думать о том, сколько прелестных деток может вырастить. Значит, она эгоистка. Еще Хэтти понимала, что для брака лучше, когда большую часть времени супруги проводят порознь – жена получает полную свободу в быту и не вмешивается в дела занятого мужа. К сожалению, у Хэтти было предчувствие, что ей захочется очень много внимания. Она буквально грезила всепоглощающей обоюдной любовью без конца и без края… Чувства вскипели в груди, и она продолжила изливать душу:

– Я мечтала о мужчине, который способен заботиться. О мужчине, который с удовольствием проведет субботний день, читая мне вслух, который отвезет меня в Италию, когда погода в Лондоне испортится окончательно, и мы будем изучать работы старых мастеров и обсуждать их за чашечкой горячего шоколада под сенью старинного собора. – Хэтти бросила на него взгляд. – Вы бывали во Флоренции, мистер Блэкстоун?

– Да, – холодно ответил он, – доводилось.

– А вы читаете книги?

– Грамоте я обучен, – еще более холодно отозвался Блэкстоун.

– Я имею в виду романы. У вас есть любимый роман?

Его темные брови сошлись в одну линию.

– Нет, – признался он. – Я прочел «Как мы теперь живем» Троллопа, если это считается.

Значит, за всю жизнь он прочел только одну книгу – про меркантильные браки по расчету и финансовые интриги. Хэтти покачнулась.

– Боюсь, мы совсем друг другу не подходим!

Блэкстоун раздвинул губы в подобие улыбки, обнажив отколотый зуб.

– Смелее, – подбодрил он. – У нас еще десять минут – может, вы и узнаете что-нибудь для себя приятное.

Вряд ли. И оба понимали, что ей все равно придется его принять, если только он не совершил какое-нибудь страшное преступление вроде убийства королевской особы. Разумеется, ни в чем таком Блэкстоун не сознается, и цель их беседы – найти что-нибудь, способное хоть немного скрасить дни перед свадьбой. Жизнь Хэтти сделала странный поворот, но надо уметь и в плохом находить хорошее. К сожалению, до сих пор ответы Блэкстоуна лишь пугали Хэтти. А ведь что-то заставило ее поцеловать его – она целовала эти скупые на слова губы, причем с удовольствием. И что только на нее нашло?

Хэтти откинулась на спинку кресла и указала на кушетку.

– Присаживайтесь, если угодно.

Шотландец сел, и изящная мебель угрожающе заскрипела.

Хэтти решила спросить что-нибудь попроще.

– Как вас назвали при рождении?

Похоже, вопрос оказался совсем не простым – Блэкстоун застыл как истукан и невидящим взглядом смотрел свозь девушку.

– Меня зовут Люциан, – наконец проговорил он.

Люциан значит «свет». Видимо, у его матери была склонность к иронии. Или же дар предвидения: Люциан – Люцифер – Вельзевул. Хэтти содрогнулась.

– А как вы повредили зуб, Люциан?

Он рассеянно провел языком по губе над отколотым зубом.

– Боюсь, ответ вас шокирует.

– В нынешнем положении меня мало что может шокировать.

– Получил удар кулаком, – сказал Блэкстоун. – На одном из пальцев был перстень, причем тяжелый.

Хэтти испуганно дернулась, представив зияющую на губе рану.

– Значит, вы склонны к жестокости?

Блэкстоун задумался.

– Нет, – наконец ответил он. – Иногда жестокость находит меня сама.

– Многим джентльменам удается обходиться без этого.

Он посуровел.

– Я ни разу не тронул ни женщину, ни ребенка, – заявил Люциан. – И я никогда не подниму руку на вас – вы ведь об этом спрашиваете?

Так и есть.

– Я бы предпочла, чтобы мой муж никому не причинял вреда! Говорят, вы намеренно губите порядочных джентльменов.

– Да неужели? – вкрадчиво проговорил он.

– А как вы это называете?

– Скажем, они жили не по средствам – и поплатились.

– Большинство джентльменов так и живут; неписаное правило заключается в том, чтобы продолжать предоставлять им кредит.

Повисла тягостная пауза.

– Я пересмотрел свои взгляды, – наконец ответил Блэкстоун.

За ужином две недели назад отец Хэтти сказал то же самое.

– Вы сожалеете о том вреде, который причинили?

В его глазах вспыхнуло ледяное презрение.

– Нет.

Значит, лучше эту тему не развивать. Вероятно, он заранее для себя решил, насколько будет откровенен в Голубой гостиной. К дискуссии с подобным человеком Хэтти подготовлена плохо. Да что там, она вообще не готова к тому, чтобы соединить с ним свою жизнь!

– Говорят, вы создали состояние из воздуха, – решила она сменить тему. – Это правда?

– Из воздуха… – насмешливо повторил он. – Неплохая идея, но нет. Я разбогател на продаже векселей, и с тех пор мое состояние растет в геометрической прогрессии. Я продал акции компании, дела которой пошли в гору. Средства на их покупку я получил от сдачи в аренду и продажи недвижимости.

– А кто дал вам стартовый капитал?

Силы Хэтти таяли, ладони стали липкими, в желудке угрожающе ворочался херес. Она держалась прямо лишь благодаря удобной шнуровке на корсете, и Блэкстоун это заметил. Видимо, потому и решил удовлетворить ее любопытство.